Оказывается, обвинение предъявило не все свои доказательства. И некоторыми из них намерена воспользоваться защита.
В Кировском районном суде продолжаются слушания по уголовному делу бывшего начальника омской полиции Евгения Быкова.
Напомним, его обвиняют в «попустительстве и покровительстве» за определённую плату торговле контрафактной продукции в киосках, принадлежащих гражданину Зубкову, а также «крышевании» «развлекательных услуг» в массажных салонах Orange предпринимателя Игнатьева. По версии следствия, взяток у него накопилось у полковника почти на 7 млн.
Сейчас суд заслушивает показания самого подсудимого.
На этот раз Быков начинает с того, что заявляет ходатайство о вызове 3 августа на допрос в зале суда двух засекреченных свидетелей обвинения.
«Они как раз будут понятны по моим показаниям, и хотелось бы уточнить у них, откуда им известны какие-то обстоятельства. А также основной вопрос, выяснить у них какие им иные обстоятельства известны, связанные с делом», — поясняет обвиняемый.
Защитник Павел Михайлов поддерживает ходатайство, а прокурор Михаил Гурулёв отвечает, что в настоящий момент все свидетели обвинения уже допрошены. Однако судья Максим Серебренников заявляет, что это не так. Тогда гособвинитель напоминает, что в настоящий момент допрашивается подсудимый, а свидетелей можно и позже опросить.
Но суд всё же удовлетворяет ходатайство, ещё раз напоминая подсудимому и защите, что они имеют право предоставлять доказательства в таком порядке, в каком им удобно.
Интересно всё-таки получается: защита почему-то оказалась в курсе «спрятанных тузов в рукаве» со стороны обвинения, и похоже, готова «разыграть карту».
Быков извиняется, что в ходе своего допроса обращается к ещё не исследованным материалам дела, что существенно затягивает процесс в моменте, ведь материалы приходится исследовать. Объясняет он это тем, что пока дело было на расследовании, говорить ему якобы не давали. А, видимо, наболело.
На прошлом заседании исследовалась лингвистическая экспертиза, по которой подсудимый и давал свои пояснения:
В этот раз он продолжил делиться воспоминаниями о событиях 23 апреля 2021 года. В тот день после передачи 300 тыс Павловым, Быков был задержан.
Остановился он в прошлый раз на том, что сотрудники ФСБ после задержания проводили его в машину, где состоялся досмотр. Сам полковник, по его словам, чувствовал себя уверенно, потому что понимал, а вернее думал, что понимал: всё идёт как надо. При этом, он отмечает, что на момент задержания понятых он не видел. Они уже в «Газели» находились.
Уверяет, про деньги рассказал сразу, а сумму не знал, т. к. Павлов в туалете отказался пересчитывать наличность. По договорённости он сразу должен был забрать свою долю в 125 тыс. Однако при пересчёте сотрудниками ФСБ денег оказалось ровно 300 тыс. Это Быкова и насторожило.
«Но что происходит во время того, как сотрудник вносит денежные средства, 300 тыс в протокол? Это длительный процесс, плюс ещё 17 тыс моих. Заходит, я не буду называть фамилию, сотрудник ФСБ, один из руководителей отдела, и между собой сотрудники общаются. И один другому говорит: «Ну вот, почему-то недоволен суммой в 300 тыс рублей. Возмущается, почему 300 тыс». На что второй, уже не ему, а мне: «А чего недоволен 300 тыс рублей, там сумма в 4 млн». Ситуация для меня совсем не понятной становится. Я сразу повернулся к нему и говорю: «Какие 4 млн? Я понятия не имею о такой сумме». Я говорю: «У вас же есть запись, вы прослушайте, он мне только сейчас эти деньги предложил». Более того, я об этой ситуации, что под моим именем совершается мошенничество, я это им всё пояснял, доложил руководству. И говорю: «Я с телефоном шёл к машине набирать дежурную часть. Для регистрации в КУСП (книга учета совершенных преступлений — прим. БК55)». От них прозвучал вопрос: «А что, успели доложить?» Ну они имели ввиду именно вот этот момент, 23 апреля. Я говорю: «Ну сегодня у меня не было возможности доложить».
