Родители рабочих, жизни которых унесла автокатастрофа, рассказали, какими были их дети и кто теперь воспитывает осиротевших внуков.
На первом судебном заседании по делу о прошлогодней аварии зал суда был забит до отказа. Почти вся публика в зале – это потерпевшие, в основном родственники погибших работников ОАО «Сибирская птицефабрика». Некоторые из потерпевших рассказали БК55 свои истории.
У Людмилы Масленниковой погибла единственная дочь – Кристина Ряполова. Девушке было всего 25 лет. Людмила Николаевна вспоминает о ней со слезами:
– Работала она на птицефабрике. Замуж вышла – не повезло, развелась. Всё хотела ребёночка. На море хотела. Летом съездила на море, отдохнула. Приехала загоревшая, счастливая. Мне говорит: «Я соскучилась уже за работой».
Кристина вышла из отпуска незадолго до 24 июня 2015 года – дня, когда произошла трагедия.
– Вышла – неделю даже, наверно, не отработала. Звонила в четыре часа ещё, спрашивала: «Мама, что ты мне готовишь?» Я говорю: «Котлетки готовлю». А потом смотрю: автобуса нет и нет. Без пятнадцати звоню ей: вызов идёт, а телефон не отвечает. Думаю: «Где она есть?». По окнам уже стала смотреть. А потом соседка зашла и говорит: «Ты Кристинке звонила? Ты звони! Там авария большая, много трупов». Я сразу поняла, что это всё... Я сразу – на трассу. Бога просила: пусть инвалидом будет, только живая. А чудес не бывает. Приехала – девочка моя лежит... Все в ряд... Вот и всё...
Людмила Масленникова выступила против того, чтобы дать защитникам подсудимых дополнительное время на ознакомление с делом. Позже она пояснила:
– Они с делом не ознакомились до сих пор, а я на кладбище через день бегаю...
После смерти Кристины у Людмилы Николаевны не осталось никого:
– Я в пансионате работала, за стариками ухаживала. Говорю дочери: «Как не смогу себя обслуживать, так сдашь меня». – «Мам, ты что, с ума сошла? Я тебя никуда не отдам! Я тебя и буду дохаживать». Вот и доходила... А теперь я одна осталась...
Людмила Прядина потеряла в автокатастрофе сразу трёх родных: сына, Виктора Прядина, и двух племянниц, Екатерину Степанову и Евгению Оленичеву. Все трое работали на одном предприятии.
Людмила Владимировна грустно рассказывает:
– Мой сын был слесарем КИПиА. Племянница Женя была технологом, а Екатерина – учётчиком. Вторая, Женя, проработала всего два или три месяца. У всех остались маленькие дети. Ребёнка сына его жена воспитывает, у одной племянницы – бабушка, у другой – папа. Жениным детям – девять и пять лет. Детям Екатерины – двенадцать и десять лет. А моей внучке пять лет всего будет.
Пётр Нургалиев был немногословен. У него погиб сын. Марат Нургалиев пришёл на предприятие недавно – ещё и года не миновало.
– Мой сын в кочегарке работал, с осени.
Марат погиб молодым, не успев оставить отцу внуков:
– Ему 33 года было. Детей у него не было.
Жертвами автокатастрофы стали 16 человек. Из них 14 – работники «Сибирской птицефабрики», один – водитель перевозившего их автобуса, а ещё один – водитель столкнувшегося с автобусом грузовика. Ещё 11 пассажиров получили разные по тяжести травмы.
По официальной версии, причиной аварии стало переутомление водителя автобуса. Мужчине стало плохо, он потерял управление, и автобус вынесло на встречную полосу – прямо на грузовик с прицепом.
Обвиняемыми по делу стали директор автотранспортного предприятия Александр Чертоляс и начальник автоколонны Валерий Коченевский. Им поставили в вину создание неподобающих условий труда, когда водители брали на себя превышающее все предельные нормы число сверхурочных часов. Ранее в поддержку Чертоляса выступали различные представители общественности, заявляя, что составлять такие графики его вынудили обстоятельства: дефицит кадров и низкая почасовая ставка водителей.
Подсудимые общаться с прессой отказались.
Яна Турнова
