Теперь половину этой «однушки» у Лены Гавриленко отнимает Тарский дом-интернат.

Омичку Лену Гавриленко забрали от родителей в три годика и поместили в Дом малютки (семья считалась неблагополучной).

Затем девочка воспитывалась в детдоме и интернате. Училась Лена неплохо и после школы поступила в строительный колледж.
Еще у нее есть три сестры и брат, которые тоже росли в казенных приютах.

Одна из сестер после выпуска из интерната получила квартиру от государства, чистую, без долгов. А вот Лене в этом несколько раз отказали, заявив: «У тебя есть квартира родителей».

И отправили после интерната в эту квартиру.

— В 18 лет я вернулась в родительский дом — без окон (они были забиты фанерой), без дверей (вместо входной двери висело одеяло), в жутком состоянии. Там пьянствовали бомжи. При этом долги за квартиру копились — все 15 лет в ней была прописала наша «семья»: родители, бабушка, я и три сестры… Сумма долга составляла около 450 тыс. руб. Газ, вода и электричество отключены, — рассказывает Лена. — Жить там было невозможно — холод и грязь. Денег на ремонт не было.

Поэтому на годы учебы в колледже Лена поселилась в общаге.

Чтобы прокормиться, девушка и училась, и работала на стройке. Окончив колледж, Лена удвоила усилия:

— Первым делом в квартире надо было сделать ремонт. Чтобы заработать на окна, двери, обои, сантехнику, хоть какую-то мебель, а затем и погашение долгов, я работала по 16-17 часов в сутки, с 6 утра и почти до полуночи. 30-килограммовые мешки с цементом пришлось таскать на 12-16 этажи. Однажды я надорвалась так, что упала — произошло смещение позвонков, перенесла несколько операций. При этом все заработки уходили на ремонт и оплату долгов, годами сидела на «Чойсах», а то и совсем без еды.

В 2012 году девушка выписала из квартиры родню: отца уже не стало, мать неизвестно где, у одной сестры квартира есть, две другие — пожизненно (вероятно) в психоневрологических интернатах.

Лишь к 2018 году Лене удалось рассчитаться с долгами. Детдомовская девочка сама выплатила 450 тысяч за всех родственников!

И она решила приватизировать эту однушку.

В администрации Центрального округа Омска у Лены потребовали справку из интернатов о том, что ее сестры там будут пожизненно. Лена запросила такие справки и — получила отказ.

— Администрация Тарского дома-интерната, где содержится сестра Таня, вдруг заявила, что половина квартиры должна принадлежать ей. Мол, сестра в любой момент может выйти из интерната и поселиться со мной.

Но это же ложь! Таня там пожизненно — она в таком состоянии, что и не понимает, что у нее есть квартира, всегда под наблюдением медиков. Не может себя обслуживать, ходить. В интернате у нее постоянная прописка…

Мне обидно до слез! Пока я делала ремонт и погашала долги — 15 лет! — интернат и не вспоминал про эту квартиру. Зато теперь, когда она в хорошем состоянии и ее можно продать, заявил на нее право от имени сестры.

Лена считает, что дело вовсе не в Тане. При продаже квартиры половина суммы отойдет интернату.

— Уже был случай, когда интернат также отсудил у выпускницы детдома половину квартиры якобы в интересах другой сестры. В результате обитательница интерната там и осталась, а ее сестра без жилья! Что нынче купишь на половину суммы от однушки на окраине Омска?

Лена решила бороться — подала в суд иск к Департаменту жилищной политики Администрации Омска о признании права собственности на квартиру в порядке приватизации.

Тарский дом-интернат вчинил ей ответный иск «в интересах сестры».

Хотя по этому встречному иску пропущен срок исковой давности для предъявления требований на квартиру — о чем Лена заявила — судья этого будто бы не заметила. И не указала в решении!

— В суде представители Тарского дома-интерната заявили, будто не знали о квартире, которая мне досталась. Но по документам, с 2001 по 2011 годы их коллеги из интерната, где Таня находилась ранее, регулярно ее обследовали. Я предоставила суду справки и чеки о затратах на ремонт, погашении долга — судья их не приняла во внимание! Вынесла решение отдать половину квартиры Тане, а на самом деле, я думаю — интернату! — возмущена Лена.

Девушка подала Апелляционную жалобу.

Сейчас квартира числится в собственности мэрии, а Лена оплачивает соцнайм.

По закону, приватизация квартиры проводится на тех, кто там проживает.

А сестра Лены никогда там не проживала. Она с рождения в Доме малютки, а потом в интернате, с постоянной пропиской. То есть права на квартиру не приобрела.

Судья полностью проигнорировала доводы Лены о пропуске срока исковой давности, хотя она заявила об этом.

— В решении судья так сильно исказила этот момент, что мы были шокированы. Акцент на том, будто при приватизации квартиры мы обидели бы Таню. А на деле получается, что, отстаивая интересы Тани, судья нарушила мои права. Проигнорировано мое право на достойные жилищные условия! Судья не дала правовой оценки тому, что сестра из интерната — умственно отсталая, которой требуется постоянный уход. Как же проживать вместе (да еще с медработником) в 1-комнатной квартире? — спрашивает Елена. — Когда я горбатилась на стройке, чудом не погибнув от переработок и голода, мне никто не помог. В интернате знали, что я живу в холоде — без окон и дверей, без газа, вся в долгах. Да и свет подключили не сразу… Конечно, я очень хочу жить в квартире, которая досталась мне таким трудом, спокойно — без ее продажи или размена.

Апелляционная жалоба выпускницы детдома будет рассмотрена на днях.