Геннадий Вальтер, полтора года назад сменивший Евгения Шостю на посту гендиректора Любинского молочно-консервного комбината, в беседе с корреспондентом «БК» вспомнил о первом диалоге со своим учителем, рассказал о собственных научных экспериментах и о цене настоящей сгущенки.
– Геннадий Фридрихович, вы родились в Азовском районе, в сельской семье. Что с тех пор в вашей жизни осталось неизменным?
– С детства и до сих пор называю родителей на «вы». Рос с двумя старшими сестрами. Мать – нянечка в интернате, отец работал столяром. Подняли он нас только за счет подсобного хозяйства. Воспитывали нас в труде. Копали картошку, пололи огород, кормили живность: всегда держали буренок, поросят, овец, кур, кроликов. Все одноклассники с нетерпением ждали лета, а для меня это был самый ненавистный сезон: летом надо было заготавливать сено, а косили всегда только вручную.
– Столяром, как отец, стать не мечтали?
– Было такое. Я и сейчас дома на станке фигурки из дерева вырезаю. Младшей доченьке семь лет, она их берет на занятия в художественную школу, раскрашивает с подружками. А друзья получают в подарок небольшие походные стульчики. Десятка три уже раздал. На рыбалку берут с собой, на пикники…
– Вы сами рыбак? Охотник?
– И то, и другое. У меня две охотничьи собачки – лаечки. Их обожает вся семья. Я сам вожу и снегоход, и квадроцикл, и лодку. Охочусь на лису, зайца. Если удается получить лицензию, то и на косулю. Выбираюсь в леса Омской области или Горного Алтая. Там, на Алтае, живет один из лучших моих друзей, человек, с которым тридцать лет назад вместе поступали в институт, а потом делили комнату в общаге. Нынче он директор небольшого сырзавода. По характеру мы очень разные. Он – колючий, этакий бука, страшный аккуратист. Я более открыт, каждому готов поверить. Тем не менее дружим крепко. Очень рад, что живем далеко друг от друга, не связаны никакими финансовыми обязательствами. Так сказать, дружба в чистом виде.
– О материальном в студенческие годы грезили?
– Не думали ни об ондатровых шапках, ни о новых «Жигулях»… По нынешним меркам, были идеалистами. Друг мой уже тогда мысленно вычерчивал механизм, который у нас, в Союзе, будет автоматически, а не вручную переворачивать огромные 50-килограммовые головки швейцарского сыра. А я, еще студентом побывавший на молочном заводе в Каргаполье, был очень впечатлен тем, как делают мороженое, сушат сухое молоко, разливают во фляги питьевое молоко… Директором подобного производства, конечно, представить себя не мог. Пределом мечтаний была должность главного инженера.
– Вы проходили практику на Любинском комбинате, но вернуться сюда по распределению не удалось – большой начальник не подписал важную бумагу. Как все-таки в итоге попали на завод?
– После третьего курса я женился, после четвертого родился сын, на пятом работал на полставки дворником, на полставки плотником. Жили с супругой в общежитии. Устроился главным механиком на сырзавод «Сибиряк» в Полтавке. Но мечтал работать на Любинском МКК: о практике на комбинате остались самые хорошие воспоминания.
Говорят, число «13» несчастливое… Мне оно принесло удачу. 25 лет назад, 13 января, в шесть утра, я на попутной машине из Полтавки рванул сюда. Зашел к Евгению Григорьевичу (Шосте – прим. «БК»): «Так и так. Жить негде. Двое детей. Предприятие знаю, в себя верю. Хочу к вам!» – «Кем? – спросил Шостя. – Технологом? Нам не нужны технологи».
В итоге меня взяли на должность и.о. главного механика. Работать на комбинате союзного значения для меня было почетом. Через полгода дали трехкомнатную квартиру.
– Как в итоге механик стал акционером и членом совета директоров завода?
– Этот замечательный человек (делает паузу и показывает рукой на кресло во главе стола)… Он меня взял к себе «зеленкой», всему научил. Восемь лет я проработал главным механиком, а потом Евгений Григорьевич предложил перейти в коммерческую службу. Я в этом ничего не понимал, необходимо было всему учиться. Наверное, Евгений Григорьевич поверил в меня. Он уникальный человек. Вот он получил орден второй степени за заслуги перед Отечеством. А я вам скажу так: за сто миллионов банок, которые ЛМКК делал в советское время всего в две смены, и «Героя соцтруда» могли бы дать! Другой на его месте двести раз мог стать единоличным хозяином предприятия, двести раз мог его продать… Но он всегда больше думал о людях, чем о себе. Во времена ТОО все работники предприятия были собственниками, акционерами, все 800 человек имели долю. И это однозначно заслуга Шости.
