Депутат Госдумы предложил запретить иностранным маркам использовать советский исторический символ. Под угрозой логотипы компаний «Конверс» (Converse), «Хайнекен» (Heineken), «Мэйси» (Macy’s) и «Сан Пеллегрино» (San Pellegrino).

Капитализм победил. По крайней мере, в одной стране мира, в России, где спустя почти сто лет после Октябрьской революции коммунисты освоили такие слова, как «бренд» и «авторское право». Именно эти понятия легли в основу очередного выпада против западного империализма, с которым выступил Вадим Соловьев, руководитель юридической службы ЦК КПРФ, – партии, унаследовавшей политику КПСС без какого-либо ревизионизма и признания ее ошибок. Он хочет запретить использование красной пятиконечной звезды зарубежными торговыми марками. В первую очередь запрет должен коснуться компаний из стран, поддержавших международные санкции против России. «Это создает двоякую ситуацию», – жалуется депутат Госдумы, отстаивающий важность красной звезды как «одного из ключевых символов российского государства, символа нашей победы над нацизмом».

Компании «Хайнекен», «Сан Пеллегрино» и «Конверс» уже предупреждены, а если бы свой филиал в Москве решил открыть американский торговый дом «Мэйси», ему пришлось бы поменять торговую марку. Красная звезда принадлежит русским, и иностранцам нельзя ее трогать, тем более, если ее используют в целях наживы. Соловьев хочет, однако, предоставить российским компаниям право на использование символа в отечественных торговых марках. Иными словами, эта проблема не столько идеологическая, сколько национальная, вопреки замыслу Троцкого, предложившего в качестве символа Красной армии красную звезду (в приказе от 7 мая 1918 г. он обозначил ее как «Марсову звезду»). Будучи одним из самых образованных большевиков, Троцкий, вероятно, находил определенную изысканность в возвращении к античному символу бога войны, который за сто лет до Октябрьской революции использовался на эполетах наполеоновской армии. Спустя еще сто лет русские отстаивают его как свой национальный символ, в том числе потому, что рубиновые звезды до сих пор венчают кремлевские башни наряду с византийским двуглавым орлом, вернувшимся в Кремль после окончания коммунистической эры.

Сложно представить, что премьер-министр Дмитрий Медведев примет предложение коммунистов о «брендинге», хотя бы из-за объективных трудностей запрета, который будет действовать исключительно на российской территории. В последние годы в правительство как из рога изобилия льются неожиданные предложения депутатов Госдумы, прозванной в московских политических кругах «Госдурой»: 450 депутатов, занятых в первую очередь принятием проектов, спускаемых президентом и правительством, отчаянно пытаются заявить о себе, выдвигая несуразные предложения, начиная от указа о кружевных трусах до запрета на преподавание английского языка в общеобразовательных школах. Депутат Соловьев, конечно, получил свои 15 минут славы, но его идея сделать красную звезду зарегистрированной торговой маркой, продуктом российского производства, контролируемым со стороны правительства, является симптомом другого феномена – размытия границ идентичности. Ведь красная звезда уже не является официальным геральдическим символом Российской федерации, хотя и присутствует на вновь красных – в соответствии с пожеланием В. Путина – флагах вооруженных сил. Президент воскресил также гимн СССР. В отличие от Украины, где уже месяцы идет работа над уничтожением любого напоминания о коммунизме в топографических названиях и архитектуре, в России статуи Ленина, красные звезды, серпы и молоты, а также все прочие символы прошлого, остались нетронутыми. Уже лишенные своего идеологического смысла, они неискоренимо держатся в памяти, вплоть до наблюдаемого в последние годы всплеска ностальгии по СССР, который сопровождается, правда, невиданной в советское время маркетинговой политикой.

Так, от первых посткоммунистических тяжб, разворачивавшихся главным образом вокруг марок водки – иска, поданного российским производителем возрожденной водки «Смирнов» к владельцам американского бренда «Смирнофф», до легендарной «Столичной», которую советское правительство даже не думало регистрировать как торговую марку, из-за чего рынок заполонили десятки подделок, – в России перешли к «брендингу» фамильных ценностей. Например, автомат Калашникова был зарегистрирован как торговая марка только в 2015 г., после того как в мире было произведено около 30 миллионов подделок против 85 миллионов официально произведенных, включая разнообразные франшизы дружественных России стран. Медведев оценил автомат как одно из самых успешных изобретений в истории, «марку, которой гордится любой русский» в речи, обращенной к изобретателю М. Калашникову (который, однако, не раз жаловался, что при капитализме был бы уже миллиардером).

Теперь очередь может дойти до красной звезды, если удастся доказать авторские права Москвы на символ, уходящий корнями в историю далеко за пределы коммунизма. Тем временем российские коммунисты заявили, что в ходе агитационной кампании перед осенними выборами в Думу будут использовать другой узнаваемый и популярный образ – Сталина. Пензенские коммунисты установили бюст советского диктатора, потребовав в ЦК осудить знаменитый доклад Хрущева на XX съезде КПСС, в котором развенчивался «культ личности» Сталина. «Образ Сталина сможет привлечь к партии дополнительные голоса», – убежден секретарь партии по информационно-аналитической работе Сергей Обухов. На первых выборах в Думу в 1993 году известный режиссер рекламных роликов Ю. Грымов, первооткрыватель в России этой не существовавшей на тот момент профессии, утверждал, что предвыборная кампания компартии – проигрышное дело для кого бы то ни было, так как «образ общества» у коммунистов совершенно искажен 70-ю годами существования советского государства. В результате тех выборов партия Геннадия Зюганова была второй в думском списке и с тех пор остается одной из ключевых движущих сил в российской политике. Это бренд, которому никогда не требовался рестайлинг.

Анна Зафесова