Мыс Хрустальный — самый роскошный уголок Севастополя. Незамерзающая бухта закована в нарядную набережную, побережье с 90-х активно застраивается гостиницами и ресторанами. Позади зданий из стекла и бетона - памятник матросу и солдату, смотрящим в сторону моря. Реликт прошлой эпохи — памятник второй обороны города, рядом недостроенный музей. По соседству - останки взорванной многоэтажки, которую зимой сравнивали с известной падающей Пизанской башней в Италии — горожане стали фотографироваться на фоне покосившегося здания. В результате подрыва многоэтажка лишь оторвалась от свай и наклонилась, а не упала, как рассчитывали взрыватели. Официальная причина сноса — плохое качество стройматериалов, в результате чего здание якобы могло упасть в любой момент. Однако оно выдержало два мощных взрыва и обрушилось наконец только после третьего.
«Я как нормальный бизнесмен всегда нахожусь в стороне от любых политических игр, но как узнал, что дом хотят снести, сразу начали ходить переговорщики, предлагали заплатить шесть миллионов долларов или отдать 30 квартир, но я отказался — взятки не даю», — говорит хозяин стройплощадки, директор жилищного товарищества «Анит» Николай Соколов. При украинских властях, рассказывает бизнесмен, ценник был в три раза ниже. Помимо строительства занимался альтернативной энергетикой — весь бизнес остался на Украине. В разговоре мимоходом хвастается, что построил работающую на водороде энергетическую станцию для особняка семьи Януковича. «А теперь услышьте меня, я уроженец города-героя Севастополя, а все полгода, пока думали ломать дома, дискредитировали — убеждали всех, что я — украинская хунта», — жалуется бизнесмен.
Соколов считает, что снос, возможно, связан с тем, что министру культуры Владимиру Мединскому могло не понравиться столь близкое соседство с мемориалом, где планируется создать новый интерактивный комплекс. «Пусть так, если был политический аспект, то я был бы готов, но ни к губернатору, ни к заместителям меня не пускали, — высказывает свою точку зрения Соколов. — А уже в Москве, когда дом еще стоял на месте, я увидел план, где вместо него 20-этажная гостиница — да, это самое настоящие рейдерство».
По его мнению, рейдеры пока действуют по-крупному: «Были попытки захватить торговые центры, рыбоконсервные заводы, до мелкого уровня пока попросту не дошли руки». Обычно несколько десятков человек в хаки и бронежилетах врываются в здание, блокируя выходы и спешно меняя пароли в системе охраны. Нередко они позиционируют себя членами «самообороны», либо говорят, что у них есть договоренности с властями и все уже согласовано. Подобное произошло с Университетом банковского дела, а также с рядом офисных центров, где размещался крупный телекоммуникационный оператор Vega. Недавно сменился хозяин и у крупнейшего в городе вещевого рынка, где рядовым продавцам немедленно предложили перерегистрировать договоры по новым расценкам.
«В отношении меня готовится провокация со стороны группировки, которую возглавляют губернатор Меняйло и полпред Белавенцев. Я для них представляю реальную угрозу, у меня на руках документы об их преступной деятельности», — заявил «Севастопольским новостям» Соколов. По его словам, представитель байк-клуба «Ночные волки» Александр Медведев по прозвищу «Каток» угрожал ему неприятностями в случае расширения конфликта.
«Мы думали, что будет как раньше, только лучше! А теперь такое началось. Мздоимство ведь в чистом виде это не только получение взяток, но и создание условий для их получения», — вспоминает щупловатый Василий Федорин с интеллигентной бородкой, который борется с уплотнительной застройкой в городе. При Украине он был членом Общественного совета при городской администрации. «Признаки сегодняшней коррупционной деятельности — запрет администрации на капитальное строительство. Говорят, что у нас много незаконных строек. Это так, но кто хочет, все еще строится», — говорит он. Согласно заявлениям российского президента Владимира Путина все документы на капитальное строительство, выданные еще при Украине, действуют — при этом даже не до конца переходного периода, а до окончания разрешения. Однако на практике с приходом России на полуостров почти все стройки были заморожены.
Василий Федорин начал собирать подписи за отделение еще в середине февраля — за месяц до референдума. «Мы боролись против украинского экстремизма и победили его, но попали в такую ситуацию, которую мы не ожидали, — рассказывают наперебой на собрание сподвижники Федорина. — Рассчитывали, что придем домой и отстоим особый статус. Еще весной мы выгоняли чиновников силком из кабинетов, а сейчас они опять вернулись. И в ФСБ же большая часть сотрудники СБУ. Их раньше присылали из Киева, чтобы давить нас, патриотов. Потом они просто сменили форму. Сегодня власти говорят, что любая критика — это протест против Путина, мы чуть ли не хотим устроить очередной Майдан. Но мы-то Путина уважаем».
Сакральная застройка
Как известно, в Севастополь располагалась база военно-морских сил СССР, а затем России, чьи корабли стоят здесь с 1991 года. В украинское время Севастополь наряду с Киевом был городом центрального подчинения со специальным статусом. Сегодня он вместе с Москвой и Санкт-Петербургом — город федерального значения. Бюджет города составляет 265 миллионов долларов, из них половина — федеральные дотации, по большей части на социалку. В городе ощутимо выросли пенсии и зарплаты учителей, чиновников и врачей, о чем не преминут похвастаться в случайных разговорах пассажиры троллейбуса.