От сотрудников ФСБ Быков и узнаёт, что в этот момент обыск проходит у его помощника Михаила Лебедева. Говорит, они обменивались фото между собой, где Лебедев с ребёнком на руках (а у него их четверо) стоит на фоне найденных в его доме во время обыска 35 тыс «в шкафу, где шапки лежат».
«Так вот, об этом я узнал из разговоров между собой сотрудников ФСБ, которые обсуждали, что «у них всё получилось, в коридоре, в шапках деньги изъяты». И 35 тыс рублей, которые Лебедев говорит, якобы я ему отдал, я видел фотографию. Лебедев подтвердил, что его так фотографировали: на фоне окна, холодильник, Лебедев с ребёнком на руках, перед ним стол, на этом столе 7 пятитысячных купюр».
Далее тогда ещё начальника городского УВД везут на Ленина, 2. Примерно до 7 вечера (а задержание происходило в обед) он сидит в комнате с наручниками за спиной. Затем высокопоставленного полицейского везут на обыск его машины, где изымают флешку с музыкой, после — на обыск гаража, принадлежащего его матери. Там ничего не трогают.
«Вот и получается, а на обыск в моё жилище, квартиры, собственником которой я являюсь, меня не берут. Создавая видимость того, что я занят на каких-то суперважных обысках. Ну я не знал, конечно, на тот момент, что там изъяты какие-то денежные средства. Но теперь я предполагаю, именно для того, чтобы я не знал, меня туда и не везли».
После Быкова возвращают в офис ФСБ, а в 4 утра отвозят в Следственный комитет.
«В Следственном комитете меня ознакамливают с тем, в чём подозревают. Там перечислены какие-то суммы. Я не помню, как там всё было расписано. Единственное, что я запомнил — «Кеа-трейд». Что такое «Кеа-трейд»? Я задаю вопрос. Я вижу, что суммы получаемые какие-то астрономические, и начинаю задавать вопрос: «А где же Павлов? И когда будет очная ставка между мной и Павловым? Я не имею отношения к этому всему никакого». Мне дают понять, что очная ставка будет, но значительно позже. Сейчас будет допрос за полную статью 291 (дача взятки — прим. БК55), не разбираясь никак».
24 апреля состоялся первый допрос тогда ещё подозреваемого Быкова, на котором он отрицал все обвинения, и пояснил, что брал только 125 тыс, но никакого покровительства никому не оказывал. После допроса полковника отправляют в ИВС, а на следующий день снова в СК уже предъявляют обвинение.
«И вот 25 числа, в воскресенье, меня привозят на арест в Кировский суд. Вот там я уже, ваша честь, получаю информацию о том, что поясняет Павлов, что произошло на самом деле. Выясняется, что он задержан был 22 числа с деньгами сотрудниками ФСБ. И его допрос в судебном заседании исследовался 24 числа. И получив эти документы, я начинаю читать допрос Павлова (тяжёлый вздох)».
Говорит, первое «враньё», что бросилось в глаза, это пояснения Павлова по поводу его знакомства с Игнатьевым и «странности» в уголовном деле последнего. Быков уверяет, там всё было по закону. Все дела сначала заводятся на «неустановленных лиц». Обычная практика. Только после сбора доказательств в деле появляется обвиняемый.
«Поэтому здесь всё целенаправленно шло наверняка к этому. Хотя я подробностей-то и не знаю. У меня в месяц по 160-200 преступлений превентивной направленности отправлялось в суд, а 241 (статья УК)?
Вот сами проколы за проституцию, они здесь абсолютно никакую оценку, и как пытаются преподнести, что нам показатели нужны были… Да не идут они ни в какие показатели, ни в оценочные, их нет нигде. А вот уже преступление по 241, да, оно оценивается ведомственным приказом как превентивный состав. И это уже, как бы, да, идёт в оценку. Но, во-первых, одно преступление, это капля в море, а с другой стороны «курочка по зернышку». Но опять же, хочу пояснить, оно учитывается в оценку, только если дело уголовное направляется в суд».
