Русские не знают своей подлинной истории, потому что ее писали для нас, как правило, инородцы, и особый погром в этом отношении учинили большевики. Побывал в Омске и обласканный властью драматург с неопределенной национальностью - "коренной одессит". Он кавалер ордена "За заслуги перед Отечеством", но какому отечеству он служит и в чем его заслуги, еще надо сообразить.

Достаточно сказать, что для него могучая историческая Россия, со­зданная за 300 лет династии Романовых, есть лишь «варварское беспощадное самодержавие», «истинная деспотия», «колосс на глиняных ногах». Он с гневом обрушивается на русских царей начиная с Ивана IV Грозного, в биографии которого много спорного, но от лектора мы узнаем только то, что он зверь во плоти, и русский человек говорил бы об этом с горечью и печалью, а не с многовековой нутряной злобой.

Главным выразительным средством Э. Радзинского является модуляция голоса. Он то гневно клеймит очередного Романова, и голос его приобретает металлические нотки, то как бы рыдает, когда рассказывает о казни врагов царя и Отечества. Он жестикулирует одновременно двумя руками, пританцовывает, покачиваясь с пятки на носки и обратно, закатывает глаза в небо, приводя себя в состояние экстаза и напоминая тем самым камлание шамана, не скрывая ненависти к девизу русского народа «Православие, Самодержавие, Народность» («За Веру, Царя и Отечество»).

Следующий царь, который его сильно беспокоит, первый из династии Романовых – Михаил Федорович. Ах, зачем согласился он в 16 лет надеть «великую шапку» в 1613 г., не по нему она оказалась, да не к лицу и ко всему роду Романовых. В то время как новый Царь, «излюбленный всею землею», после смуты 1613 г. стал залогом успокоения Церкви и государства, а его потомки со­здали великое царство Русское.

Об императоре Павле I лектор сказал совсем кратко: «Тоже окаянно правил!»

Очень расстроен Радзинский тем, что во время восстания 1825 г. декабристы не застрелили Николая I, который «побежал на Сенатскую площадь, а его отгоняли выстрелами». Ненависть его к нашим царям, как говорится, перехлестывает, и он не успевает находить нужные слова.

Бесконечное сожаление испытывает Радзинский по поводу того, что декабристам не удалось установить республику вместо монархии, и это в огромной-то России, на 90% крестьянской. Здесь лектор выходит вместе с декабристами уже за грань здравого смысла, к тому же значительная часть населения России и сейчас мечтает о монархии и поклоняется Святому императору Николаю II. Нет нужды объяснять, почему раздражает также любителя революций Радзинского со­зданная Николаем I тайная полиция в лице Третьего отделения: она отлавливала таких бесов, какими восторгается сегодня лектор. Он возмущен тем, что Россия была в то время «самой нетолерантной страной», не обнималась со своими врагами, а огнем и мечом отбивалась от них, защищая свою Веру и Отечество. Надо полагать, сейчас он доволен: Россия стала толерантной, это видно уже из того, что ему позволяется глумиться над ее историей, а слово «русский» запрещено к употреблению.

На этом заканчивается первое отделение вечера, а после перерыва автор прекращает рассказ о царях и с восторгом упоения прославляет только западника Петра Чаадаева (1794-1856). Тот учил, что зря Россия приняла Православие из «устаревшей» Византии, оказалась отколотой от Европы и надо возвращаться к католичеству. Обидно Радзинскому, что Чаадаев был признан сумасшедшим, и вот теперь он реанимирует его враждебные Православию взгляды.

Пройдясь по Александру I Благословенному, Николаю I Незабвенному, Александру II Освободителю, Радзинский неизменно прославляет всех разрушителей России (декабристы, петрашевцы, Герцен с его «Колоколом», Сергей Нечаев, Михаил Бакунин…) и изощренно клевещет на ее созидателей. Убийцы царей для него – «фантастические», «жертвенные идеалисты», «экзальтированные, самоотверженные молодые люди», а вот Николай I умирает, «сжав кулачок» как символ власти; у Александра II после реформ «голов­ка-то стала поворачиваться назад – зачем я это сделал». Для него все преступники красивы, а все цари ненавистны, но ведь восхищение преступниками есть по существу пропаганда терроризма.

Подобная позиция прославления террористов стопроцентно вписывается в масонскую задачу разрушения всех государств и в первую очередь уничтожения православной России на пути установления нового мирового порядка в виде господства дьявола. Эдвард Радзинский жует все ту же масонскую жвачку, состряпанную еще к французской революции: «свобода, равенство, братство». На эту гнилую приманку клюнуло огромное количество людей. Большинство не отдает отчета и сего­дня, что человек не может быть свободным в самых разных отношениях.

Не может существовать и равенство между людьми. Попытки уравнивать людей приводят к плачевным результатам. О братстве и говорить не приходится, как только революционеры приходили к власти, шло массовое уничтожение людей. Троцкий, к примеру, имел цель уничтожения всех русских, но Сталин помешал ему осуществить свой проект до конца ударом ледоруба по голове.
Изображая из себя доброжелателя «этой страны», Э. Радзинский тем не менее часто проговаривается, показывая свою антирусскую сущность. Так, рассказывая про Николая I и восстание декабристов, он делает неожиданный вывод: царь – обманщик, вместо конституции дал народу игрушку о превосходстве русских. Он против национальной гордости великороссов, «коренного одессита» это, видите ли, обижает. Тут он выдает себя с головой, за такие речи его наградили бы орденом за заслуги перед отечеством не только князья мира сегодняшнего дня, но и сами Ленин и Троцкий, отечества не имевшие. Восхищаясь бесами революции, Радзинский продолжает большевистскую тактику и стратегию, выраженную в гимне «Интернационал».
Радзинский с умением гипнотизера внушил слушателям сугубо масонскую точку зрения, и зал проглотил ее под овации. А ведь в зале находилась публика-то непростая, были представители руководства города и области: заместитель министра культуры области Иван Шеин, мэр Вячеслав Двораковский, начальник культуры города Владимир Шалак, а также множество профессоров, руководителей различных учреждений. Можно уверенно сказать, что в зале присутствовал омский истеблишмент, который своими горячими аплодисментами засвидетельствовал приверженность к пятиконечной звезде и к совковой идеологии. Аплодисменты означали открытое и гласное голосование с результатом 99,99% в пользу позиции Радзинского. Омский истеблишмент оказался самым заурядным обывателем, рожденным в СССР. Это без труда уловил мудрец на сцене, потому последние слова его были: «Я рад, что приехал, потому что вы меня поняли».

Состоялось братание омского истеблишмента и посланца темных сил. Обидно.