Ведь, казалось бы, Дмитрий Песков уже всем, даже самым непонятливым, убедительно доказал, что гораздо безопаснее открыто носить «часы-миллионники» на руке. Если у кого-то из российских губернаторов больше одной пары таких часов, он может носить их на двух руках: на левой — как избиратели и на правой — как Путин.
Так или иначе, но думаю, что уже со следующего понедельника прятать предметы роскоши на рабочем месте в России перестанут.
В этом смысле беспрецедентную акцию с арестом всего руководства одного из ключевых российских регионов уже можно считать успешной. Но вряд ли ее последствия ограничатся только этим...
Пугающие «Комические куплеты»
То, что случилось в столице Республики Коми на излете недели, выбивается из череды обычных показательных уголовных порок местных российских «князьков», которую власть в России испокон веков (Путин тут не инноватор) вынуждена время от времени проводить для успокоения общественного мнения.
Похоже, это нечто большее и чем расправа с «непокорным» ярославским мэром Урлашовым, и чем разгром команды сахалинского губернатора Хорошавина, хотя вроде бы и стоит в одном ряду с этими событиями. Акция в Коми отличается и выбором места, и масштабом событий, и, главное, общим подходом к делу (и уголовному, и политическому).
Во-первых, под удар попало руководство не просто «системообразующего», но еще и «национально-ориентированного» субъекта Федерации, где до сих пор власть предпочитала действовать тихой сапой, договариваясь с местными элитами (точнее, продавливая местные элиты) под ковром.
В таких местах разборки с участием правоохранителей если и случались, то только постфактум, когда уже новое руководство угнездилось в регионе, — как это случилось в Уфе с семьей многолетнего башкирского правителя Рахимова, которую стали «раскулачивать» лишь несколько лет спустя после отставки.
Во-вторых, акция отличается беспрецедентным охватом местной элиты. Фактически республика обезглавлена, задержаны — либо находятся под следствием — почти все формальные и неформальные лидеры региона.
По масштабу это напоминает борьбу с коррупцией в ФИФА, когда уже непонятно, откуда брать некоррумпированные кадры. Отчасти на такого рода затруднения указывает и задержка с назначением исполняющего обязанности нового главы республики, которая в таких условиях чревата тяжелыми последствиями, прежде всего — для экономики региона.
В-третьих — и это, пожалуй, самое главное, — юридически и политически применен принципиально новый подход к выкорчевыванию местных элит.
Власть перешла от точечного к ковровому метанию уголовных обвинений. Принципиально новым является заявление о наличии преступного сообщества во главе с руководителем региона.
То есть, переводя с юридического на обывательский язык, Кремль во всеуслышание объявил, что целое десятилетие (а Гайзер во власти с начала нулевых) крупнейшим в России регионом руководила банда...
Задержимся на цифре 37?
Проблема с обвинением в создании преступного сообщества состоит в том, что у такого обвинения практически нет четких границ охвата потенциальных фигурантов уголовного дела — ни по глубине, ни по широте.
Под такое обвинение в любом регионе России можно подвести и десять, и сто, и тысячу человек. То есть с политической точки зрения использование новой юридической конструкции может косвенно означать готовность центральной власти открыть сезон так хорошо знакомых нам из недавней русской (советской) истории «чисток».
В некотором смысле трагикомическим аспектом этой истории является то, что по своей сути, по содержанию и форме своей деятельности руководство Республики Коми мало чем отличается от руководства любого другого российского субъекта федерации.
Более того, «бандит» Гайзер всегда был на самом хорошем счету. Стиль его руководства республикой можно считать «среднестатистическим» для России. Таким образом, потенциально теперь можно обнаружить такую же «банду» в любом областном центре.
Нельзя исключить того, что события в Сыктывкаре станут прологом нового издания «большого террора», конечно, с поправками на особенности текущего политического момента в России.
Уже сама форма проведения операции с применением всех доступных в этом жанре театральных эффектов, с широким освещением происходящего в режиме онлайн в средствах массовой информации, с многозначительной паузой, которую держит Кремль, давая возможность одним ужаснуться, другим — насладиться, показывает, что аресты в Коми — это акция устрашения.
Раньше подобного рода акции были адресованы преимущественно элитам того региона, который непосредственно подвергался экзекуции.
Так власть решала частные задачи, уничтожая местные очаги сопротивления и устраняя препятствия, возникающие при реализации конкретных региональных бизнес-проектов.
На этот раз, похоже, все выглядит по-другому: сигнал в большей степени направлен не вовнутрь, а вовне. Его должны услышать не столько там, где происходит «зачистка», сколько там, где она потенциально может случиться в будущем. То есть — везде. Это не локальная, а глобальная акция устрашения, с целями федерального значения...
Мрачная тенденция
Отдаленные последствия и скрытые смыслы той или иной политической кампании не обязательно должны изначально осознаваться ее планировщиками и исполнителями. Из этого, однако, не следует, что их вовсе не существует.
Вполне возможно, что непосредственным поводом для организации «маски-шоу» в Сыктывкаре стали рутинные коммерческие разборки каких-нибудь «старых» и «новых» олигархических групп в перенасыщенном ресурсами регионе.
В России с ускорением идет процесс перераспределения собственности в пользу кланов, поднявшихся в нулевые годы, и вряд ли Республика Коми могла остаться в стороне от этого процесса.
С равным успехом в условиях современной России к такому же результату может привести трагическая случайность — так, могущественный банкир России лишился всего своего состояния и свободы в придачу лишь потому, что не поделил дорогу с человеком, оказавшимся хорошим знакомым высокого лица. Не опознал...
Опыт тем не менее показывает, что именно через подобные случайности прокладывает себе дорогу суровая русская необходимость.
Дело ЮКОСа завязывалось как частный конфликт отдельных экономических групп и даже лиц, но закончилось переформатированием отношений между государством и русской олигархией.
Дело Магнитского начиналось со случайного раскрытия юристом западного инвестфонда схемы хищения бюджетных средств, а закончилось тем, что западный бизнес потерял свое «привилегированное» положение в России и был низведен до статуса любого российского предприятия, с которым можно сделать все что угодно и у которого можно отнять все, что потребуется.
Что бы ни было поводом, причины происходящего лежат гораздо глубже. Власть хочет переформатировать отношения со своими собственными «агентами».
Чиновник отныне — такой же потенциальный объект репрессий, как и бизнесмен. Никаких привилегий, ограждающих его от произвольного уголовного преследования, более не существует.
В России нет равенства перед законом, но должно быть равенство перед произволом. Чиновник должен помнить, что он такой же раб (слуга государев), как и все остальные.
Уголовная ложка к политическому обеду
Момент выбран, если задуматься, не случайно. Он давно назрел. Эволюция посткоммунистической государственности подошла к точке выбора. На этой развилке надо либо окончательно откатываться назад в контрреволюцию, либо двигаться вперед по той траектории, которая была обозначена перестройкой.
Три года тому назад, предвидя именно такой поворот событий, я написал, что для того чтобы выжить, Путину нужно стать Сталиным. Оттягивать принятие жестких решений больше нельзя.
В условиях, когда Россия ведет необъявленную войну с Западом (пока на территории Украины и отчасти в Сирии), государство желает опереться на новую бюрократию — исполнительную и дешевую. Старой гвардии вынесен приговор.
Уже только сам процесс приведения его в исполнение на несколько лет отвлечет внимание населения от суровых реалий военного времени. Низвержение мало кому известного в России Гайзера на далеком Севере может поэтому оказаться предвестником очередного извержения вулкана русского политического террора.
Владимир Пастухов
