В минувшую пятницу в зале Областного суда беглый министр Вадим Меренков давал показания по делу своего осуждённого коллеги – вице-губернатора Юрия Гамбурга. Столкнулись две легенды, две остросюжетные драмы, державшие омичей в ­напряжении последние два с половиной года.

В деле Гамбурга Меренков возник неожиданно как чёртик из табакерки. Но по ощущениям он был в нём всегда: слушал споры о стоимости земли, о виновности Гамбурга и сибирской язве, присутствовал на всех заседаниях. Как идея, как человек, которого постоянно упоминали или подразумевали, то самое мифическое «неустановленное лицо».

И вот эта легендарная личность здесь, в зале суда. Зал забит битком, на каждой скамье, плотно прижавшись, сидят друзья и родственники Гамбурга, в проходах стеной стоят журналисты. Всё свободное пространство занято фотографами, операторами и камерами. Чтобы ввести Меренкова, председательствующему судье Березину приходится удалить из зала часть прессы,  иначе конвой просто не влезает в этот переполненный зал.

Каждое движение, каждый жест Меренкова сопровождается сотнями вспышек. Можно подумать, что он голливудская звезда, герой комиксов, прямо сейчас начнёт жонглировать горящими шарами и раскрывать шокиру­ющие тайны.

Но нет. Спокойным, немного хрипловатым голосом этот человек в сером вязаном свитере рассказывает совершенно обычные вещи. О том, как шли процессы согласования заявок на выделение земли внутри ДИО, кто контролировал этот процесс и кто мог бы его остановить в случае нарушений.

История с продажей земли в Чукреевке началась восемь лет назад. Несколько горожан выкупили наделы под огороды, а позже построили на них дорогостоящие коттеджи и перепродали за большие деньги. Прокуратура считает, что городскому бюджету из-за этого был нанесён ущерб в две с лишним сотни миллионов рублей. В начале лета Гамбурга (возглавлявшего в то время департамент) признали виновным и приговорили к пяти с половиной годам колонии. Сейчас его адвокаты пытаются оспорить это решение. А Меренков, судя по всему, отнюдь не горит желанием повторять судьбу бывшего коллеги.

Перри и Мэйсон
Первым допрос ведёт московский адвокат Гамбурга Константин Ривкин. Он стремится выяснить как можно больше подробностей о процедуре ­передачи земли. Он напоминает дорогого адвоката из классических судебных драм: говорит спокойно, аргументы выстраивает последовательно. Как будто ведёт научный диспут в стенах какой-нибудь Сорбонны, а вовсе не в душном зале суда с нависающими со всех сторон фотокорами.

У двух адвокатов Гамбурга – два разных основания для оспаривания приговора. Они как будто строят один и тот же мост, но с разных берегов. Ривкин считает, что в деле нет события преступления, что ничего противозаконного не происходило. Отсюда и вопросы: кто и на каком основании выделял участки, территориальные зоны, кто контролировал, кто ставил подписи? Было ли у Гамбурга право не ставить подпись?

В какой-то момент в зале становится душно, и председательствующий судья Березин просит открыть окно. С улицы со стороны аэропорта в зал врываются свежий воздух и гул работа­ющих турбин. Из слов Меренкова тем временем складывается интересная картина: если преступная схема и была, то участвовать в ней должны были десятки людей из разных департаментов, палат, уровней власти. Иначе обеспечить принятие всех нужных решений просто не удалось бы. Реализация этой преступной схемы Гамбургу точно не под силу даже на пару со «сбежавшим министром».

Исчез Вадим Меренков быстро и бесследно: уже после того, как по факту продажи «огородов» в Чукреевке завели уголовное дело, он отправился на лечение в одну из московских больниц, лёг в палату и как будто растворился. За прошедшие два с половиной года пресса неоднократно объявляла его убитым, пойманным, сбежавшим за границу. О том, что произошло за эти два с половиной года, ни Меренков, ни его адвокат Андрей Мотовилов не распространяются.