Поэтому и не было никакого смысла «отмазывать» Игнатьева от уголовной статьи. При этом Быков напоминает, что в суде на допросе Игнатьеву не раз задавался вопрос от защиты, за что он всё-таки платил Павлову. Тот никаких вразумительных пояснений дать так и не смог.
Также подсудимый указывает, что в момент рассмотрения дела Игнатьева в суде, сам вообще находился в отпуске, и почему-то многие из тех событий, которые в деле связаны с Игнатьевым и Зубковым происходят, когда его не было в городе. Вернулся он уже когда началась пандемия, 18 марта. Его семья находилась на «карантине», когда Быкову позвонил Павлов.
«И вот тогда Павлов мне рассказывал: когда, не помню точно, зимой скорее всего 2020 года, он в общей компании, среди которой оказался, в кафе «Барбекью» познакомился с Игнатьевым. В ходе общения мы, конечно, разговаривали о различных вопросах, и он знал, что такая работа проводится по «злачным» заведениям. Он с ним познакомился потеснее. Его заинтересовал как бизнесмен гражданин Игнатьев, и он хочет поддерживать с ним отношения. Всё. 19 числа, ваша честь, я об это разговоре не помнил. В последующем я находился дома, на самоизоляции в этот период, звонок от Павлова произошёл, вторая половина марта 2020 года. С просьбой, что вот, ему позвонил, тогда он мне напомнил, что знаком с Игнатьевым, и вот, что он его набрал, и Игнатьев обратился к нему с вопросом о том, что какой-то штраф куда-то не туда ушёл».
В материалах дела такие разговоры между Павловым и Игнатьевым ведутся с 1 марта. Быков посоветовал Павлову, чтобы его друг обратился в дежурную часть и написал заявление, — «там разберутся».
«Следующий момент, который в допросе Павлова не соответствует действительности, это знакомство Лебедева и Павлова. Павлов в своём допросе утверждает, что это событие июня 2019 года. Потом Лебедев в своём допросе указывает то июнь, то июль, то декабрь 2019 года. Те события, которые они описывают, ваша честь, а это когда мы с Павловым находимся в заведении «Барбекью», Фестиваль, происходили 24 февраля 2020 года при следующих обстоятельствах (тяжелый вздох)».
25 февраля Быков уходит в очередной отпуск. Накануне, в «праздничный» понедельник он заезжает на работу принять «дежурку». А после обеда договаривается посидеть в «Барбекью» с Павловым. Туда они приезжают примерно в час. К двум туда «подтягивается» и Лебедев, — ему нужно подписать какие-то документы, но начальства на Дмитриева, 1 (УМВД по г. Омску — прим. БК55) застать на месте не успел. Там, по версии Быкова, и произошла встреча двух «смутьянов», ещё и телефонами обменялись. После Лебедев отвёз Быкова домой в объезд по Волгоградского. Вся эта история подтверждается биллингами телефонов всей троицы и движения автомобиля Лебедева, а также выпиской с банковской карты Быкова.
«Следующий допрос мой происходит в середине мая, 12-го кажется. Я там пояснил о том, что мне известно о деятельности Павлова. Я уже на тот момент сопоставил, что в период пандемии у него активно развивался семейный бизнес, который был в упадке. А это в чём выражалось? Он начал с супругой заново формировать коллектив швей именно в апреле 2020 года. Т.е. все закрываются, а они развиваются. Я пояснил, через какую транспортную компанию Павлов заказывал расходные материалы для своего производства. Спрашиваю у следователя: «А вы изъяли у Павлова оргтехнику?» Мне говорят, что всё изъяли. Я говорю: «Так вы тогда там посмотрели, там Павлов должен был земельные участки какие-то осматривать?» И закончил я свой допрос, что готов ответить на все вопросы следователя, которые мне зададут. Вопросов нет, ваша честь, не задали».
