Надеяться на то, что фермеры сами прокормят страну в условиях санкций, на мой взгляд, ошибочно. Без помощи власти нам не справиться.
Не могу сказать, что нас не поддерживают совсем. Два года назад я получил областной грант в три миллиона рублей. Взяли оборудование, реконструировали базу. Вместе со мной гранты получили еще 11 человек. Но за год - это капля в море, а помощь требуется всем.
То, что фермеры еще существуют, учитывая наши дороги, опасные для жизни, не говоря уже про какой-то бизнес, вообще чудо. Деспонзиновка, в которой я живу и работаю, находится на многострадальной трассе Саргатское-Новотроицк, которая не ремонтировалась с советских времен. Это не дорога, ее трудно назвать хотя бы направлением. Весной-осенью, в слякоть, не проедешь, летом пробираемся полями-лесами. А ведь у нас большое село, в школу возят детей из окрестных деревень. 13 октября 2014 года около сорока жителей Деспонзиновки и Новотроицка перекрыли трассу в надежде, что власть, наконец, обратит внимание на ее вопиющее состояние. Самое обидное: за десять нет - никаких сдвигов, несмотря на наши просьбы, обращения. Каждый год нам обещают, но …ничего. Четверо человек, в том числе и я, были признаны судом организаторами несанкционированного митинга, за что получили по 30 тысяч штрафа и 30 часов общественных работ. Впрочем, внимание власть обратила – дорога областного значения, поэтому бюджет срочно выделил на нее миллион рублей. Хватило, чтобы засыпать самые страшные ямы по 50 сантиметров глубиной. Сейчас зима, спасает мороз, и проехать можно, но весной все начнется опять.
Мы не просим у государства многого, но без дороги-то как? Село живет, пока мычит коровка, а молоко – товар скоропортящийся. Ценовая политика на нашу продукцию – основная проблема. Горюче-смазочные материалы почему-то только дорожают, наш труд – дешевеет. Когда-то на один литр молока мы могли купить три литра солярки, теперь и на один литр не хватит. Причем устанавливает цену молока покупатель, а не продавец-фермер. Зимой наш молочный завод принимает молоко по 17 рублей. Он - монополист, других вариантов нет. Летом дешевле на 5 рублей, да и довезти надо до райцентра. Затрат много, и немалая часть связана с дорогами: ГСМ, запасные части, страхование, техосмотр и амортизация автомобиля. Учитывая наши «трассы», понятно, что прибыль фермера получается смешной. Перекупщики и вовсе покупают у населения по 12-13 рублей. При этом наше саргатское молоко, пастеризованное и упакованное на заводе, стоит уже 41 рубль. Причем мы сдаем его с жирностью 3,6 процента, а в магазине вы такое видели? Переработчик получает суперприбыль, наживаясь на фермере и его работниках, хотя для полной окупаемости ему хватило бы и 5 рублей. И на развитие бы осталось. Еле-еле сводим дебет с кредитом, уже про развитие и не мечтаем. Я еще на покосе да на уборочной людям плачу от 15 до 40 тысяч, а зимой, когда только на молоке сидим, больше 6-7 тысяч не выходит. Почему государство не может установить порог закупочной стоимости молока, если ему нужны фермеры? Как я могу планировать свою деятельность, если не знаю, какова будет цена мою продукцию хотя бы через полгода? Я задавал такой вопрос однажды бывшему министру сельского хозяйства Омской области Владимиру Павловичу Рарову, на что он мне ответил, что наша страна давно перешла с экономики плановой на экономику рыночную. Причем, если помните, еще в июле 2010 года Владимир Путин, тогда премьер-министр России, возмущался ценами на закуп молока: «Хочу, чтобы меня услышали и руководители регионов, и руководители антимонопольных служб, и сектор переработки. Зачем вы убиваете фермера? Поддерживать его надо, а вы ставите его в невыгодное положение». К сожалению, положение наше с тех пор стало еще более неудобным.
Все меньше фермеров, желающих заниматься молоком. Зерном вроде бы выгоднее – и цены другие, и времени тратится меньше: работа сезонная, в отличие от животноводства. Год назад я открыл пекарню. Муку закупал по 14 рублей за кило, и булка стоила 18. Сейчас мука подорожала, продаю уже за 22. И рад бы дешевле, но ведь надо добавить наши транспортные расходы. С 1 февраля цена на муку поднимается, значит, хлеб станет еще дороже. А что будет на следующий год, вообще непонятно. Весна была холодная, сроки посева сдвинулись на 10-13 дней, зерно созрело позже. Убрать не успели – полтора месяца дожди шли, потом снег неожиданно выпал. Я потерял, если взять по минимуму, с 450 неубранных гектаров 2,5 миллиона. Но я фермер средний, а те, кто помельче, уже разорились. Те, кто пока не разорился, не хотят заниматься и зерном. Потому что даже мне не на что будет покупать посевной материал. Кредитов столько никто не даст. Банку нужна залоговая база, но землю они не берут, а техника у нас старая. Если бы правительство выступило гарантом перед банками или договорилось с поставщиками, чтобы мы смогли взять в рассрочку семена, вытянули бы. Нынешний премьер-министр Дмитрий Медведев уже поднимал этот вопрос, но пока никаких обещаний ни федеральной, ни областной власти нет. А до марта – рукой подать.
Александр Михайлович Уфимцев, фермер, Саргатка
