Пожелаем ТЮЗу хоть как-то разобраться в сложной атмосфере идеологического, политического и нравственного мира.
Спектакль «Дорогая Елена Сергеевна» по пьесе Людмилы Разумовской в Омском ТЮЗе. Режиссер-постановщик Владимир Вобликов.
Драматург Людмила Николаевна Разумовская, 1946 г. р., русская, православная, родилась в Риге, живет в Санкт-Петербурге. По просьбе Министерства культуры СССР в 1980 г. она написала пьесу о трудных подростках, под названием «Дорогая Елена Сергеевна».
Прочитав пьесу, министерские работники опешили, засуетились и запретили пьесу для постановки в театре. В 1981 г. она всё-таки впервые поставлена в Таллине на эстонском языке. Эстония, замечу, тогда входила в состав СССР. Однако пьеса стала известной еще до постановки ее в театре.
В 1983 г. она удостоилась обсуждению на Секретариате ЦК КПСС, где ее назвали «ущербной в идейном отношении» и запретили, ибо она «не поддается переработке». В 1987 пьесу разрешили, она разошлась по театрам России и многих зарубежных стран. Удивляться такому отношению к пьесе со стороны власти не приходится. В стране существовала строгая цензура, и удивляться следует не запрету, а тому, что пьесу, наконец, разрешили.
Обратимся к сюжету. К своей учительнице математики Елене Сергеевне (заслуженная артистка России Лариса Яковлева) приходят под предлогом поздравления с днем рождения четыре выпускника — три парня и одна девушка.
На фото все участники спектакля слева направо Паша, Ляля, Володя, Елена Сергеевна, Витя.
Один из них — Витя (артист Данил Супрун) не смог списать, как обычно, контрольную работу и сдал чистый лист бумаги, второй — Паша (Дмитрий Керн) частично решил примеры, но ему нужна отличная оценка для поступления в институт. Владимир (Евгений Хабенский) и Ляля (София Федоровская) составляют группу поддержки, лично их оценки не беспокоят.
Задача выпускников выпросить у именинницы ключ от школьного сейфа с контрольными работами и заменить их уже приготовленными правильными ответами. В руках у них цветы, шампанское и в качестве подарка дорогие фужеры, украденные Витей из дома. У него отец директор овощной базы, и потому он всё может, все родственники с него кормятся, он «ферзь», только Витиной матери боится, т. к. с ним случаются запои.
От фужеров Елена Сергеевна пытается отказаться, но в них уже налито шампанское и скоро становится не до них.
Радости училки нет предела, пока она не узнала цель их прихода. Её ребята раскрывают постепенно, и лицо Елены Сергеевны начинает мрачнеть, а пальцы беспокойно перебирать платок. Она категорически отвечает: «Нет!» и пытается стыдить их. Начинается атака четверых молодых и эрудированных выпускников на одну зашоренную и к тому же испуганную пожилую учительницу. Аргументы с обеих сторон одинаково убедительны, т. к. все диалоги и монологи написаны, разумеется, одной и той же прекрасно образованной, не в пример математички, Людмилой Разумовской.
Выпускники умело меняют тактику. Они действуют и на ее ум, и на душу, и на сердце. Когда устает один, продолжает другой. Невинно начинает Ляля:
«А что, Елена Сергеевна, ключ от сейфа сейчас у вас? А не могли бы вы дать его на время?» Подключается Паша, кавалер Ляли: «Все мы поступаем в гуманитарные вузы, и математика там не пригодится. Никому от этого никакого вреда, и ни один математик от нашей липовой пятерки не пострадает. Мы им не конкуренты. У Пушкина по математике была единица, а всё равно — гений».
На мой взгляд, логика Ляли, что называется, железная.
Аргументы ребят выстраданы и основательно продуманы, Елена Сергеевна же отвечает стандартно, прямолинейно, как привыкла она делать на уроках:
«Настоящий талант всегда пробьет себе дорогу в жизни. Важно чтобы при любых обстоятельствах вы оставались честными людьми».
Она не желает знать, не замечает, что кругом лицемерие, взятки и телефонное право при поступлении в институт. Она живет в атмосфере официальной комсомольско-партийной пропаганды и верит в нее. Вот ее банальный тост:
«Ты меня очень огорчил, Витя, очень. И Паша. Но я надеюсь, что у вас, в конце концов, сложится хорошо. Осенью пересдадите экзамен, поступите в институт. Пусть не все сразу, не в один год, неважно. Важно, чтобы те идеалы, которые мы привили вам с детства, были живы в ваших сердцах».
