Бывший директор омского САХ считает, что умерщвление собак запрещено только на бумаге.
Сообщение о возможной передаче функции умерщвления бездомных собак структурам омской мэрии вызвало массу вопросов у омичей. Кто будет решать — кому жить, а кому умирать? И кто будет контролировать этот процесс? Ведь были прецеденты в Омске и в Омской области. Многие еще помнят трагическую историю метиса лабрадора из Пушкино, насильно увезенного из омской семьи. В те дни своих питомцев не досчитались многие хозяева. Возмущенных людей в САХ не пускали. А собак, говорят, тем временем умертвили. И есть все основания сомневаться, что сбежавший и так и не нашедшийся метис лабрадора от своих мучителей вовсе не сбежал.
В департаменте горхозяйства наши вопросы прокомментировали довольно стандартно:
«Речь идет о приведении муниципальных законодательных актов в соответствие с федеральными изменениями в Федеральный закон от 27.12.2018 N 498-ФЗ (ред. от 27.12.2019) «Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». В данном случае речь идет о пункте 11 статьи 16:
»… Животных, содержащихся в приютах для животных, умерщвлять запрещено, за исключением случаев необходимости прекращения непереносимых физических страданий нежизнеспособных животных при наличии достоверно установленных специалистом в области ветеринарии тяжелого неизлечимого заболевания животного или неизлечимых последствий острой травмы, несовместимых с жизнью животного, и соответствующая процедура должна производиться специалистом в области ветеринарии гуманными методами, гарантирующими быструю и безболезненную смерть…», — прислали сообщение из мэрии.
Директор Омского САХ вообще был не готов говорить с корреспондентом «БК55» на эту тему.
«Давайте мы все комментарии будем получать по согласованию с департаментом городского хозяйства. Мне никто ничего не говорил по этому поводу. Поэтому я никаких комментариев по этому поводу давать не буду», — сообщил директор САХ Евгений Вольф.
Но вот бывший директор этого муниципального предприятия Валерия Бегма слова нашла.
«Статья федерального Закона № 498, касающаяся безнадзорных животных, еще не принята. Ее хотели принять в 2021 году, но перенесли этот процесс на 2022-й. Ни о каком умерщвлении речи быть просто не может. Это возможно только в крайних случаях — только если животное погибает от рака и испытывает страдания. Или если собака травмирована, умирает от старости, или попала под машину и помочь невозможно. Но это решение должно приниматься коллегиально. А не так, что наш Сережа-ветврач заправляет шприц запрещенным дитилином и идет усыплять этих щенков несчастных», — рассказала Валерия Бегма.
Коллегиального же органа, одобряющего или же запрещающего процедуру усыпления, в случае омского САХ фактически нет.
«Есть у нас общественная организация по САХу. Но они ничего не могут сделать. Как только волонтеры добиваются проверки — животные тут же усыпляются. Ведь прокуратура обязана предупредить о проверке за 10 дней. И животные оказываются обречены… Власть поставила своего человека — по сути, убийцу. Он получает зарплату в 50 тыс., и у него ничего святого нет. Но он умеет создавать очень красивую картинку», — считает бывший директор омского «Спецавтохозяйства».
Вообще, по мнению эксперта, САХ может и должно рассматриваться только как пункт временного содержания с целью стерилизации бездомных животных. Но потом возникает очень много вопросов — что делать дальше с этими животными?
«На самом деле должен быть открыт муниципальный приют. Туда должны выделяться бюджетные деньги. Но сейчас активно муссируется тема, что этим приютом станет САХ. О чем вы говорите? На данный момент площади САХ не соответствуют нормам содержания животных», — подчеркивает Валерия Бегма.
Словом, до опыта развитых городов Омску еще очень далеко. К примеру, в Москве в день отлавливают пять собак, отвозят их в специальную организацию, стерилизуют. Потом держат в послеоперационном боксе. И только потом решают отправить кого-то в приют. А животных, ранее благовоспитанно проживавших во дворах и знающих его жителей, отвозят на привычное место со специальными бирками в ушах.
«Но в нашем регионе цивилизованные законы пока не работают», — заключила Валерия Бегма.
