За время, которое мы не виделись, Лилия Эвальдовна Сапунова (Браун) ничуть не изменилась характером: все такая же бойкая, уверенная в себе, она живо вспоминала ушедшие дни и, в частности, тот случай, о котором в 1972 году писала «Комсомолка». А случай был из ряда вон выходящий. Однажды девятнадцатилетняя Лилия заблудилась в дремучей Тарской тайге. Она едва не утонула в болоте и только на 14-й день (!) вышла к людям. А ведь ее уже похоронили.… Как ей удалось выжить? Вместе с ней мы возвращаемся к событиям тех дней.
Лилия Эвальдовна Браун. Фото Леонида Евсеева
Лилия Эвальдовна, почему Вы оказались в Тарском районе?
Л.Э.: В марте 1972 года после окончания Омского сельхозтехникума я приехала работать агрономом в деревню Имшегал Тарского района, тогда это был колхоз им. Ильича, а ныне центр Имшегальского сельского поселения. Село мне очень понравилось, оно расположено на правом берегу реки Иртыш в месте слияния реки Имшегал с рекой Шиш, в лесной местности, в 100 км северо-восточнее райцентра. Расстояние от Омска 400 километров. Люди, в основном русские и зыряне (коми), встретили меня приветливо. Родители удивлялись, куда меня занесло, а мне хотелось таежной романтики.
Помню, что вышла в первый день на работу аккурат в свой день рождения – 20 марта 1972 года. Мне исполнилось 19 лет.
Как начиналась Ваша эпопея?
Л.Э.: Началось все 14 мая 1972 года. Шла посевная. В деревне Таловке, это в 26-ти километрах от Имшегала, находился полевой стан. В четыре часа утра мы с председателем колхоза Губкиным Петром Николаевичем отправились к механизаторам, живущим на стане. Председатель, поговорив с механизаторами, отставил меня на стане осмотреть поля и наказал, чтобы я с парторгом вернулась в Имшегал. Наш разговор слышал водитель председателя Виктор Рябов. Затем председатель уехал, а я ушла на поля. Перед тем как уйти, я отдала механизаторам свои спички, так как у них спички закончились.
Вы что, курили?
Л.Э.: Конечно, нет! Просто в тех краях спички в кармане – вещь необходимая. Мало ли что! Я их отдала, не задумываясь.
И как дальше развивались события?
Л.Э.: Парторг приехал, покрутился на стане и на лошади отправился обратно в Имшегал, а навстречу ему ехал тот самый водитель председателя Виктор Рябов, который был за рулем бензовоза, он совмещал две работы. Виктор-то и обратил внимание, что меня нет с парторгом. Он спросил:
- А где Лиля?
- Я почем знаю! Наверное, в соломе спит, что я ее искать буду?! – ответил парторг, хлестнул лошадь кнутом и помчался.
Почему он обманул?
Л.Э.: Сама не пойму. У меня с ним были хорошие отношения. Ляпнул, не подумавши. Потом сожалел, наверное, что так получилось.
Невнимательный какой-то парторг попался. А когда Вы поняли, что заблудились?
Л.Э.: Когда стало темнеть, и я провалилась в болото по грудь. Думала, что не выберусь, но собрала все силы, уцепилась за корягу и выбралась.
Пошла, куда глаза глядят, дорогу, точнее, болото мерила палкой. Померю, глубоко-не глубоко, и дальше ступаю. Намокшая одежда на мне замерзла, так как ударил мороз, градусов 8-10. Для отдыха выбирала места, где посуше. Сожмусь в комок и лежу в каком-то полусне. Той же первой ночью моих блужданий в лесу начались поиски. Я слышала сквозь сон выстрелы, или мне это казалось, но кричать было бесполезно, так как я осипла и ушла довольно далеко.
Было страшно?