– В смутные времена вы боялись за свою жизнь?
– Мы боялись за жизнь Шости. Прошли очень тяжелый период. Тогда застрелили Ивана Багнюка. У нашего крыльца стояла машина – «Покупаем акции», вокруг нас кружили «вороны» в черном, цепях и коже. И никто ничего не мог сделать. Лишь Евгений Григорьевич благодаря своему авторитету и умению разговаривать с людьми убеждал: надо держаться, все будет хорошо.
– Чем сегодня занимается Евгений Григорьевич?
– Живет он в здесь, в поселке. Занимается внуками, посвящает себя семье и в курсе всех событий на комбинате. Серьезные вопросы, конечно, решаются в его присутствии – например, бюджет на следующий год будем утверждать вместе.
– Вы и сами живете неподалеку от предприятия?
– Да, живу в поселке, я не городской житель.
– Вернемся к нынешним делам предприятия. Есть поводы для гордости?
– В этом году сдали два новых цеха: абсолютно новый маслоцех, а также цех по розливу цельномолочной продукции в ПЭТ-бутылку. Что радует: абсолютно все работы производили своими силами. Маслоцех полностью автоматизирован, все на потоке, герметично, нет открытых ванн, в бригаде – всего четыре человека.
Реконструируем две молочных «приемки» – в Одесском и Александровке. Там уже все выглядит по-другому, остались детали: например, запустить мойку для молоковозов.
Через месяц запускаем на комбинате систему оборотного водоснабжения. Это позволит снизить сбросы сточных вод на миллион кубов в год. В этом году на поддержание нашего водохранилища в должном виде и другие природоохранные мероприятия потратили 14 миллионов рублей. В планах – проектные работы и строительство очистных сооружений.
– Насколько знаю, и производственные успехи есть?
– В прошлом году сделали 114 миллионов банок консервов, сейчас идем с приростом в 5 процентов. По молоку дали прирост в 42 процента, по цельномолочке – 8 процентов.. Летом был пик: мы перерабатывали 380-400 тонн молока в сутки. Сейчас завод перерабатывает 230. А в прошлом году – всего 120-130.
– Какой успех ценен лично для вас?
– Мы вернули те молочные хозяйства, которые когда-то от нас ушли. Практически все объезжал сам. В итоге нам вновь везут молоко три хозяйства Большеречья, замечательное хозяйство «Соляное» из Черлака, марьяновское «Знамя». И так далее.
– Почему они вернулись?
– Нужно общение, диалог, честный расчет, помощь в развитии… Всем хозяйствам платим одинаково. Но при этом сегодня наши сотрудники уехали в Муромцевский район: мы возим оттуда 18 тонн молока. Ребята вместе с тамошними специалистами будут обследовать фермы, думать, за счет чего можно повысить качество сырья.
За свой счет в этом году оснастили лаборатории в трех хозяйствах. Участвуем в проектах модернизации и строительства доильных залов в хозяйствах. Мы считаем, что сотрудничество должно быть честным. Как и производство. Ведь фальсификат – огромная проблема для нашей отрасли. В прошлом году, зимой, из-за недостатка сырья мы не могли обеспечить торговлю маслом, которое делаем только по ГОСТу. Однако все прилавки завалены маслом других производителей, в том числе омских. Некоторые не принимают ни литра молока – но производят масло.
Или сгущенка. Ну не может банка сгущенки стоить 27 рублей! На нее идет литр молока, а он обходится в 22-23 рубля. Плюс сахар, плюс сама банка и этикетка, плюс логистика, плюс наценка торговли. Значит, какие-то составляющие заменены, так? А пишут все – «ГОСТ».
– Новые продукты выпускать не планируете? Знаю, что сами вы по производству творога даже диссертацию защитили…
– Да, пришла в голову идея одного интересного продукта. Она довольно проста: когда делают обычный творог, белок сворачивается, а сыворотку сливают. Сывороточный белок очень полезен, в нем полно витаминов и аминокислот. Мы изменили технологию, выпарили влагу, при этом в творожке остались все сывороточные вещества. По составу аминокислот этот продукт даже ценнее белка куриного яйца. Я получил на него патент. Думаю, запустим его в производство.
Беседовала Елена Ярмизина