Стоит отметить, что и сейчас, в судебном заседании Быкову вопросов никто не задаёт. Сам всё рассказывает. Ну надо же человеку дать выговориться, в конце-то концов!
Потом уже 17 Июня в Куйбышевском суде полковнику продлевают «стражу», где Быков снова задаёт суду вопросы по своему делу, не получая ответов.
«Где-то в начале июня я узнал, что вообще такие ситуации рассматриваются как провокация Верховным судом. И в суде об этом открыто заявляю. И только после это, 21 июня, уже заканчивался второй месяц моего содержания, проходит очная ставка между Павловым и мной».
Примерно в феврале 2021 года, со слов Быкова, Павлов рассказывает ему, что Игнатьев хочет «бизнес» расширять. При этом Павлов уточняет, что землю под загородный «публичный дом» собирается покупать он, а Игнатьев уже будет на ней строиться.
«На что я ему сказал, что это вообще «фантастическая ситуация». А перед этим разговором Павлов передавал мне через Лебедева файл с земельными участками. Я уже не помню ваша честь, Гугл-карты, яндекс или 2-гисовские вырезки какие-то. Лебедев мне привёз, я даже не понял, что это и в урну сразу выкинул. Лебедев на судебном заседании всё это подтверждал».
На очной ставке защита задавала вопрос Павлову, собирался ли тот заниматься совместным бизнесом с Игнатьевым. Но вопрос был отклонен следователем. Там же «приятель» Быкова и заявил в первый раз, что с сотрудниками ФСБ не работал. Быков уверен: сам додуматься не мог, значит, научили.
Та же ситуация с протоколом по киоску на Бархатова. В деле, по словам полковника, указана дата 22 числа 2021 года, а ранее стояло 20 марта. В этот день Быков и Павлов встречаются к кафе «Шашлыкофф» на бизнес-ланче.
«У меня время было, ваше честь, в СИЗО, я в голове календарь просчитал, и следователю говорю: «Так 20 марта — это суббота, бизнес-ланчей никаких не бывает. И мы не могли встречаться с Павловым ни в каком «Шашлыкофф», давайте смотреть. И всё, дата поменялась с ходу».
С суммой, найденной в его квартире, подсудимый тоже не согласен. Он признаёт только 50 тыс из кармана пиджака, — говорит, — откладывали на отпуск. А 100 тыс не его — подбросили! Зачем ему деньги в разных местах хранить? И правда, зачем? «Храните деньги в сберегательной кассе!» В банк не подбросишь…
«Я объясню, почему по деньгам так сделано было. В деле есть неоднократные ходатайства меня и моего защитника о проведении биологической экспертизы по следам изъятых купюр. Они все отклонены. И следствию нужно было затянуть время, т. к. мы понимаем, что примерно 6 месяцев хранятся эти следы. Поэтому мне ничего и не показывалось, и только в августе я узнал, что какие-то 5-тысячные купюры изъяты у меня дома. Тем более, как сейчас очевидно, там, оказывается., не все купюры проходили по ОРМ».
Вспомнил он и про изъятый ноутбук у дочери под самое 1 сентября. И про её арестованную квартиру, в покупке которой не участвовал. Он, якобы, даже не знает, где она находится.
После того, как в его деле появилась ещё одна статья о связях с Зубковым, следователи, со слов подсудимого, раза 4 меняли текст обвинения. А допросы не велись.
«28, кажется, ноября меня ознакамливают с тем, что уголовное дело расследовано. Вот так и получилось, что без меня, меня расследовали», — ёрничает Быков.
За час до закрытия СИЗО, по его словам, приехал следователь, снова предъявил обвинение на 90 листах, предложил в 15 мин уложиться с показаниями и сообщил, что расследование уголовного дела окончено.
Когда до конца этого судодня остаётся несколько минут, Быков заявляет, что на следующем расскажет, кто такой свидетель Чешигоров, и куда ушли все деньги, полученные от Игнатьева.
Продолжение следует…
Арина Репецкая