Адвокат Олег Любушкин смотрит на дело под другим углом: он считает, что событие преступления было, а вот состава нет, Гамбург невиновен в том, в чём его обвиняют, он просто выполнял свои должностные обязанности. Адвокат с разных сторон «атакует» вопрос о стоимости спорной земли в Чукреевке, упоминает скотомогильник, ошибки экспертизы, близлежащий аэро­порт. «Бюджет вообще не потерял денег от действий Юрия Гамбурга. Никто и не думал продавать эти участки, так что деньги за них были как манна небесная», – отвечает Меренков на один из вопросов защитника.

«Мост», который строит Любушкин, кажется более понятным и приземлённым. Сквозь возведённые леса и фермы проглядывает спасительная концепция «пожарного» – Юрия Гамбурга как человека, ставшего заложником обстоятельств.

«Как вы описали бы роль Юрия Гамбурга в деле «Чародейки»?» – спрашивает Любушкин.

«Наказали пожарного за то, что при тушении потоптал соседские огурцы», – тут же находится Меренков.

Представитель обвинения тоже допрашивает свидетеля, но коротко. Уточняет детали дела по продаже магазина «Чародейка», важные технические подробности процесса выделения участков. Роль прокуратуры в этом процессе своеобразна: с одной стороны, отстоять приговор и тюремное заключение Гамбурга. С другой – снизить срок, поскольку судья Полищук по каким-то причинам «дал» подсудимому даже больше, чем просило обвинение.

В конце допроса Березин объявляет перерыв, поскольку присутствующие очевидно устали. «Вы очень мудры, ваша честь», – комментирует Олег Любушкин. Всего через несколько минут разговор адвоката с судьёй пойдёт совсем в другом ключе.

Детский вопрос

Когда после перерыва заседание возоб­новляется, в зале стало ощутимо просторнее. Ушли Меренков с адвокатом, часть журналистов, операторы, так и не дождавшиеся, как кто-нибудь начнёт жонглировать горящими шарами. Зря. Как только заседание вновь началось, Олег Любушкин неожиданно за­явил ходатайство об отводе судьи.

«Рискуя навлечь на себя гнев, я вынужден заявить отвод судье Березину. Его сын работает в Центральном районном суде под началом судьи Полищука, который вынес приговор моему подзащитному», – сообщил Любушкин, пояснив, что узнал об этом только недавно, во время перерыва. Этот факт, по мнению юриста, может свидетельствовать о небеспристрастности судьи, однако вердикт суда – в ходатайстве отказать и объявить новый перерыв на тридцать минут.

На этот раз Олег Любушкин, выходя из зала суда, в сердцах бросает собравшимся журналистам: «Теперь я верю только в прессу. В правосудие я верил... до сегодняшнего процесса». И немедленно устраивает импровизированную пресс-конференцию. Под камерами в этот день суждено побывать почти всем участникам процесса: кто-то приходит сам, к кому-то подходит группа обаятельных тележурналисток и вкрадчиво предлагает: «Давайте мы все вас на пять минут украдём?».

Адвокат Любушкин говорит о том, что с появлением Меренкова дело Гамбурга нужно полностью пересмотреть, поскольку «неизвестное лицо», которое прокуратура считала подельником бывшего вице-мэра, обрело плоть, кровь и право на презумпцию невинов­ности. Прокурор сообщает, что обвинение было готово к таким показаниям Меренкова и ничего выходящего за рамки не произошло.

Стороны как будто выкладывают на стол все карты, и поэтому прения выглядят немного суховато. Все участники говорят то, чего от них ожидают... Сюрприз преподносит лишь сторона обвинения: прокурор Антон Рябуха просит объявить перерыв для подготовки к выступлению, и не на час, а на несколько дней.

Судьи просьбу обвинения удовлетворили к явному неудовольствию подсудимого, который, кажется, даже произнёс: «Ну сколько можно?»