Зато выиграл суд об отмене справки о профзаболевании — на нем эксперт путала и меняла диагноз.
Омский областной суд рассмотрел Апелляционную жалобу медсанчасти № 7 на решение Советского райсуда в пользу ООО «Омсктехуглерод».
Напомним: в Центре профпатологии МСЧ-7 работнику (теперь уже бывшему) Александру Летягину диагностировали профзаболевание ХОБЛ — хроническую обструктивную болезнь легких. Завод эту справку оспаривал около двух лет, утверждая, что заболевание не профессиональное.
Несколько экспертиз подтвердили правоту профпатологов медсанчасти. Однако судья Советского райсуда Захарова назначила третью СМЭ — в Федеральном научном центре гигиены им. Ф. Ф. Эрисмана в Мытищах. И там не нашли причинно-следственной связи между заболеванием и проф. деятельностью рабочего.
Хотя юрист МСЧ-7 Ольга Гаврилова заявляла в суде, что эксперты использовали недопустимые доказательства — замеры вредных веществ ведомственной лабораторией завода, Захарова вынесла решение в пользу «Омсктехуглерода»: отменить справку о профзаболевании.
Апелляция в облсуде состояла из двух заседаний.
На первом председательствующая судья Светлана Масленкина не допустила главного профпатолога МСЧ-7 Владимира Пашина к участию в процессе даже в качестве свидетеля. Мол, у него нет юридического образования, а Центр профпатологии не является самостоятельным юр. лицом (чтобы его допустить как руководителя).
Тогда ему предоставило слово БК55.
Пашин объяснил, что из-за упорства завода работник может стать инвалидом: без справки непросто получить полноценное лечение и реабилитацию.
Вот подробности:
На втором заседании суд по видео-конференц-связи опросил экспертов института им. Эрисмана.
Первой на вопросы суда и сторон ответила председатель экспертной комиссии Оксана Рыжкевич.
Эксперт, прозвучало в суде, 1937 года рождения. Мы не можем утверждать, что это сказалось на качестве экспертизы — судите сами.
Вначале Рыжкевич опровергла то, что все вредные вещества на рабочем месте Летягина могли оказать на него суммарное воздействие.
— У вас указано, что Летягин подвергся комплексному воздействию веществ, но что не было их суммарного воздействия. Каждое вещество действовало отдельно? — спросила председатель коллегии судей.
Рыжкевич заявила, что именно так.
Затем судья поинтересовалась, может ли превышение ПДК (предельно допустимой концентрации) сажи бензопирена вызвать у работника пневмофиброз — это заболевание подтвердили сами эксперты.
Рыжкевич ответила, что ПДК зафиксировано только один раз, и что сажа вызывает диффузное поражение легких. А у Летягина, мол, когда-то давно было воспалительное заболевание.
Признав, что был предоставлен лишь один старый снимок (то есть данных недостаточно!), вместе с коллегами она сделала вывод, что в хворях работника виновато воспаление, а не сажа.
(Потом она еще до кучи припомнит искривление носовой перегородки Летягина, который был вратарем заводской команды).
Светлана Масленкина честно пыталась во всем разобраться.
— Пневмофиброз является диффузным заболеванием легких? — спросила она эксперта.
Рыжкевич ответила отрицательно, добавив, что пневмофиброз не может быть отнесен к профзаболеваниям.
Судья уточнила, учитывалось ли воздействие вредных факторов в течение длительного времени.
Рыжкевич заявила, что даже с учетом длительности привести к профзаболеванию они якобы не могли. И припомнила рабочему искривление носа — вот оно, по ее мнению, точно могло дать суммарный эффект…
Отвечая на вопросы юриста МСЧ-7 Ольги Гавриловой, Рыжкевич делала странные заявления.
Юрист МСЧ-7 напомнила, что спецоценка труда (выявившая превышение ПДК сажи), действительна в течение пяти лет. Затем (с помощью суда) повторила вопрос о суммарном воздействии на организм сажи, интенсивности теплового излучения и физической нагрузки (при которой в разы возрастают частота и глубина дыхания, повышается поступление патогенных частиц в легкие).
Рыжкевич заявила:
— Микроклимат был не такой уж нагревающий. При работе аппаратчика используются средства индивидуальной защиты — респиратор, защищающий от пыли до 200 раз. Говорить о профзаболевании не приходится.
А затем эксперт совсем запуталась.
Судья Масленкина выяснила, что в своем заключении эксперты подтвердили у работника диффузный (равномерно рассеянный) пневмофиброз.
Рыжкевич же несколько раз назвала заболевание пневмосклерозом (даже после замечаний суда).
Дошло до того, что судья попросила эксперта посмотреть в документах:
— У вас есть ваше заключение с собой? Посмотрите в него, пожалуйста! Исходя из ваших ответов (в заключении) ХОБЛ и диффузный пневмофиброз диагностированы обоснованно.
Рыжкевич ответила, что обоснованно, но… после воспаления. И тут же, в ходе суда, сменила диагноз на «региональный пневмофиброз»!
Добавим, что зачастую понять Рыжкевич было непросто. Эксперт не только путала диагнозы, но и отвечала суду невпопад.
И это при том, что от ее показаний зависят здоровье и жизнь человека!
(Приехавший на заседание суда руководитель Центра профпатологии МСЧ № 7 Владимир Пашин позже заявил, что иногда это был «набор слов», и он обязательно расскажет об этой «экспертизе» на научной конференции).
Другого эксперта судья спросила:
— Длительная работа во вредных условиях могла усугубить имеющееся заболевание Летягина и привести к профзаболеванию?
— Усугубить могла… Разовое превышение (ПДК сажи) — нет. Но если бы это продолжалось, ухудшение было бы. Но он уже на тот момент не работал…
В остальном два эксперта подтвердили выводы своего заключения (а они могли по-другому?).
БК55 приходит к выводу, что доверять такой экспертизе крайне сложно, и вот почему.
У экспертов не хватало данных и о здоровье работника, и о замерах ПДК вредных веществ. К тому же данные замеров делала заводская лаборатория — это НЕ независимые показатели.
Далее: Летягин проработал во вредных условиях 9 лет. А воздействие аэрозолей без превышения ПДК и другие вредные факторы суммарно учитываются, если проработал более 10 лет. Не хватило года…
Но вот помощник прокурора Ольга Маркович экспертам поверила и — попросила коллегию судей оставить решение первой инстанции в пользу сажевого завода в силе.
Ей вторила юристка завода Татьяна Никонова, уверявшая, будто температура в помещении завода оптимальна, говорить о повышенном вдыхании сажевой пыли при жаре необоснованно.
Второй юрист завода Жихарев в конце заседания встрепенулся и попросил суд не верить тому, что Летягин не курит — мол, никаких документальных подтверждений этому нет.
Коллегия судей постановила оставить решение райсуда об отмене справки о профзаболевании без изменений.
Наташа Вагнер