Л.Э.: Я осознавала, что могла погибнуть, но страха не было. Даже, когда тонула в холодном болоте, почему-то знала, что обязательно выберусь. К тому же я была уверена, что меня ищут. А вот чувство стыда было. Как это я – взрослая девушка – и заблудилась в лесу! Столько беспокойства людям доставила!
«Комсомолка» после напишет: «Она старалась вспомнить все известные случаи, когда людям приходилось хуже, чем ей. Полузабытый фильм о девушке, которая блуждала по лесу, прячась от фашистов. «Ей было хуже. Была война, надо было прятаться… Мне легче. Меня ищут».
Л.Э.: (смеется) Я старалась сообразить, куда идти и как быстрее выбраться из тайги. В первые дни моих блужданий я обморозила пальцы на ногах и руках. Идти становилось все тяжелее. Дело в том, что я шла в сапогах на… босу ногу, так как, выбравшись из болота, решила просушить носки, но они замерзли, я взяла их с собой и… потеряла. Корила себя за спички, которые отдала, в карманах не было и корочки хлеба, пила болотную воду, жевала какие-то сухие ягоды, но что удивительно, чувства сильного голода не было.
Однажды столкнулась с медведем. Постояли, посмотрели почти в упор друг на друга, он развернулся и ушел. На четвертый день у меня начали слезать ногти. Я шла и приговаривала: «Милые ножки потерпите еще немного, и мы выйдем из леса».
На шестой день поднялся сильный холодный ветер, вода замерзала, я ломала льдинки и сосала их как конфеты. К вечеру набрела на таежный балок – небольшую избушку, рядом вышка, наверное, для заблудившихся. В избушке, как теперь помню, нашла химический карандаш, коробок с восемью спичками, шесть поленьев, небольшой кусочек сала и два брусочка засохшего хлеба с солью, еще там были фонарь, иголка с ниткой. На листочке из блокнотика, который я носила с собой, я написала, кто такая, что я заблудилась и обморозила ноги, что могу погибнуть, что надеюсь выжить, но если умру, то нестрашной смертью, и чтобы родители сильно не расстраивались.
Я пожевала то, что было, растопила печурку, и легла на нары, подвинув ноги поближе к теплу. Уже потом я поняла, какую ошибку совершила. Обмороженные ноги нельзя отогревать у печки. К утру они разболелись и распухли так, что я еле надела сапоги. А идти надо! Решила подняться на вышку, осмотреться. С трудом поднялась и поняла, что вперед идти нельзя: там до горизонта простиралось болото, наверное, до самого Ледовитого океана. Надо поворачивать обратно, написала в записке о том, в каком направлении иду, и двинулась в путь, взяв скудные остатки еды. Господи! Как я была благодарна тем людям, которые оставили в избушке настоящие сокровища. Одна спичка мне была дороже куска золота!
Трудно представить, что Вы брели еще восемь суток по тайге с больными ногами!
Л.Э.: Да, еще восемь. Причем я шла не по прямой. Через Топкое болото, которое так называлось по прямой не пройдешь. Мне повезло, что ночью подмораживало, образовывался как бы наст, а топи я обходила. Старожилы не поверили, что я дважды пересекла это болото. Оказывается, на девятый день поиски прекратили, посчитав, что я погибла. Родителям отдали мои вещи, а расчет они брать отказались, так как не поверили в то, что меня уже нет.
Имшегальцы говорят, что в Топком болоте спрятана золотая карета хана Кучума. В это место, по словам жителей, постоянно ударяют молнии.
Л.Э.: Тогда я об этом ничего не слышала, и мне было не до золотых карет. Я твердила одно: «Вот сегодня и выйду. Главное – не сойти с дороги. Ведет же она куда-нибудь, хоть в Тюмень!» Чтобы легче было идти, намечала себе «цели»: дойду до той сосны, до того лесочка… И шла, шла, шла…Тайга была бесконечной.
Когда наступил волшебный миг освобождения из таежного плена?
