В Кировском районном суде г.Омска состоялось первое заседание по иску действующего судьи, посчитавшего незаконным ряд следственных действий в отношении него как спецсубъекта…
На исходе прошедшей недели, в пятницу, в Кировском районном суде г. Омска судья Галина Гончаренко рассмотрела в принципе тривиальную для служителей Фемиды «жалобу в порядке статьи 125 УПК РФ на действие/бездействие должностного лица» того или иного силового ведомства.
Безусловно, для председательствующей судьи не стало сенсацией, что на смежников из СКР пожаловался Сергей Москаленко, действующий федеральный судья, коллега по цеху, авторитетный до последнего времени специалист в области уголовного права. Но не вокруг этих регалий, пиетета и взаимовыручки закрутилась настоящая интрига. Как оказалось, отдельные процессуальные новации омских следователей не вписываются ни в какие правовые рамки…
Попал в компанию
Судебный процесс прошел живенько и крайне содержательно, но без лишнего копания в деталях и подробностях. Среди слушателей – я, да девушка, судя по чертам внешности, дочь Сергея Москаленко.
Изначальная интрига заседания мне понятна – все участники процесса профессионалы своего дела с большой буквы: старший прокурор Отдела прокуратуры Омской области Вера Деветьярова, старший следователь Отдела по расследованию особо важных дел Следственного управления Следственного комитета России по Омской области Денис Кудашов. И два судьи. Один в качестве «истца», второй – в привычном для себя статусе служителя Фемиды. Исключительно увесистая компания.
Статус-кво?
Первому слово судья Гончаренко предоставила заявителю. Я как единственный представитель СМИ попытался получить разрешение на проведение фото- и видеосъемки, но стороны в первый и последний раз проявили удивительное единодушие, посчитав иллюстрации с данного судебного заседания, говоря словами прокурора, «нецелесообразными». Судья Москаленко горько усмехнулся, дескать, его изображения в последнее время и без того буквально заполонили интернет-пространство.
Слово опять предоставили Москаленко, тот тихим спокойным голосом зачитал свою жалобу. Перечислив с десяток норм Конституции, Федеральных законов и Уголовно-процессуального кодекса, которые, по мнению судьи, были нарушены следователями, заявитель сформулировал свои главные требования – «признать осмотр кабинета судьи от 10.11.2015 года незаконным» и «вернуть изъятые с рабочего места личные вещи, в том числе и персональный компьютер».
Логика же следующая. Конституцией России (ст.122), Федеральным законом «О статусе судей» (ст.16), целым рядом норм УПК РФ (ст.ст.147, 450, 447 и др.) предусмотрены не только неприкосновенность служителей Фемиды, но и специальный механизм производства в отношении них следственных и процессуальных действий. Например, чтобы получить разрешение на осмотр или обыск кабинета судьи, требуется удовлетворение ходатайства следственных органов об этом коллегией судей Областного суда. Законодатель прописал только такой порядок проведения данных следственных действий. По мнению заявителя Москаленко, норма императивна и не предусматривает каких-либо исключений или иных толкований.
Все во благо…
Следователь Денис Кудашов, вставший по просьбе судьи за трибуну в центре зала, изложил свою версию событий 10 ноября прошлого года, которые развернулись сначала в реанимационном отделении больницы им. Кабанова, а затем и в здании Куйбышевского районного суда г. Омска (кабинеты №201 и №202). Если кратко, то, по мнению «ответчика», «доводы жалобы несостоятельны».
После получения информации о покушении на судью Москаленко была оперативно создана следственная бригада, которую возглавил господин Кудашов. По его поручению следователь Василенко отобрал у раненого судьи согласие на проведение осмотра его кабинета с целью ускорения получения сведений, которые помогли бы правоохранителям выйти на след киллера. По умозаключению силовиков, скорее всего, мотивы для устранения судьи кроются в его служебной деятельности. Отсюда желание как можно быстрее попасть в кабинет судьи и обнаружить какие-то записи, документы, позволяющие очертить возможный круг подозреваемых.
– Все делалось только в интересах Сергея Сейдахметовича, как потерпевшего по делу о покушении на убийство, – неоднократно повторял, как заклинание, следователь Кудашов.
Да, «трибун» не отрицал, что небольшие процессуальные недоработки были, но они обусловлены особенностью преступления, его резонансностью, необходимостью принятия оперативных мер реагирования и соблюдения прав потерпевшего.
Да, судья не подписал согласие на осмотр кабинета, но он просто не мог держать авторучку. Врачи между тем подтвердили, что «больной находится в адекватном состоянии», следователь зачитал ему права и текст заявления от его имени. Все было сделано в присутствии заведующего реанимационным отделением, им подписано.
