Видный экономист Сергей Гуриев, покинувший месяц назад Россию под давлением со стороны следователей, заявил, что он останется за рубежом до тех пор, пока не удостоверится, что ему не грозят судебное преследование и прочие правовые санкции.
Он рассказал о тщательном расследовании, которое началось этой весной и привело к тому, что следователи неожиданно потребовали от него представить материалы личной и служебной электронной переписки за последние пять лет, а также провели обыски у него на работе и дома. Встревоженный тем, что следователи могут назвать его подозреваемым по делу о конфликте интересов, Гуриев по настоянию друзей и коллег срочно покинул Россию 30 апреля и до настоящего времени не вернулся туда.
«Я не вернусь, пока есть хотя бы мизерный шанс потерять свободу. Я не сделал ничего плохого и не хочу жить в страхе», - заявил Гуриев в своей переписке.
По словам Гуриева, он будет читать лекции по экономике в парижском Институте политических исследований (Institut d’Etudes Politiques). В четверг он выступил в этом институте с давно уже запланированной лекцией перед научной аудиторией.
Новость об отъезде Гуриева вызвала на этой неделе трепет в рядах московской элиты. С тех пор как Владимир Путин вернулся в прошлом году на пост президента, власти инициировали судебные преследования протестующих и лидеров оппозиции. Однако, хотя Гуриев довольно часто критикует власть, он является лицом посвященным, «своим» человеком. Гуриев писал речи для Дмитрия Медведева, когда тот был президентом, а в 2009 году принимал у себя в Российской экономической школе президента Обаму.
Его неоднократно допрашивали по уголовному делу, касающемуся написанного им в соавторстве в 2011 году экспертного доклада, в котором Гуриев критикует судебное преследование нефтяного магната и противника Путина Михаила Ходорковского. Следователи заявляют о конфликте интересов авторов доклада, потому что много лет назад они получали деньги через фонд, созданный компанией Ходорковского ЮКОС. Гуриев говорит, что он никогда не получал никаких денег ни от ЮКОСа, ни от банка «Менатеп», которым руководил Ходорковский.
Он заявил, что его допрашивали трижды – в феврале и апреле - и допросы длились в общей сложности 10 часов. По требованию следователей он передал им сотни страниц документов и такой огромный объем переписки, что на копирование файлов у него ушло 40 часов.
По мере развития событий он начал беспокоиться, что следователи могут из свидетеля перевести его в разряд подозреваемых и конфисковать его паспорт, что лишит его возможности навещать жену и детей, которые живут во Франции, либо заставят его выступить свидетелем по другому делу. По словам Гуриева, в случае отказа давать свидетельские показания его могли арестовать.
Поскольку в будущем году Ходорковский должен выйти на свободу, его сторонники начинают выражать опасения, что прокуратура готовит против него третье уголовное дело.
Гуриев заявил, что не будет рассказывать о содержании и ходе допросов, так как он дал подписку о неразглашении, что является нормой в российской системе. Но в ходе неофициальной беседы после допроса один из следователей сказал ему, что он не одобряет стремление Медведева к проведению экспертиз типа той, которую проводил в 2011 году Гуриев по делу Ходорковского.
«Я сказал ему, что наша конституция позволяет любому гражданину не соглашаться с президентом», - заявил Гуриев, комментируя жалобу следователя на Медведева.
В другой момент следователь сказал, что ему надо радоваться, поскольку судьба Гуриева - намного счастливее, чем у советского диссидента Андрея Сахарова, которого в начале 1980-х годов отправили в ссылку и взяли под наблюдение милиции. Тот же следователь спрашивал Гуриева, не собирается ли он уезжать из России.
Другой следователь спрашивал, есть ли у Гуриева алиби. Вопрос показался ему очень странным, потому что его допрашивали в качестве свидетеля, и никаких обвинений против него не было, сказал Гуриев.
По его словам, во время поездки за рубеж после апрельских обысков он позвонил своим друзьям и коллегам со связями наверху, и у него возникло впечатление, что степень его политической защищенности уменьшилась.
«Некоторые люди говорили мне, что риски приемлемы, некоторые советовали не возвращаться. Но никто никаких гарантий не давал», - сказал Гуриев. Затем он добавил: «У меня нет проблем с Путиным и Медведевым. Просто дело в том, что у меня (и у моей семьи) есть субъективная неприязнь к возможности потерять свободу, учитывая то, что я не сделал ничего плохого».
Во время лекции в Париже перед аудиторией, состоявшей в основном из французских ученых, Гуриев сосредоточился на вопросе об инвестиционном климате в России и о бегстве капитала. Но порой он упоминал политическую напряженность, а один раз даже сослался на свое собственное затруднительное положение. «Трудно создать сильную и независимую судебную систему для разрешения коммерческих споров при наличии зависимой политической судебной системы, - сказал он. – Есть и другой сценарий. Возможно, средний класс в Москве станет слишком богатым и потребует большего: как насчет безопасности, ГИБДД, чистого воздуха?»
Эллен Барри
