В Омске бывшего замминистра строительства Сычева судят за взятки и халатность. При этом возникают вопросы к начальнику 2-го отдела омского Следкома Зайцеву, давшему накануне очередное большое интервью порталу «Город 55», как, впрочем, и к судье Ольге Айринг.
В Центральном районном суде Омска продолжается рассмотрение уголовного дела в отношении бывшего заместителя министра строительства, транспорта и дорожного хозяйства Омской области Владимира Сычева, обвиняемого во взяточничестве и халатности.
Напомним, по версии следствия, за покровительство деятельности коммерческой организации Сычев получил от предпринимателя Дмитрия Шестакова более 1,5 млн руб. Кроме того, следствие считает, что из-за небрежного отношения Сычева к службе были сорваны сроки строительства четырех общеобразовательных школ на 2472 места и трех детских садов на 551 место, которые возводились в рамках нацпроектов «Образование» и «Демография».
Будучи заместителем министра Сычев фактически руководил компанией, которая владела котельной и отапливала различные объекты в одном из районов Омской области.
Однако в открытую делать этого он не мог, вот и появилась схема с нашим вторым фигурантом — Шестаковым. У компании накопились немалые долги: ранее в кредит приобреталось различное оборудование, да и просто брались займы в коммерческих структурах. Задолженность нужно было как-то погашать, и Сычев, используя свою должность, действовал в интересах Шестакова, покровительствовал ему, решал его проблемы, а тот, в свою очередь, гасил долги своего покровителя, — рассказывал в интервью «Городу55» руководитель второго отдела по расследованию особо важных дел о преступлениях против государственной власти и в сфере экономики СКР по Омской области Михаил Зайцев.
Примечательно, что на судебном заседании по избранию меры пресечения Сычев признал вину и обещал сотрудничать со следствием, однако в дальнейшем начал категорически отрицать свою виновность.
Не брали, не давали, не виноваты. Более того, я вам скажу, что и Сычев, и его приятель Шестаков до сих пор не понимают, почему их обвиняют во взяточничестве — мол, денег никто никому не передавал, на счета не перечислял, дорогими презентами не одаривал. Просто в их понимании, как и у большинства наших граждан, а также нечистых на руку чиновников и сотрудников правоохранительных органов, взятка все еще воспринимается по старинке: принес конвертик, зашел в кабинет и передал. Не понимают они норму статьи 290 УК РФ, где четко прописано, что любое действие, поощрение или услуга может расцениваться как взятка. Хоть взаймы у друга на неделю, — также комментировал Зайцев.
На данный момент на скамье подсудимых находятся оба, и Сычев, и Шестаков, и суд активно проводит допросы свидетелей, пока — со стороны обвинения.
Касательно вопроса сорванных сроков строительства (более 10-ти месяцев) социально важных объектов, позиция и обвинения, и свидетеля — представителя министерства строительства, — если опустить, безусловно, значимые для суда, но маловажные в данном контексте детали хронологии и ошибок подрядчиков, предельно проста: сроки строительства объектов по нацпроектам сорваны, а Сычев, находясь в должности заместителя министра строительства Омской области, по версии обвинения, мог и был обязан на эти сроки повлиять, но не сделал этого.
И тут, конечно, не мог не появиться вопрос о возможностях чиновника влиять на сроки строительства частной компании, выигравшей подряд… В самом деле, не Сычев же ее выбирал для стройки?
И если адвокаты ограничились буквально парочкой конкретных вопросов, то обвиняемый Сычев, в частности, задал свидетелю вопрос о деньгах: почему, к примеру, федеральная субсидия на строительство школы в р. п. Горьковское на 550 мест (там где потолок недавно обрушился) равна сумме федеральной субсидии на строительство школы в Ясной поляне на 1122 места.
Сложно сказать, чего именно Сычев добивался этим вопросом, возможно, пытался таким образом показать, что компания подрядчик была не по своей воле ограничена в средствах, на что он лично повлиять не мог?
Как бы там ни было, отклонять вопрос судья на этот раз не стала.
Сычев: Меня конкретно интересует прохождение государственной экспертизы. Потому что мне вменяются определенные какие-то вещи, что я чего-то не сделал, не доделал, а мне интересно, что является вот вообще, знакомы ли вы с регламентом проведения экспертизы, прошла государственная экспертиза и что по факту получили?..
Свидетель: Получили положительное заключение проектной документации технической части и сметной документации. После этого размещается аукцион на определение подрядчика.
Сычев: В процессе проведения экспертизы эксперт какие-то замечания выдает?
Свидетель: Да, замечания выдает, вот в показаниях здесь же было, что да, в процессе у нас были замечания. Заходили на экспертизу, получали где-то отрицательные заключения экспертизы, дорабатывалась эта документация проектными организациями.
Сычев: Нет, ну вот получили положительное проектное заключение экспертизы…
Свидетель: Ну…
Сычев: По этому проекту можно работать. Почему тогда в процессе строительства… ведь без положительного заключения невозможно заключить контракт на само строительство, я так понимаю. Откуда тогда проблемы, если положительное заключение есть, замечания выданы были в процессе экспертизы, и потом люди зашли на стройку и там какие-то несостыковки…
Судья: Даже я не понимаю ваш вопрос. Проблема в чем?
Сычев: Проблема в том, что после получения…
Судья: вы сформулируйте вопрос, пожалуйста. Какие проблемы? В связи с чем? У кого проблемы?
Сычев: Вот в показаниях было сказано…
Судья: вы вопрос сформулируйте.