Однако ребятам нужны не замшелые учительские идеалы, а достойная жизнь: положение в обществе, денежный достаток, красивые автомобили, отдельные квартиры. После такого тоста все машинально опускают бокалы с шампанским, кроме Вити, который достал из сумки еще бутылку красного и напился так, что его же одноклассники Володя и Паша предрекли ему судьбу алкаша.
Постепенно диалоги усложняются, всё больше переходят к политике, идеологии и морали вообще. Ничего не может возразить по существу Ляли учительница в интимном разговоре на кухне. Устами девушки говорит целое поколение, а не «тетрадь в клеточку»:
«Ненавижу попугаев-болтунов. Сначала всё уничтожили, растоптали, а теперь болтаете о совести. Хотите знать, Елена Сергеевна, в чем между нами разница? Вы всю жизнь боролись, чтобы элементарно выжить, а мы будем бороться за то, чтобы хорошо жить. Да, я расчетлива. Я вынуждена рассчитывать каждый свой шаг, чтобы не повторить судьбу собственной матери. Я даже девственность свою не теряю из расчета в надежде выгодно ее продать тому, кто подороже заплатит. Пашу я люблю, но не до такой же степени, чтобы, чтобы не предпочесть ему более перспективного человека».
Паша в это время вместе с другими ребятами подслушивает за дверями откровение Ляли. Ситуация аховая, но не главная, Паша оказывается парнем, не способным противопоставить что-либо философии подруги.
Страсти накаляются. Елене Сергеевне не дают выйти из квартиры, по сигналу Володи Витя обрывает шнур телефона, когда та пытается позвонить в милицию. По существу ее лишают права доноса. Володю слушаются все, он лидер, ему достаточно сделать намек, и Витя обыскивает свою учительницу, проводя руками по бокам ее сверху донизу. В карманах ключа нет, Володя дает команду обыскать всю квартиру. Выключают вальсы учительницы, включают рок-н-ролл и буги-вуги. Елена Сергеевна перестает стесняться в выражениях.
Паша начинает резать правду-матку, обвиняя учителей:
«Мы будущая гордость России, а вы палачи, история же не прощает палачей и каждого назовет по имени».
Это уже серьезно, и Елена Сергеевна выходит из себя:
«Вы, молодой человек, подлец и негодяй».
Паша бросается было на училку, его сдерживают, но последнее слово остается за ним:
«Глядя на вас, мы с детства учимся лицемерить и показушничать. И этому нас учат десятки учителей и сама жизнь! Мы ваши дети, кровные дети, а не пасынки и не открещивайтесь от нас, вы нас породили сами!»
Слова Паши настолько резонны, что я лично не пытался бы оспаривать их, но Елена Сергеевна наотрез отметает его слова: «Боже мой, ни одного слова правды! Лицемеры! Кого мы растили!» Они обвиняют в лицемерии друг друга — ситуация патовая.
Это уже не диспут, не спор, а схватка двух враждебных идеологических ориентаций и жизненных установок. «Мое поколение было куда менее смелым в оценках», — как бы в свою заслугу ставит Елена Сергеевна, но это же ее беда, а не достоинство. О какой смелости может идти речь, если ее поколение формировал страшный тоталитарный режим, когда за безобидный анекдот и за пять колосков с убранного поля полагалось десять лет лагерей? Ее идеология это идеология нелегитимного режима, выстроенного на штыках.
Осознать подобное она не в состоянии и лишь твердит: «Я не поступлюсь принципами».
На фото Елена Сергеевна. Есть о чем подумать.
Старшее поколение помнит подобную историю, которая прогремела тогда по всему СССР. 13 марта 1988 г. в разгар так называемой перестройки газета «Советская Россия» опубликовала статью преподавателя химии одного из столичных вузов Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами». Она защищала социализм и советскую власть, политику Сталина, в частности, требовала вернуться к оценке событий с партийно-классовых позиций. Попросту говоря, она была против перестройки. Статья обсуждалась в партийных организациях по всему СССР и в том числе в ЦК КПСС, и ей был дан отпор, хотя миллионы были и на ее стороне.
Сегодня можно уверенно сказать, что между преподавателями естественных наук — придуманной Еленой Сергеевной и реальной Ниной Андреевой в идеологическом отношении можно поставить знак равенства. Точно также после просмотра спектакля многие встанут на сторону Елены Сергеевны и, прежде всего, сама заслуженная артистка России Лариса Яковлева, которая восхищается своей героиней.
