Но отпуск судьи не оставляет шансов.
В Центральном районном суде города Омска, напомним, рассматривается дело Заровкина Дениса Юрьевича, на данный момент уже бывшего директора ООО ТД «Спецпоставка». Обвиняется он по статье «мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное лицом с использованием своего служебного положения в особо крупном размере».
С подробностями обвинения можно ознакомиться в материале БК55:
Дело рассматривается, напомним, уже больше года, что, очевидно, вызывает немалое раздражение у стороны обвинения.
К слову, вообще сложилась прелюбопытнейшая ситуация. Изначально, очевидно, сумма в требовании пострадавшей стороны и в требовании прокуратуры не совпадала, однако спустя некоторое время они пришли к общему знаменателю, что и стало поводом для дополнительного разбирательства — как вообще производился расчет и почему он так внезапно изменился.
Обсуждения это вызвало весьма бурные.
Послушайте, мне же надо знать точную цифру и из чего она формируется, — выразился судья Полищук. — Так сказать, сколько вешать в граммах?
Сколько вешать, конечно, к вящему неудовольствию стороны защиты, потерпевшие и прокуратура сообщили, даже несмотря на то, что некоторые трактовки вызывали определенное недоумение. Так, в частности, потерпевшая сторона в процессе переосмысления суммы ущерба и подведения ее к общему знаменателю, часть выводов ранее проводимой экспертизы к сведению приняла и внесла в итоговое заключение, а часть — те, которые посчитала очевидными и экспертизы не требующими (хотя, повторимся, экспертиза уже была проведена), решительно отмела в сторону.
Этим, в частности, с готовностью и с рьяным энтузиазмом воспользовалась сторона защиты, насев на потерпевшего в процессе допроса, но мало чего, в сущности, от него в итоге добившись.
Вызвал, кроме того, живой интерес вопрос о том, о каком таком изъятии имущества речь в одном из требований прокуратуры. И когда судья поинтересовался, а почему, собственно, этот вопрос задают потерпевшему, ответ адвоката был:
«Мы же не можем задавать вопросы прокурору».
Согласившись с определенной логикой, судья позволил задать означенный вопрос пострадавшему, если тот имеет возможность на него ответить. Пострадавший, естественно, не смог — он же, как бы там ни было, не прокурор все-таки.
Вообще, стоит отметить, что судья Полищук выглядит личностью для судейской братии нетипично жизнерадостной, дружелюбной и общительной.
Он и в коридоре перед заседанием со стороной защиты пошутит и посмеется, и на заседании обсудит с ними, почему в Москве в ВУЗах бесплатное общежитие учащимся не предоставляют (это обсуждалось в контексте необходимости оказания подсудимым финансовой поддержки своей обучающейся дочери), и порекомендует, какие именно документы к характеристике приложить.
И все же, довольно сложно отделаться от ощущения, что судья давно уже все для себя по поводу приговора решил и сейчас просто делает все, чтобы его потом не обвинили в предвзятости и не накатали на него жалобу-другую. С одной стороны — может и правильно, дело все-таки касается оборонного предприятия, тут лучше обойтись без последствий, с другой — процесс это точно не ускоряет.
Так, в частности, в день, когда сторона обвинения уже непосредственно должна была выступить с прениями, защита, помимо обсуждаемой ранее характеристики подсудимого, попросила приложить к делу (а его, к слову, 13 томов накопилось), еще ряд документов.
Означенными документами предполагалось, очевидно, доказать, что на территории России оборудование, ставшее в итоге предметом судебного разбирательства, не производилось и подсудимому ничего не оставалось, как приобрести его в Китае. Мало того, что позиция, мягко говоря, не очевидная (зачем же тогда было изначально подписывать договор, где условия были черным по белому прописаны?), но при этом ни в одном из документов такого не говорилось прямым и конкретным текстом, а позиция защиты базировалась исключительно на «можно трактовать, как…».
Словом, по итогу из всех предоставленных документов судья согласился приложить к делу только один, и то со снисходительным:
«Ну, сторона защиты это считает важным».
Но, тем не менее, изучение этих самых документов, даже если в результате их к делу не приложат, требует времени. Времени, которое нашлось, очевидно, исключительно в день проведения прений.
И тут уже даже повышено жизнерадостный судья Полищук подобного рода маневра не оценил — процесс, повторимся в очередной раз, шел больше года, график итоговых заседаний, прений и вынесения приговора, четко согласовали и регламентировали с учетом ведения и судьей, и прокурором других процессов, и запросов защиты. И почему эти документы всплыли так внезапно, бессмысленно и беспощадно непосредственно день прений?..
Акт отчаяния на границе здравого смысла?
Кроме того, поскольку, как отмечает сам адвокат, обвинение очень серьезное, а в деле аж 13 томов (для изучения которых года процесса, очевидно, недостаточно), сторона защиты уже не первый раз настойчиво просит дать им на подготовку к прениям побольше времени, и выделенной им судьей недели отчаянно мало. При том, что до этого делом не занимались практически три месяца — с ноября.
Примечательно, что адвокатов у подсудимого сразу два, и чего они хотят добиться подобного рода маневрами, помимо затягивания процесса, не совсем понятно. Ну, разве что продемонстрировать глубокое взаимное к судье благорасположение.
Зато прокурор ничего никому благорасполагать не намерена — ее, по всей видимости, изрядно раздражает и вся эта ситуация, и подсудимый с адвокатом и своими поползновениями, и корреспондент БК55.
Просто таки «добрый и злой полицейские».
Как бы там ни было, можно надеется, что вся эта долгоиграющая эпопея скоро завершится, несмотря на все усилия сторон ее растянуть.
Надежда эта подкрепляется не столько строгим юридическим и судебнопроизводственным обоснованием, сколько понятным и близким любому смертному обывателю аргументом — у судьи скоро отпуск.
Ника Керт
