На суде обвинение и защита пытались разобраться, сколько на самом деле партий водки «Белая берёза» фигурирует в уголовном деле и не мог ли подсудимый выдать одну партию за другую.
В судебных прениях по делу бывшего сотрудника УБЭП Сергея Миронова прокурор и два адвоката больше всего внимания уделили самому знаменитому эпизоду преступления – истории с 800 коробками водки «Белая берёза».
Осенью 2012 года управление по борьбе с экономическими преступлениями регионального УМВД получило оперативную информацию о том, что в Омск едет фура с Северного Кавказа – везёт в магазины области контрафактный алкоголь. Полиция задержала машину, коробки с поддельным напитком изъяла и начала следствие. Миронов вызвался поместить вещественное доказательство на склад. С этого момента в версиях обвинения и защиты начинаются расхождения.
Прокурор Зульфия Абишова заявила, что в этой операции подсудимый участвовал «по надуманным основаниям» – он не принадлежал к подразделению, которое должно было этим заниматься. Заинтересовался северокавказской фурой Миронов не без выгоды для себя. Он отвёз 800 коробок водки «Белая берёза» на склад, хозяином которого был его знакомый предприниматель Кулумбегов. Впоследствии Миронов дважды перевозил вещдок со склада на склад. Дальнейшая судьба самозваной «Белой берёзы» точно никому не известна.
Миронов и его защитники уверяют, что с водкой ничего не случилось. Она в целости и сохранности стоит на другом складе. Но гособвинитель не разделяет этой точки зрения.
Прокурор Абишова сообщила:
– Во время осмотра складского помещения на улице 4-я Челюскинцев была переписана находящаяся там алкогольная продукция, в том числе водка «Белая берёза» с датой розлива 25 декабря 2012 года. Даже если просто логически сложить количество данных бутылок, то суммы не совпадут. Та «Белая берёза», которая была изъята 18 октября 2012 года, и та продукция, которая лежит на складе на 4-й Челюскинцев, – это не одна и та же продукция. Она не совпадает ни по количеству, ни по объёму ёмкостей, ни по дате розлива.
Тут же прокурор разбила доводы защитников, которые утверждали, что на контрафактной водке может быть проставлена любая дата:
– Позиция обвинения на этот счёт следующая. Контрафактная продукция завезена в Омский регион из Северо-Кавказского федерального округа и предназначена для последующей реализации конечному потребителю. Ставить дату розлива позднее, чем была завезена продукция (вместо 17 октября – 25 декабря) противоречит простой логике. Даже неосведомлённый потребитель, пришедший в магазин за бутылкой алкоголя или минералки сегодня, 18 февраля 2016 года, возьмёт в руки бутылку и увидит на ней дату розлива, допустим, 20 мая 2016 года. Это сразу вызовет сомнения в подлинности товара.
По мнению обвинителя, это свидетельство того, что Миронов сбыл водку нелегальным торговцам.
К слову, на предыдущем заседании судья Станислав Битехтин намекал, что следствию известно: братья Гиви и Гоча Кулумбеговы занимаются некими тёмными делами. Что за дела, судья не говорил – добивался, чтобы эту информацию озвучил сам подсудимый. Сергей Миронов стоял на своём – твердил, что он знает Кулумбеговых только как фермеров.
Адвокат Дмитрий Степанов заявил, что его подзащитный, наоборот, сделал доброе дело:
– Установлено, что определённого места хранения у УМВД не имеется до настоящего времени. Руководитель Миронова обращался в администрацию и города, и области с просьбой предоставить данные помещения. Это заслуга моего подзащитного, что он смог организовать хранение алкогольной продукции!
По словам адвоката Ларисы Морозан, Сергею Миронову не только можно, но и нужно было участвовать в операции с водкой:
– Работник полиции обязан пресекать любые противоправные действия, вне зависимости от того, на чём специализируется его отдел и где он проходит службу, что закреплено федеральным законом «О полиции». Получив оперативную информацию о ввозе контрафактной продукции, майор полиции Миронов имел полное право осуществлять проверку по факту изъятия и хранения контрафактной продукции.
Заявление о том, что Миронов выдал одну партию водки за другую, адвокат Морозан считает надуманным ходом обвинения:
– Два подразделения УМВД запутались в определении вещественных доказательств по материалам проверки. В протоколе изъятия даты изготовления не зафиксированы. Поэтому утверждение на основании этого о виновности Миронова некорректно, так как основано на предположениях.
О своей невиновности твердит и сам Сергей Миронов:
– Доводы стороны обвинения говорят, что я забрал 800 ящиков водки «Белая берёза». На складе, если мы посмотрим протокол осмотра, было изъято порядка 70 тысяч бутылок алкогольной продукции. Если бы я действовал в чьих-то интересах, кто тогда бы мне помешал забрать и эту алкогольную продукцию? Я же этого не сделал.
Зафиксированы в протоколах даты изготовления водки или нет, так и осталось под вопросом.
В уголовном деле Сергея Миронова числится пять должностных преступлений, два из которых связаны с контрафактным алкоголем. Сам Миронов признал вину только по одному эпизоду: согласился, что уничтожил улики – в сердцах порвал документы. Бывший полицейский заявляет, что его уголовное дело было сфабриковано управлением собственной безопасности омского УМВД: так коллеги отомстили ему за донос.
Яна Турнова