В одном из интервью она сказала:
«Елена Сергеевна действительно борец, никто не сдвинет ее с места жизненной позиции. Нам многим сейчас этого не хватает».
Здесь-то мы и начнем разбираться, сдвигать ее или не сдвигать с жизненных позиций и в чем она заключается. Как видим, молодое поколение гневно ее позиции отвергает.
Всю ночь молодежь терзает свою учительницу. Мало-помалу Володя берет на себя всю инициативу, выходит из тени. Здесь начинается самое интересное. Вначале он ничего сам не делает, но руководит специальной операцией, меняя по необходимости, т. е. по несговорчивости Елены Сергеевны свой план. Он стратег и тактик, не зря поступает в МГИМО, и начинает довлеть над учительницей:
«– От вас надо спасать Россию! Вас Бог накажет, Володя. Так нельзя.
— Какой еще такой Бог? Про что вы говорите? Мы же атеисты, вы что, забыли, что мы атеисты, вы же нас сами учили».
На этом месте он фактически уличает ее в очередной раз в лицемерии.
Елена Сергеевна в истерике, аргументов образумить ребят не хватает:
«Завтра же подаю заявление об уходе. Бессмысленно быть учителем, когда из детей вырастают такие чудовища, как вы».
Володя действительно чудовищно уверен и не скрывает своих принципов:
«Если я за что-то берусь, то довожу это дело до конца. Получить от вас ключ для меня задача еще и профессиональная. Как будущий дипломат я должен добиваться своей цели любым способом. Мораль — категория человеческая, а потому — относительная. Я же должен исходить из интересов политических, мне судья не мораль, а выгода. Ключ от вас я всё равно получу».
Этими словами драматург вкладывает в уста Володи дословно взгляды итальянского политического мыслителя, историка и писателя Никколо Макиавелли (1469-1527). Тот полагал, что сильная личность способна противостоять фортуне, случайным стечениям обстоятельств, противопоставив им свою энергию и проницательность. Цель оправдывает средства. Он допускал, что для упрочения государства хороши любые средства: насилие, обман, убийство, предательство. Я даже нашел источник, из которого Людмила Разумовская цитирует взгляды Макиавелли, вкладывая их в речь Володи — БСЭ.
Так Володя представляет себе будущую дипломатическую деятельность. Современная международная практика дает множество примеров того, что макиавеллизм не устарел, он еще и обогатился манипуляциями массовым сознанием. Словом, Володя может стать успешным дипломатом и, если хотите, директором овощной базы, губернатором или депутатом парламента.
Ключ он действительно получил, применив прием по существу преступный, козырный. Он предлагает Паше понарошку изнасиловать свою Лялю на глазах Елены Сергеевны и сделать ее таким образом соучастницей преступления. Паша отказывается, тогда Володя приступает сам. Он комфортно заваливает Лялю на стол, Паша и Витя держат ее за руки, он начинает расстегивать свои брюки.
Ляля кричит благим матом, она не в курсе, что ее будут насиловать понарошку, она не желает так бездарно лишиться своего единственного достояния — девственности.
На фото сцена из спектакля: Володя и Ляля.
Елена Сергеевна бросает ключ и закрывается в ванне. Четыре часа утра, все расходятся, ключ остается валяться на полу. Ляля стучится в дверь ванны и истошно многократно кричит:
«Елена Сергеевна, они не взяли ключ!»
Из ванны ни звука, создается впечатление, что она покончила с собой. Согласимся, смело поставлено, во-первых, в Театре для детей и молодежи.
Во-вторых, кто победил в этой схватке? Никак не Елена Сергеевна со своими принципами, она, будем считать, мертва. Ее жизнь прожита впустую, а, может быть даже, во вред. Без сомнения, победил будущий дипломат с полным отсутствием каких-либо принципов — Володя. Можно сказать, что он продал душу дьяволу, но это ничего не меняет.
Таких героев в омском ТЮЗе никогда не было за всю его историю. Как оценить его? Свою коммунистическую однозначную оценку ему дала Елена Сергеевна и актриса, исполняющая ее роль — чудовище. Мнения зрителей, конечно, разделяться, и тут ничего не поделаешь, и ничего не докажешь. Важно одно — такой герой в ТЮЗе появился!
