В третьей серии нашего повествования про «эпоху дворцовых переворотов» и про иностранцев на русском престоле мы коснемся прелюбопытнейшего момента в истории России, когда была предпринята серьезная попытка заменить абсолютизм и даже самое самодержавие олигархическим правлением.
Собственно, небольшая группа высокопоставленных сановников уже после смерти Петра I, пользуясь безграмотностью и малолетством коронованных властителей, вершила судьбы России. Упоминавшаяся ранее ливонская «портомойка» Марта Скавронская (Екатерина I), оказавшаяся в 1725 году игрой случая на российском престоле, разумеется, не могла и не хотела вникать в государственные дела и реально управлять страной. Именно поэтому при такой малограмотной императрице и пришлось в 1726 году создать «неконституционный», но фактически высший орган власти из нескольких вельмож – Верховный тайный совет. Умирая, Екатерина I прямо завещала управлять страной этой кучке людей, так как Петру II было тогда всего 11 лет.
К моменту смерти Петра II в 1730 году «верховники» уже полностью вошли во вкус ничем и никем не ограниченной власти. Расставаться с таким полновластием не хотелось. И вельможи, а это были в основном представители двух княжеских родов, – Долгоруких и Голицыных – начали изобретать способы сохранения своей абсолютной власти. Но ведь этого можно было достигнуть только через ограничение власти монарха – а это уже покушение на устои! И где найти такого императора, который бы согласился на сокращение своих полномочий?
Надо сказать, что свобода выбора царя у «верховников» появилась опять-таки в связи с тем, что не было прямого и бесспорного наследника русского престола. И вот тут-то они и получили возможность поиграть именами и прямо обозначить выбранному ими кандидату, что он может стать императором только по милости этих восьми человек Совета. На своих совещаниях они, не скрываясь друг от друга, так прямо и говорили, что нужно подобрать такого человека, который бы был «удобен» для них.
Таким образом, становится понятной логика Верховного тайного совета при подборе кандидатов в российские монархи. Они искали не того, кто более всего подходил по своим родословным правам и традициям престолонаследия на роль русского царя, а практически наоборот. «Верховники» хотели найти такого человека, который бы и не чаял стать когда-либо императором (или императрицей), а свалившуюся на него корону считал бы подарком судьбы и согласился бы принять ее от полновластной клики на любых условиях. А уж условия-то передачи короны аристократы сформулировали в первую очередь. «Верховники» хотели нагло дать понять любому своему избраннику, что именно в их руках «назначить» того или иного претендента императором, а в случае несговорчивости кого-либо они могут и поменять кандидата.
И такая кандидатура была найдена, причем далеко-далеко от России. И тут те читатели, которые читают наш «сериал» с самого начала, пусть постараются вспомнить (я просил об этом), что «параллельно» с Петром I на русском престоле поначалу восседал и его родной брат Иван (Иоанн). А одна из дочерей Ивана - Анна - была выдана замуж за герцога Курляндского.
Но в замужестве ей очень не повезло. Ее суженый, герцог Фридрих-Вильгельм, справив с ней свадьбу в России, вздумал тут же «состязаться в искусстве пития с самим царем Петром». Вот это он напрасно сделал… погорячился. Я вот думаю, что Петр I именно после этого случая и произнес свою легендарную фразу «Что русскому хорошо, то немцу – смерть». В общем, похмелье было настолько тяжким, что, приняв хорошо «на посошок», герцог и до своих владений с собственной свадьбы не доехал – скончался по дороге в начале пути. Несчастная семнадцатилетняя вдова Анна вернулась было в Россию, но Петр позднее все-таки отправил ее «по месту службы» - ему важны были родственные узы с Курляндией. И бедная Анна прибыла в чужой, холодный и полностью разграбленный дворец в Митаве. Там она и прозябала - позабытая и позаброшенная. Там ее и «отыскали» коварные «верховники».
Понятно, что Анна, узнав о том, что ее приглашают стать императрицей России, аж не поверила в свалившееся на нее счастье и готова была подписать любые условия вступления на русский престол. А эти условия у вельмож двух княжеских кланов были уже детально разработаны. Анна, возможно, и не вчитываясь в текст, безоговорочно подписала предложенные ей «Кондиции», согласно которым она, став императрицей, не могла без Верховного тайного совета объявлять войну или заключать мир, вводить новые подати и налоги, расходовать казну по своему усмотрению, производить в чины выше полковника, жаловать вотчины, лишать без суда дворянина жизни и имущества, вступать в брак и даже назначать наследника престола. Фактически это означало конец абсолютизма и даже конец самодержавия.
Некоторые историки полагают, что попытка «верховников» ограничить царскую власть была шагом к конституционной монархии. Трудно с этим согласиться, так как власть монарха в этом случае ограничивалась не какими-либо законодательными актами с перечнем прав и свобод подданных, а урезалась в пользу небольшой группы лиц. Один вид произвола заменялся другим. Скорее это была попытка установить в России олигархическую форму правления.
«Верховники» действовали тайно, справедливо полагая, что у их затеи появится много оппонентов. Они не ошиблись. Будущая императрица Анна не успела еще доехать до российской столицы, как к ней поспешили представители от дворянских сообществ, от гвардии, уговаривая ее не соглашаться на ограничение самодержавной царской власти. Анна, порвавшая все связи с Россией и не имевшая здесь никакой социальной опоры, с удивлением увидела, что таковая опора есть и она весьма широкая и надежная – одни гвардейские полки чего стоили. Фактически же дворяне выступили не столько за Анну, о которой все давно забыли, а поднялись в защиту принципа самодержавия. Олигархия не прошла.
Убедившись в наличии мощной поддержки со стороны господствующего класса, объединившегося против узкой кучки аристократов-олигархов, Анна при всем честном народе порвала подписанные ею Кондиции и вступила на престол как самодержавная царица.
Императрица Анна Иоанновна правила десять лет: с 1730 по 1740 годы.
