Процесс поставлен «на паузу» в ожидании заключения эксперта, несмотря на все препоны со стороны юристов банка «Интеза» и г-на Одинцова.
Недавно БК55 рассказывал историю противостояния пожилых родителей погибшего бизнесмена Александра Дроздова и его экс-партнера Михаила Одинцова, завладевшего после смерти друга всеми активами некогда совместной группы компаний «Океан».
ЧИТАТЬ ПОДРОБНЕЕ:
Напомним, правоохранители отказали Дроздовым в возбуждении уголовного дела, и, видимо, в отместку за обращение в органы, Одинцов подал на наследников бывшего партнера в суд с требованием взыскать с них 10 млн рублей в качестве компенсации за погашенный кредит Дроздова на ведение общего бизнеса.
Тогда пенсионеры обратились в Октябрьский районный суд с встречным иском к банку «Интеза» о признании незаконным кредитного соглашения. Родственники уверены, что Александр не мог подписывать договор с финансовой организацией, поскольку уже год не проживал на территории Омска (находился в Краснодаре), а значит и подпись на бумаге, вероятно, подделана.
В связи с этим они настаивают на проведении судебной почерковедческой экспертизы. Но Одинцов, выступающий по иску в качестве третьего лица, активно возражает против проведения исследования «автографа» Дроздова на кредитном соглашении. Банк же, в свою очередь, отказывается предоставлять оригиналы документов, ссылаясь на их уничтожение.
Тем не менее, согласно предписанию Центробанка, документы, подтверждающие предоставление средств и исполнение обязательств должником, обязаны храниться в кредитной организации в течение 5 лет (Положение Росархива N 1, Банка России N 801-П от 12.07.2022). Опять-таки, даже исходя из ст. 195,196 ГК РФ, срок исковой давности по кредитным соглашениям истекает только через 3 года, а значит банк даже в этот срок не имеет права уничтожать документацию (им это, можно сказать, невыгодно).
Но представитель банка «Интеза» (омский офис на ул. Маяковского, 81) продолжает таскать в суд копии и черно-белые сканы соглашений и справок.
В попытке разобраться в этой запутанной истории, БК55 побывал на очередном заседании гражданского разбирательства между наследниками и финансовыми «воротилами».
Итак, сразу поясним, что в процессе участвуют, не лично Дроздовы и Одинцов, а их представители: юрист со стороны наследников — Татьяна Лашевич (единственная фамилия представителя, указанная в карточке суда), со стороны банка — юрист Сафинова, со стороны Одинцова — Андрей Олениченко.
И ещё до начала судодня с уверенностью можно было сказать, что банк и его один из крупнейших клиентов Одинцов действуют «в связке»: их юристы мило и совершенно не стесняясь обсуждают «злонамеренные» происки Дроздовых, «притянувших» в процесс представителей СМИ. Даже грозятся совместными исками к редакции с целью — не то привлечь журналистов в качестве ответчиков по данному гражданскому процессу, не то — обнаружить в материалах «оскорбления и домыслы, порочащие репутацию».
Вот и судья Ольга Диких практически с порога присутствующему журналисту:
«Вы кто и в качестве кого собираетесь принимать участие? СМИ? В качестве ответчика?»
Хотя необходимые документы для участия в процессе корреспондент пытался предоставить ещё до начала (секретарь выпроводила за дверь со словами: «Ожидайте»), а ходатайство на ведение аудиозаписи и фотосъемки почему-то так и не было рассмотрено.
Затем по истребованию суда банк приобщил к материалам дела оригинал (надо же!) выписки с банковской карточки с образцами подписи клиента и диск с очередными копиями документов.
Представитель Одинцова попросил приобщить ответ от «специалиста» по запросу, нет ли на копии кредитного соглашения признаков монтажа. Содержание документа не оглашалось, но, скорее всего, «фальсификаций не найдено».
«Считаем, что все представленные заключения внесудебных исследований не заменяют судебной экспертизы. Специалисты, которые проводили исследование, об уголовной ответственности не предупреждались. Поэтому мы просим провести экспертизу в Томской лаборатории судебных экспертиз при Минюсте РФ, потому что третье лицо уже исчерпало все возможности проведения судебной экспертизы в Омске. Были поставлены вопросы», — обратилась к судье Лашевич.
Банк, естественно, возражал — «это лишь дело затягивает»:
«С учетом того, что данная экспертиза, даже если она будет проведена в Томске, не будет являться стопроцентным доказательством, т. к. проводится по копиям основных документов, которые являются предметом исследования».
Оригинала-то соглашения в деле нет, но оно действительное, правда-правда!
Далее должно было состояться рассмотрение ходатайства о проведении почерковедческой экспертизы, но слово попросил юрист «третьего лица», суть выступления которого сводилась к следующему: истцы якобы не осознают правовых последствий признания сделки недействительной. Даже если подпись не Дроздова, то он якобы распоряжался кредитными средствами. То что он кому-то отдал свою электронную подпись, это его проблемы. Банк все равно будет взыскивать с наследников неосновательное обогащение.
«В принципе, чтобы не предпринимали, вплоть до признания недееспособным Александра Викторовича, речь впереди будет о применении ст. 171 ГК РФ «о возвращении полученного по сделке». Соответственно, мы считаем, что действия истца не направлены на защиту прав. Они преследуют какие-то другие причины.
Это, на мой взгляд, злоупотребление правом».
И потянулись препирательства между представителями сторон: законно-незаконно, кто какие цели преследует, есть доказательства — нет таковых, «СМИ пытаются произвести впечатление»…
Какое неосновательное обогащение, если будет установлена подделка подписи? Вообще-то, это уголовная статья.
В деле, по словам судьи, имеются свободные образцы подписи Дроздова для исследования. Перед экспертом будут поставлены следующие вопросы:
- Принадлежит ли подпись, расшифровка подписи в соглашении, заявке покойному Дроздову (против проверки подписи на карточке возмутились и банк, и «третье лицо»).
- Не изготовлены ли соглашение, заявка путем монтажа с помощью оргтехники из фрагментов подписи в других документах.
- Имеются ли в представленных документах признаки применения квалифицированного компьютерного монтажа, а также признаки иного монтажа.
- Каким образом исполнена подпись от имени Дроздова: рукописным или с использованием технических средств в заявке, соглашении.
На одном из документов вдруг обнаружилось две подписи покойного предпринимателя, видимо, отличные от остальных, что тоже вызвало подозрение у представителя истца.
«Бывают такие случаи, когда человек просто автоматически это делает. Просто ещё раз, что в карточке указана именно та подпись, которая использовалась при подписании соглашения», — парировала юристка «Интезы».
И добавила, что для проведения экспертизы нет свободных образцов подписи (несмотря на заверения судьи).
Фемида удалилась в совещательную комнату для подготовки постановления, и через продолжительный перерыв всё-таки назначила комплексную судебную почерковедческую технико-криминалистическую экспертизу в АНО «Автограф» (омская компания) с возможностью привлечения специалистов, не состоящих в штате организации, но имеющих соответствующую квалификацию, которые могли бы помочь с заключением в случае затруднений у имеющихся экспертов. Несмотря на попытки представителя Одинцова сформулировать свои вопросы для экспертов, судья оставила вопросы истцов.
Судебное производство приостановлено до 19 февраля.
Арина Репецкая
