По словам директора СК «Трест Железобетон», башенные краны в аварийном состоянии были не только на М. Жукова, но и на проспекте Комарова, где возводили 9-этажный дом.

 

Сегодня, 21 ноября, в Куйбышевском районном суде продолжился судебный процесс по делу о гибели четырёх человек при крушении башенного крана по улице М. Жукова, произошедшего больше года назад. Во время заседания показания дали несколько свидетелей, среди которых был директор ООО «СК «Трест Железобетон» Константин Петренко.

Бизнесмен пояснил, что связывает его предприятие с теперь уже обанкротившимся «Джаст фит Лайф».

– Дело в том, что «Трест Железобетон» владеет имуществом, которое передается в аренду промышленным предприятиям. Основной вид деятельности – сдача имущества в аренду. Одно из наших предприятий отгружало компании «Джаст фит Лайф» железобетонные конструкции, и была задолженность, насколько я помню, около 45 миллионов. Когда у «Джаст фит Лайф» возникли проблемы с застройкой домов, мне пришлось по этому вопросу подключиться, – рассказал Петренко.

По его словам, совещание проходило на строительной площадке на проспекте Комарова. Здесь он впервые увидел гендиректора «Жилстрой Джаст фит Лайф» Константина Семёнова, который оказался на скамье подсудимых по делу об обрушении крана. После осмотра объекта на Комарова и встречи с подрядчиками у Петренко возникло отрицательное мнение по поводу того, как генподрядчик строил этот объект. Своими ощущениями он поделился с участниками процесса:

– Объект был в ужасном состоянии, в аварийном. Мы сейчас этот объект достраиваем. Полностью девятиэтажный дом был монтирован с серьезными нарушениями. Плиты, блоки висели на «стульчиках» – они были вообще не приварены. Диафрагмы жесткости держалась на деревянных чурочках. Поэтому, когда я всё это посмотрел, сказал, что такого генерального подрядчика надо палкой гнать, на что мне гендиректор этого подрядчика – господин Семёнов – сказал: «Всё хорошо, только денег нет. Деньги и материал дадут, будем спокойно строить». Мы планировали поставлять материалы на данный объект и рассматривали вопрос достроить данный объект. Так и было – мы материалы давали. Потом выяснилось, что краны, которые стояли на этом объекте, в принципе не соответствовали, там должен был стоять другой кран.

Прокурор Зульфия Абишова поинтересовалась, поднимались ли вопросы, что краны не соответствуют, имеются нарушения в эксплуатации, принимались ли какие-то решения. Оказалось, что нет.

– Эти вопросы не обсуждались, – заявил Петренко. – Дело в том, что все краны, которые были на предприятии, это выяснили мы уже позднее, были точно такие же, как тот, который упал. Их нельзя было эксплуатировать. На Комарова их стояло три штуки. Мы их разобрали и складировали. Позже на объект на Комарова мы завезли свои краны. Те краны, которые стояли на Жукова, вообще нельзя было использовать. Они не подходили по высоте. Они могут построить только 9-этажное здание, а возводимое здание было высотой 16 этажей.

Петренко подвёл итог: краны, которые использовались на омских стройках, можно было сдать только на металлолом.