Спектакль «Свободная пара» в Пятом омском театре по пьесе Дарио Фо. Режиссер-постановщик Андрей Корионов (СПб), хореограф-постановщик Артем Майоров (СПб), художник-постановщик Ирина Долгова (СПб).
Выражение «свободная пара» оказалось не из обихода студентов, где оно означает пару свободных от занятий академических часов, как бы подаренных провидением, чтобы каждый потратил их кто во что горазд.
Речь пойдет о свободной любви (free love) как внебрачном сексе. Если вы заглянете в Википедию, то на многих страницах ее узнаете самые подробные детали на этот счет. Вас предупредят, что вступившие на эту стезю удальцы обязаны раз и навсегда забыть чувства ревности и собственности по отношению к телу партнера, а также навсегда вычеркнуть из своего сознания анахронизм романтических веков — верность. Вам посоветуют в том числе и такой экзотический вариант, когда речь пойдет вовсе не о паре, а о групповом сексе с неограниченным количеством партнеров. Для этого даже придумано соответствующее слово swing, похожее не то на название современного танца, не то просто на русское свинство.
Однако, отдадим должное, в спектакле не самый сложный, как кажется, случай.
Артист Дмитрий Макаров
ФОТО: Анна Шестакова
Первые минут десять артисты не произносят ни слова. Мужчина, у которого нет имени (артист Дмитрий Макаров), манерно появляется под итальянские танцевальные мелодии. Имени ему Фо не дал, вероятно, потому, что наделял его слишком большим обобщением, что таких, мол, множество, все такие. Вначале это еще не танец. Он по театральному, стильно, ставя ноги с пятки по одной линии, а не по две, как мы, продвигается по сцене к своей жене Антонии (Олеся Шилякова). Темп нарастает, он совершает телодвижения, которые без слов характеризуют его как человека неуравновешенного, легкомысленного, что называется, без стержня.
Убеждаешься, что пластические выразительные средства бесконечно разнообразны, ими можно выразить даже мимолетные чувства и настроения.
Затем к ним присоединяются в танце еще два персонажа — Любовница (Алёна Федорова) и Профессор (Станислав Ляшенко). Их красивые, с допустимой долей эротики танцы навевают на мысль, что среди них нет злодеев, что все они стоят один другого, так сказать, одного поля ягоды, но это становится ясней уже после спектакля. Спектакль начинается светло и радужно. Казалось, и дальше будет чисто пластический театр, ну и ладно.
Драматическим артистам Пятого театра танцевать не впервые, но здесь в их танцах улавливается нечто свежее, непривычное, какой-то новый стиль, новая манера. Откуда это? В программе спектакля не зря заявлен хореограф Артем Майоров из Санкт-Петербурга, оказывается, это явно его работа. Он профессионал в танцах высокого, если не сказать высочайшего класса. Он и его партнерша Юлия Осина являлись призерами и победителями чемпионатов России по аргентинским танцам, неоднократно выступали на сценах Буэнос-Айреса (призеры в категории «Танго» 2007 г.).
Они лучшая пара СПб в категории «Аргентинское танго» 2008 г., участники в качестве маэстро во многих городах России, авторы учебного пособия по «Аргентинскому танго» и прочее.
Артисты Олеся Шилякова и Дмитрий Макаров
ФОТО: Анна Шестакова
Всё хорошо, ничто не предвещает неожиданных тревог, но танцы на время заканчиваются, и начинаются диалоги супружеской пары, диалоги острые, порой язвительные, порой примирительные, порой взрывоопасные. Поводом для них, камнем преткновения служит соблазн блуда, которым одержим Мужчина. Он вначале тайно, а затем в отрытую меняет одну любовницу за другой, в числе которых и школьница, которую он кормит мороженым и делает с ней уроки. Ему 48 лет. Он доводит свою жену до попыток покончить с собой. Она пробует наглотаться всяких таблеток, но муж вовремя вызывает скорую помощь, и ее промывают так, что этот способ она больше не использует.
Она пытается выброситься в окно, он хватает ее за щиколотки и ломает ей ногу.
Однако пьеса отнюдь не трагедия, хотя кончается смертью, и даже не драма. Пьеса написана и поставлена, странное дело, в жанре комедии. Антония ссыпает все таблетки в один стакан, он замечает: «Не глотай желтые таблетки, они мои от астмы!» Она хватает пистолет, пытаясь застрелиться, он кричит:
«Стой, дура. Я же его не зарегистрировал! Хочешь, чтобы меня посадили!»
Артисты Олеся Шилякова и Дмитрий Макаров
ФОТО: Анна Шестакова
Свое поведение Антония объясняет постоянным обращением в зал к зрителям:
«Я уже не первый раз собираюсь на тот свет. Причина моего желания умереть была в том, что он меня больше не любил, меня больше не хотел».
Редко в каком спектакле артисты обращаются в зал, здесь же актриса делает это постоянно, порой садясь на край сцены, свесив ноги, но всё это предусмотрено самим автором. В конце концов муж убеждает ее вести такой же образ жизни: «Супружеская верность не для цивилизованных людей». Она долго ищет себе любовника, меняет для этого свой гардероб, прическу и даже фигуру, занимаясь бегом и голоданием. В ее попытках помогает даже собственный 28-летний сын, и, наконец, к ней приходит найденный с таким большим трудом Профессор прямо в присутствии мужа.
