Галле. Городок недалеко от Лейпцига. Серьезные экономические проблемы. Из города уезжают люди. Советские новостройки вокруг старого города стремительно пустеют - жить в центре стоит очень скромных денег, и нет смысла тереться в панельной многоэтажке, если есть возможность поселиться в центре. Проблема с оттоком населения очень схожа с проблемой, которая есть в Омске.

Но я не хочу сравнивать. Сравнение систем предполагает возможность выработки инструментария для влияния на более слабую систему с целью ее усиления или же на более сильную с противоположной целью. В жизненные возможности российской системы я не верю, а Германии зла не желаю. Поэтому мои наблюдения имеют целью само повествование, они как ночная сказка, только перед, боюсь, вечным сном когда-то родного города, Омска.
В Германии есть уникальный опыт использования искусства как инструмента решения социальных проблем. Опустевший после падения Стены Берлин наводнился художниками. Город стал столицей искусства. Вслед за художниками пришли яппи, город джентльментизировался, стал привлекательным для инвесторов. Но в первую очередь город сохраняет свою привлекательность для творческой интеллектуальной молодежи. Это будущее города. И чтобы магнит продолжал притягивать людей, в городе действует ряд регуляций, которые не позволяют сделать жилье дорогим даже в уже «элитных» районах. Этот опыт Германия активно использует и в других городах.

Галле с населением в 350 тысяч человек решил стать конкурентом Лейпцигу. Для этого в «депрессивном» Галле открылась академия искусств. Студенты и молодые художники постепенно перебираются в Галле, где жить еще дешевле, чем в очень демократичном Лейпциге. Города находятся так близко, что многие в Лейпциг ездят на работу, но живут в Галле. Так город останавливает процесс собственного опустошения. В Галле проводится крупный международный фестиваль современного искусства «Избегание утопий». Конец утопий – это попытка найти новую общность людей, основанную не на утопических проектах, а исключительно на реальности места и времени, в которых реализуются человеческие жизни. Мы живем здесь и теперь, и сегодняшний наш день не сможет быть заново прожит в «светлом» завтра. Интеллектуальная молодежь и профессура в Германии в основном придерживается левых идеологий. Капитализм здесь является общей проблемой, а не пустым звуком для глуховатых ушей, как в России. Но фестиваль и академия – не единственные маркеры этого места. В Галле было решено открыть головной офис Федерального культурного фонда Германии. Это символичный жест.

Культурная политика в Германии до недавнего времени была прерогативой региональных бюджетов. Но несколько лет назад было решено со­здать фонд, который бы помогал реализовывать различные проекты в области культуры и искусства. Фонд независим от политиков, хотя получает деньги налогоплательщиков. Все решения принимаются независимым жюри, которое меняется каждые три года. Главные критерии оценки качества проекта – инновативность, направленность на взаимодействие и интеграцию. Один из новых крупнейших проектов, который реализуется в нескольких городах Германии при поддержке фонда, – это обучение детей из «не­элитных» школ игре на музыкальных инструментах. Зачем? Ну, я не знаю, как это объяснить в России, где большинство людей не видит связи между сранью на улицах и брошенной на землю бутылкой из-под пива. Так вот, эстетическое воспитание влияет на культуру взаимоотношений, умение поддерживать общий порядок. На этом фундаменте строится и политика, и экономика. Но если ты был гопником в подворотне, а потом стал президентом... Для развитого интеллекта не составит труда сделать выводы относительно настоящего политического и экономического положения России. Кстати, бюджет культурного фонда – 350 миллионов евро в год. Это в разгар кризиса.
Во время встречи русской делегации конференции «Взаимосвязи – сетевые взаимодействия в кураторском поле» с руководством фонда случилась маленькая «перестрелка» с Арсением Жиляевым, московским художником, который считает необходимым везде обозначать свою критическую политическую позицию.

Прозвучала реплика: «Странно слышать о таком бюджете, когда мы все знаем, что в Германии из-за кризиса сокращаются расходы на культуру». Ответ прозвучал как меткий выстрел на ду­эли: «Да, сейчас довольно трудные времена, и многие земли немного урезают расходы на дотации билетов в театры и музеи, но бюджет нашего фонда только растет. Проблемы есть, однако они более высокого порядка, и по сравнению с проблемами страны, из которой вы приехали, они розового цвета».

Капитализм – проблема и для самой капиталистической системы, как бы парадоксально это ни звучало, и общество, которое намерено избегать утопий, ищет выход из ситуации «розовых» по сравнению с российскими проблем. И когда меня спрашивали немецкие коллеги о том, почему в России творится ужасное, я отвечал, что в России время тотальной глупости, вот только с определением ее цвета затруднялся.