Наконец, займемся артистами. Владимир — не зря ему Людмила Разумовская дала такое имя — Владеющий миром красив и страшен. Он красив артистичностью исполнителя роли Евгения Хабенского, высокого, пластичного, танцующего. В тоже время он страшен своим презрением даже к одноклассникам своей философией превосходства над всеми окружающими, стремлением добиваться целей любыми средствами, включающими отрицание общепризнанной морали. Драматург, кажется, даже перебарщивает, вкладывая в его уста слова Наполеона или Гитлера:
«О, вы не знаете наслаждения — ощущать себя всемогущим, чувствовать, как трепещут в твоих руках чужие судьбы». Ведь он еще слишком молод, им всем 17-18 лет.
Актриса София Федоровская, будучи Лялей, красиво смотрится во всех своих проявлениях на сцене. Она убедительна также в проникновенных беседах с дорогой Еленой Сергеевной, не по годам мудра в оценке общественно-политической ситуации в стране. Ей чуждо беспардонное поведение своих товарищей, и она несколько раз пытается покинуть квартиру учительницы, но ее не выпускают, подло сделав жертвой, приберегши про запас.
Она демонстрирует подлинно женский характер, в определенной степени проявляя солидарность с Еленой Сергеевной. После погрома ТЮЗа режиссером Старцевой София Федоровская уволилась, ее роль теперь исполняет новенькая иркутянка Анастасия Шестакова, но о ней напишут другие.
С заслуженной артисткой России Ларисой Яковлевой дело обстоит сложнее. Её Елена Сергеевна за несколько лет не только не смогла научить Витю математике, привить ему любовь к ней, но исполняет роль сомнительного достоинства, отстаивает позиции и идеалы уходящей и мрачной эпохи колосков, концлагерей и сумасшедших домов. В Бога не верующая, она заклинает свои жертвы Богом, а не, допустим, сладкой парочкой — Марксом или Энгельсом. Сама актриса полностью разделяет позиции своей героини, не пытающейся найти компромисс.
Всё положительное впечатление от спектакля вновь портит программка, которая свидетельствует о крайне неуважительном отношении к постановщикам и артистам спектакля.
Глянцевая бумага формата А4, размером 210×297 с двух сторон заполнена лишь дважды названием спектакля, фамилиями постановщиков и артистами, т. е. примерно 1/20 всей площади. Никакой другой информации про автора, режиссера, эпоху написания пьесы, экранизацию и ее судьбы нет. При этом у автора пьесы нет имени «Людмила», а есть только инициал «Л»; народная артистка России обозначена как «з.а. РФ»; на передней стороне режиссер имеет вместо имени инициал «В», как будто на пустой бумаге не хватило места для имен. На ярко-желтом глянцевом поле бумаги, похожей на клеенку, нет возможности сделать пометку, кто из двух артистов сегодня в роли. Всё это удовольствие стоит 70 рублей при стоимости билетов 200-400 рублей.
Создается впечатление, что программку составлял двоечник Витя — персонаж из спектакля.
Елена Сергеевна умеет только призывать ребят «оставаться человеком», но каким человеком? Володя — человек или нет? Она говорит лишь пропагандистскими лозунгами и ничего не может противопоставить Володе, кроме своей смерти. Спектакль жесткий, безжалостный и беспощадный. Не мудрено, что пьеса «Дорогая Елена Сергеевна» была запрещена в ЦК КПСС.
Любопытно, что взгляды Никколо Макиавелли, которые цитируют персонажи ТЮЗа, сами того не ведая, были запрещены католической церковью еще в 1559 г. Церковь внесла сочинения Макиавелли в первое издание «Индекса запрещенных книг», который переиздавался впоследствии еще сорок раз с изменениями и дополнениями, но Макиавелли в нем неизменно оставался, т. к. он давал фактически свод рекомендаций, как тирану сохранить свою власть.
Красиво звучит название индекса на латинском языке, попробуйте прочитать: «Index librorum prohibitorum». Запрещение им сочинений Макиавелли, надо полагать, полезны не только для всего католического мира, который насчитывает сегодня 1, 3 миллиарда человек, но и для мира православного.
Остается добавить, что историки прослеживают влияние Макиавелли на Фридриха Ницше, известного, в свою очередь, тем, что он был идеологом пугающего персонажа мировой истории — Адольфа Гитлера, обгоревший труп которого мой отец майор Степаненко видел на лужайке у Рейхстага в апреле 45-го года.
Пожелаем ТЮЗу хоть как-то разобраться в сложной атмосфере идеологического, политического и нравственного мира.