Муж поражен: «Я извиняюсь, вы кто?» Жена спокойно объясняет, кто это. И вот финал: «Схватив фен, муж сломя голову бросается в ванную комнату, слышен всплеск воды, раздается треск, видна яркая вспышка». «Нет! Не-е-е-ет!!! Не надо!!!», — кричит жена. Таким редким способом от удара электрическим током муж покончил с собой, оставив жену вдвоем с таким трудом найденным ею Профессором.
Так заканчивается пьеса, но не спектакль, в котором муж раза два ложится с феном в импровизированную ванну, но встает и говорит, что пошутил. Так заканчивается спектакль.
Философия финала очевидна. Фо не делает жесткого вывода. Муж вроде бы покончил самоубийством, но трупа нет, значит, нет и преступления.
Автор, вероятно, лукаво оставляет за постановщиками право выбора: убить Мужчину — значит осудить его похотливое поведение, оставить живым — значит одобрить его философию блуда, что и сделано в спектакле. Вот почему спектакль получился веселым, фривольным и легкомысленным при постановке столь глобальной нравственной проблемы существования рода человеческого. Мужчина посрамлен, женщина победила, но ценой собственного падения. Антония — женщина милая, наивная, многотерпеливая — превращается в блудницу.
Режиссер-постановщик Андрей Корионов рука об руку идет с хореографом-постановщиком во всех своих потешных сценических решениях. Например, Мужчина говорит: «Ку-ку», и тут же из темноты кулис вылетает очередная любовница, как по волшебству. Согласитесь, смешнее не бывает. Любовниц исполняет одна и та же актриса — Алена Фёдорова. Она изображает их гротескно, шаржировано, меняя свою внешность настолько, что и не подумаешь, что это вновь она. На поломанную ногу вместо повязки Антония надевает гипсовый сапог, пробегает в нем, сбрасывает его и бросает костыль, а позднее всё повторяет. Такое пренебрежение здравым смыслом называется авангардным искусством, кто еще не знает, или абсурдом, и это смешно, и ничего плохого в этом нет.
Забавно манипулирование с дверью, которую персонажи переносят туда-сюда, как будто переговариваясь через неё из одной комнаты в другую или подсматривая в замочную скважину. Это уже не ново, но тоже смешно, напоминая пьесу «Недоросль» замечательного русского писателя Дениса Ивановича Фонвизина. В ней дворянский сын, еще не обученный наукам, логично рассуждает, что дверь является именем прилагательным, когда она «приложена к своему месту», а «дверь у чулана, которая еще не навешена, та покамест существительна». Короче говоря, дверь на сцене, совершенно очевидно, является именем существительным.
Есть и другие подобные парадоксы, не соответствующие житейским представлениям: тонкая Антония выходит как-то обложенная в нужных местах подушками, сгоняя вес на тренажере, и тут же на сцене вытаскивает их спереди и сзади, вновь приобретая стройный вид для привлечения поклонников. Все эти причуды, однако, не имеют отношения к главной теме сценического произведения — свободной любви. Здравый смысл нравственного человека подсказывает, что любовь заканчивается там, где начинаются мысли о ее свободе. «Свобода» и «любовь» — два слова несовместимые, особенно там, где цель любви — рождение детей.
В спектакле не делается попытка дать нравственную оценку древней и вечной проблеме отношения полов. Ставится задача только посмешить, уходишь из театра в хорошем настроении, но, задумываясь потом, ужасаешься: что предлагает театр людям: прекращение существования института моногамной семьи, брошенные дети, вечное одиночество мужчин и женщин и вырождение рода человеческого. Один СПИД чего стоит. Антония говорит однажды мужу: «СПИДа на тебя нет!» В наших сибирских условиях СПИД есть на всех. По данным из открытых источников, с начала 2019 г. по 8 декабря в Омской области заразились ВИЧ 1500 человек, а всего в области сейчас таких 20522. Смешно ли это? — Смешно только для сатаны и подручных его бесов. Зрителям предлагают любоваться осквернением брака. Это лишь красивая обвертка, в которую завернут крысиный яд Содома и Гоморры.
В России теория свободной любви начала распускаться махровым цветком сексуальной революции с 1917 г., а в полной мере, по мнению специалистов, с 1919 г., когда фурия революции Александра Коллонтай издала в Петрограде брошюру «Новая мораль и рабочий класс».
Сексуальная революция включала в себя впервые в мире легализацию абортов, отмену уголовной ответственности за гомосексуализм и проституцию, а в некоторых губерниях звериную «социализацию девушек и женщин по мандатам советской власти», объявление девиц «собственностью республики», массовый нудизм и многое другое. Пропаганда свободной любви постепенно в 30–е годы сошла на нет, но вот спектакль «Свободная пара», похоже, свидетельствует об обратном.
И что же?
Публика в зале так же восторженно приветствовала создателей спектакля, как и сто лет назад приветствовала реформы интернационалистов, превращающих людей в животных.