Л.Э.: Когда я услышала вдалеке звук трактора, то поняла, что спасение рядом. Прямо с опушки увидела поле, двух трактористов. Как я узнала позже, это были механизатор колхоза «Красное Знамя» Николай Вишневский с помощником. У нас с Николаем состоялся такой диалог:
- Это случайно не тебя ищут?
- Может быть. Да, я заплутала.
- Твоей матери было плохо с сердцем, но все обошлось. Поехали к нам домой.
Так я познакомилась с этой замечательной семьей. Супруга Николая – Мария, или как я ее назвала тетя Маша, осмотрела меня, нашла на моем теле 13 клещей, всех поснимала (благо, я была привитая), вымыла в бане, напоила чаем и уложила спать. Я провалилась в сон мгновенно. Утром приехала скорая из Васиса, и наш председатель колхоза Петр Николаевич. Меня вначале увезли в больницу Васиса, а через три дня перевели в Тарскую больницу. Туда же приехали и родители. Дела мои были плохи, пальцы на ногах гнили, стали черными как уголь. В сентябре 1972 года едва не ампутировали пальцы на ногах, но родители настояли на лечении. Я так сильно желала выздороветь, что произошло чудо: ноги и руки остались целыми, хотя долго болели. До января 1973 г. пробыла в больнице.
В больнице у меня перебывало много народа. Приезжал Степан Михайлович Неупокоев, первый секретарь Тарского райкома КПСС. Обещал квартиру и рассказал много интересного о том, как меня искали. Оказывается, поиски были под контролем первого секретаря обкома Сергея Иосифовича Манякина. Он распорядился послать вертолеты, подняли на ноги Высшую школу милиции, Тарский райотдел во главе с начальником Кирилловым. Было 120 добровольцев, а руководил поисками замначальника УВД Гудимов Виктор Георгиевич. Он приезжал потом к нам домой, встречался с моими родителями, восхищался, что мне удалось выбраться живой. Гудимов нарисовал карту моих поисков и подарил ее мне. Оказывается, за 14 суток я «намотала» по тайге и болотам почти 500 километров. На карте поисков я безошибочно показала свой путь. Оказалась, в первый же день я резко уклонилась на восток и угодила в то самое непроходимое Топкое болото. Как писала «Комсомолка»: «Морозы, доставившие ей столько неприятностей, задержали таяние и позволили пройти по непроходимой трясине, где сейчас, летом нет пути ни конному, ни пешему».
Васисские летчики забрали мои записки из избушки. Через год я случайно встретила несколько парней из Высшей школы милиции. Разговорились. Когда они узнали о моих злоключениях, то один из них воскликнул: «Так вот из-за кого мы не спали девять суток!»
Тот давний случай как-то повлиял на Ваше отношение к жизни? Какие выводы Вы сделали для себя?
Л.Э.: Что бы с вами ни происходило, никогда не поддавайтесь панике. Если бы я не могла идти, то я бы ползла. После такого начинаешь ценить простые радости и простые вещи. Понимаешь, насколько бесценны сухарь, сухое полено, огрызок карандаша, сухие носки, но самое главное – человеческое участие, желание помочь. Думаю, это качество наши люди не утратили и сегодня.
Справка. Лилия Эвальдовна Сапунова (Браун) родилась 20 марта 1953 года в селе Беляевка Любинского района Омской области в семье крестьян. Ее отец Эвальд Яковлевич работал механизатором, мама Гульда Юлисовна трудилась на разных работах в местном колхозе. В 1972 году Лилия окончила Омский сельскохозяйственный техникум и была направлена в Тарский район на должность агронома. Работая, она заочно училась в Омском сельхозинституте, который успешно окончила в 1985 году.
11 лет работала в Шербакульском районном отделе статистики, последние годы трудилась в Центре занятости. Воспитали с мужем Валентином Кузьмичем четверых дочерей, подрастают внук и внучка. В настоящее время семья проживает в Омске.
