Бывший полузащитник «Челси» Юрий Жирков не будет играть с Англией в стартовом составе российской сборной на ее первом матче в Марселе. Его травма может стать большим ударом, так как в числе стартовых 11 игроков сборной Игоря Слуцкого больше нет футболистов, игравших за пределами Родины (важное замечание: Россия — всегда женщина, так же как Англия всегда несамобытное полумифическое существо вроде единорога, гриффона или отважно рычащего льва).
Достаточно справедливо можно сказать, что пребывание Юрия Жиркова в «Челси» не было образцом интеграции. В первые несколько месяцев его можно было часто встретить в магазине Dolce & Gabbana в западном Лондоне, где он нашел русскоязычного сотрудника. Вернувшись через два года домой, Жирков был так признателен Андре Виллаш-Боашу, что подарил ему бутылку дорогой водки. Они практически не работали вместе, но Виллаш-Боаш был тот, кто согласился продать Жиркова.
Виллаш-Боаш был так поражен подарком, что поставил бутылку на каминную полку, на память о своем особенном времени в «Стэмфорд-Бридж». Он провел два года в «Зените» (Санкт-Петербург), погрузившись в непрозрачный изолированный мегалит под названием «российский футбол», посещая местное отделение Burton и кондитерские, где делают торты с заварным кремом. Можно сказать, что Андре Виллаш-Боаш лучше понимает, что представляет из себя Жирков.
Российский футбол остается очень странным, очаровательным закрытым миром. Это самая маломощная из сверхдержав, богатая и ориентированная на футбол страна с численностью населения, сопоставимой с Бразилией, от которой, похоже, никто ничего особенного не ожидает, и которая считается страной, не реализующей свой потенциал.
Для болельщиков Англии существует как минимум разновидность теневой дружбы с ними. Матч в Марселе будет третьей встречей двух окраинных держав зоны УЕФА. Немного кривое, но существует также странное чувство братства между двумя капризными меньшими державами, оказавшимися на краях Европы и не рвущихся на самом деле быть ее частью, а также связанные отказническим культурным багажом.
По поводу России есть два очевидных вопроса. Во-первых, почему они не лучше, чем есть? Во-вторых, почему они не счастливее, чем есть? Как обычно, прогресс России во Франции будет сопровождаться громким пугающим выражением патриотизма. От угроз их ультрас, уже высмеявших «Одежду от «Лакоста» и женские туфли» более избалованных английских фанатов. До вызывающего волнение зрелища огромного флага с двуглавым орлом, покрывающего целую трибуну, символа, запрещенного при коммунизме из-за его ассоциации с аристократическим империализмом, но сейчас… Влада это вполне устраивает.
Но на поле Россия обычно до ужаса вялая. Бразилия-2014 была для них чем-то вроде мрачного кошмара. Они плохо выступили на Евро-2012, когда раздражающий наполовину гениальный Александр Кержаков, «ложная девятка», играл то как Тостао, то как викторианская стоячая вешалка из красного дерева.
Наем Фабио Капелло не помог. Тренер прорывался через эти возможности, как огромная злобная статуя с острова Пасхи, катающаяся вдоль боковой линии, понукаемая палкой. Дело также в базовом чувстве изоляции. Все, кроме одного игрока российской сборной, играют в России. Этот показатель превзошла только — вы правильно угадали — Англия. Отчасти это эффект Жиркова: российские игроки не любят путешествовать. В последнее время правила лиги поощряют игроков оставаться дома. Как и в Премьер-Лиге, там можно неплохо устроиться, если а) хорошо играть, б) не быть иностранцем.
Для всех застрявших дома талантов российская лига кажется вялой и не реализующей свой потенциал. Российские клубы выходили в этап плей-офф Лиги Чемпионов один раз за последние 10 лет. Это оцепенение распространяется и на национальную команду, победившую в семи из 23 турниров, проводившихся с тех пор, как Россия снова стала Россией. Это дает лишь малое представление о том, каким мог бы быть российский футбол сегодня.
Все это вполне понятно. Распад Советского Союза оставил клубы без нормальной структуры владения, и они отчаянно нуждались в коммерческих спонсорах. Последствия этой травмы не изжиты до сих пор. Все это было совсем недавно. Из нынешнего состава команды только Александр Головин родился в новой, самостоятельной России. Все остальные происходят из прекратившего свое существование образования — СССР.
Возможно, представление о спорте и спортивной идентичности связано с этим. Лучшие советские команды были подлинными советскими же структурами, предоставляя на поле необычно удачное сочетание смешанных национальных идентичностей.
Выступавшая на Чемпионате мира 1962 года команда Игоря Нетто и Льва Яшина включала пятерых украинцев. Команда, пробившаяся в финал Чемпионата Европы 1988 года, по сути представляла собой киевское «Динамо» и компанию, с семью киевскими футболистами и Валерием Лобановским, сидевшим у боковой линии в ленинском берете, под которым жужжал и стрекотал его мозг.
Лобановский одним из первых стал анализировать данные на компьютерах, видя не отдельных нападающих, полузащитников и защитников, а некую жидкую химическую смесь из людей, и воплощая собой наиболее ясное советское представление о том, каким должен быть футбол — коллективная сила, футуристическая мечта о тотальном футболе.
Лучшая постсоветская российская команда, банда из «Зенита» под руководством Андрея Аршавина, играла похожим образом, в стиле хоккея на льду. Они гоняли мяч на большой скорости, напоминая Лобановского и разновидность сильного, коллективного футбола, который казался — сейчас будет культурное клише — очень русским по сути.
Что будет с нынешней командой, мы еще увидим. Российский футбол очевидным образом старается заявить о себе в преддверии Чемпионата мира в России в 2018 году, известного также как чемпионат, о котором большинство пытается забыть. Прошло шесть лет после того, как чемпионат передали России в ходе тех диких длинных выходных, когда Дэвид Бекхем, принц Уильям и Дэвид Кэмерон носились по Цюриху, излучая радость и улыбки с отчаянием английских фермеров, надеющихся отразить вторжение французских полчищ с помощью допотопных ружей, паровых утюгов и десертных ложек.
В Цюрихе произошло драматическое появление Владимира Путина, который вышел один на сцену в здании ФИФА, вдыхая воздух со своим странным удушливым ощущением собственной силы, со скукой пройдя через допрос с пристрастием со стороны английских спортивных репортеров. С годами отношения с Западом стали более острыми и ненормальными, превратившись в инструмент внутренней политики в стиле холодной войны. Путин больше не говорит, что он европеец.
Возможно, это совпадение, что в составе России на этом Чемпионате Европы будет играть Роман Нойштедтер, родившийся на Украине. Он должен выйти на поле в субботу вечером. Его провели по быстрой процедуре выдачи паспорта по приказу Владимира Путина две недели назад. УЕФА не возражала.
Это интригующий, немного провокационный, а не ностальгический жест. В любом случае Англия встретит в Марселе далекого, но все равно странно знакомого соперника, как всегда озабоченного вопросами своей идентичности и статуса, пытающегося найти не только способ победить, но и то, как играть и кем быть.
Барни Ронэй