Между тем, смысл вопроса, который пытался задать бывший замминистра, очевиден.
Речь идет о настоящем биче всех российских строителей, а именно, о массовых несостыковках в проектах, которые, как это бывает сплошь и рядом, могли привели и к удорожанию стройки, и к срыву сроков. И если судья Ольга Айринг далека от реалий нашего, во многом деградировавшего строительного комплекса, то Сычеву, которому, по сути, в грубой форме так и не позволили сформулировать принципиально важный для защиты вопрос, крупно не повезло. И не только ему, но и любому другому чиновнику министерства строительства, который прямо сейчас, срывая сроки, рискует подобно Сычеву оказаться на скамье подсудимых.
Еще хуже, если судья, перебивая подсудимого, сознательно не позволила ему задать, возможно, ключевой для всего процесса вопрос.
И это, увы, не может не наводить на мысль об очередном «договорняке» омского Следкома с представителем Фемиды. А появление очередного большого интервью начальника отдела омского Следкома Зайцева на портале «Город55», где тот откровенно и малодоказательно «топит» Сычева, только усиливает это подозрение.
В самом деле, почему одна школа в Омской области получает субсидий в два раза больше, чем другая? И в чем конкретно заключалось покровительство Сычева, какие проблемы подрядчика этот замминистра мог реально решать в обмен на взятки?
Этот вопрос, можно смело адресовать стороне обвинения, то есть полковнику Зайцеву, надо полагать, большому знатоку коррупционных схем в одной из самых коррумпированных силовых структурах региона.
Что же касается эпизода взяточничества и отношений Сычева с Шестаковым, то тут в качестве свидетелей были допрошены два судебных пристава, в свое время по долгу службы взаимодействовавшие с обоими подсудимыми.
В чем же суть.
Теплосетевая компания (ТСК), руководителем которой юридически являлась супруга Владимира Сычева Ольга Сычева, с 2019-го года находилась под исполнительным производством за долги. Имена взыскателей свидетели сказать затруднялись, в первую очередь за давностью лет. Но на момент допроса свидетелей следственным комитетом в отношении Теплосетевой компании имелось 17 исполнительных производств на общую сумму порядка 1 млн 900 тысяч рублей.
Руководителю организации, Ольге Сычевой, повторимся, отправлялись повестки, однако обнаружить ее никак не удавалось, а в связи с тем, что долги все-таки погашались, хоть и в крайне незначительных суммах, поиск ее велся не очень активно. Но, после длительных неудачных поисков директора, было принято решение арестовать принадлежащую компании котельную в селе Калинина. И тогда по повестке на Ольгу Сычеву к судебным приставам явился Владимир Сычев — с доверенностью в качестве представителя Теплосетевой компании.
Судебные приставы, узрев в качестве представителя коммерческой организации заместителя министра строительства региона, были крайне удивлены, сообщив ему, что находясь на государственной должности, он коммерческой деятельностью заниматься не может.
К слову, после этого случая, в качестве представителя компании с приставами общался уже тот самый Шестаков — второй подсудимый по текущему делу.
Стоит отметить, что свои показания оба приставы, работавшие в рамках судебного производства, давали, в целом, как под копирку. Разница заключалась, пожалуй, лишь в том, что первая из свидетельниц, на данный момент покинувшая должность судебного пристава, помнила события хуже, чем вторая. И это можно понять: с момента общения со следователями прошло полтора года, не говоря уже о том, что на тот момент у нее в исполнительном производстве находилось около 1,5 тысяч дел.
Отметили при этом, что ориентироваться следует в первую очередь на те показания, которые давали следователю, когда и память была посвежее, и многие бумаги были на руках, и что эти самые показания и на данный момент полностью подтверждают.
Однако у стороны защиты на ведение допроса оказался свой взгляд.
Адвокат: Вы предоставляли доверенность (Сычева) следователю?
Свидетель: Мы все материалы предоставляли.
Адвокат: Все, это что значит, все? Большой объем материалов?
Свидетель: Ну… там, по моему, два тома было.
Адвокат: Это сколько листов?
Свидетель: Не помню.
Адвокат: Ну примерно. 10 листов?
Свидетель: Нет, не 10, порядка, наверное, 50-ти. Предполагаю, я не помню.
Адвокат: Ну больше, меньше?
Свидетель: Что?
Адвокат: 50-ти листов.
Свидетель: Я сказала — порядка 50-ти.
Или:
Адвокат: Что значит «Сычев прислал представлять интересы Шестакова»? Что значит «прислал»?
Свидетель: Формулировка.
Адвокат: Что означает эта формулировка?
Долгая тишина…
Адвокат: Почему вы так выразились в своих показаниях — «прислал»?
Свидетель: Я сейчас не готова это прокомментировать.
Примечательно, что в какой-то момент один из адвокатов весьма откровенно и прямым текстом усомнился в том, что показаниям свидетеля можно доверять, дескать то, что она говорит сейчас расходится с показаниями следователю.
Впрочем, и ко второй свидетельнице, которая обстоятельства дела помнила получше, у адвоката имелось некоторое недоверие.
Адвокат: Скажите, сколько на тот момент в вашем производстве было исполнительных производств?
Свидетель: Всего? Порядка 800 было.
Адвокат: И вы так хорошо помните каждое исполнительное производство?
Свидетель: Сложные какие-то, да, помню. В сводном которые, там деваться некуда, ночью разбуди — вспомнишь.
На ближайших же заседаниях допросы свидетелей продолжатся. Их, судя по всему, со стороны обвинения их будет немало.
Продолжение следует.
Ника Керт