Это самый маленький субъект Российской Федерации — всего 1080 квадратных километров. Его главное достояние — это земля, в особенности пляжи, которые активно застраиваются под частное жилье. Стройки ведутся в том числе на территориях, примыкающих к Херсонесу Таврическому — хорошо сохранившимся на скалистом мысу остаткам греческого полиса. Предположительно здесь произошло крещение древнерусского князя Владимира — о чем напомнил президент Путин в своей речи о сакральных причинах присоединения Крыма. В охранной зоне разрешена лишь реконструкция и то только после археологических изысканий. Однако сегодня вокруг национального заповедника продолжается строительство элитных домов с видом на бухту.
Каким образом удается отдельным предпринимателям обойти запрет? Василий Федорин рассказывает, что еще в украинское время было необходимо заплатить чиновникам по 20 долларов за квадратный метр, если все законно, и от 50 долларов — в зависимости от степени незаконности. «В российское время, по словам ряда людей, близких к строительству, расценки поднялись в два раза», — утверждает Федорин с чужих слов. «Да, 50 долларов — обычная такса, а наиболее частым нарушением остаются дополнительные этажи», — подтверждает Иван Комелов, глава инициативной группы за сохранение исторического облика города, в прошлом советник главы городской администрации. Другая коррупционная схема, по словам общественников, заключается в своеобразном субподряде: город хотел построить жилье, но денег нет, поэтому отводил землю в пользу бизнесмену, который треть квартир отдавал администрации. Возможность подобных бизнес-отношений с элементами отката подтвердили несколько занятых в частном строительстве людей, отказавшись при этом говорить под запись.
Пропавший реестр
Повсеместный захват земли связан с тем, что нет доступа к данным Государственной регистрационной службы Украины, так намазываемому Укрреестру. После присоединения Крым лишился доступа к электронным базам кадастрового учета земельных участков, где расписано, что кому принадлежит. В августе российское правительство передало часть полномочий в сфере госрегистрации прав на недвижимое имущество органам Крыма и Севастополя. В свою очередь Росреестр и Роскадастр начали передачу дел Севреестру. «Знакомый не мог зарегистрировать прежде участок, — говорит Василий Федорин. — Он занес 250 долларов, быстро получил документы, участок расширил. Иначе нельзя решить — все сделки замораживают. Сейчас, для того чтобы своим людям отдать участки, ничего не надо покупать, нужно просто вписать фамилию в реестр».
В Крыму от Украины осталось большое количество недвижимости — госучреждения, воинские части. Лариса Н., работающая риэлтором на протяжении 15 лет, рассказывает, что чехарда с переходом с Укрреестр на Севреестр вопреки заявлениям официальных СМИ привела к появлению массовых очередей. «Уже после подписания документов о присоединении началась бесконечная беготня по инстанциям, — говорит Лариса. — Это стало хорошим подспорьем для безработных, готовых за сумму от 50 долларов в день занять место в очереди. Таких людей нанимают юридические лица с большим оборотом документов — стоимость такого «продавца очереди» уже входит в ценник услуги». В зависимости от срочности и напряженности работы ценник очередника мог доходить до 170 долларов при средней месячной зарплате 280 долларов.
В конце года стало трудно получить лицензию на продажу алкоголя, в том числе вина — Крым традиционно славится своими винами — в результате многие магазины длительное время не продавали ничего крепче пива. «Сферу очередников активно окучивают приезжие из других регионов России. В частности москвичи, которые летом, купившись на дешевизну, по сравнению с Сочи, земли, обустроились в Крыму, а теперь пытаются найти себе работу», — говорит Лариса. Она рассказывает, что в сданных в эксплуатацию в 2014 году домах большинство квартир распродано — активнее всего скупали жители континентальной России. «У москвичей был синдром скупить все. В результате ажиотажа на рынке недвижимости резко пошли цены вверх, — вспоминает Комелов. — Например, с момента присоединения квадратный метр вырос с 700 до 1500 долларов, кто-то здорово нагрелся, ну а потом цены опять упали — покупатели поняли, что здесь зона риска».
Третья оборона
«Мы не новички в деле коррупции — подготовительный процесс прошли еще в украинское время, — не без гордости говорит Федорин. Общественники уверяют, что вся коррупция замыкается на севастопольском губернаторе Алексее Меняйло. До своего назначения он был отставным вице-адмиралом Черноморского флота. «В Крыму остались старые коррупционеры, а в Севастополь пришли новые — старых-то мы знали, дела заводили. Во время «Русской весны» мы чиновников вытаскивали из кабинетов, брали буквально за грудки, и все решалось за один день, — вспоминает Федорин. — При этом при Украине можно было прийти в прокуратуру, заглянуть в материалы проверки, взять надзорное производство, ознакомиться и сфотографировать. Российская прокуратура же даже ознакомиться не дает. Органы прикрываются нежеланием знать российские законы — недавно разогнали одиночный пикет, не требующий согласования. Я получил штраф в 330 долларов, так как нарушил правила пикета — мне помогли поднять упавший плакат. Да у меня вся зарплата — 160 долларов. В городе-герое, городе боевой славы, можно сказать трех оборон, царствует такой беспредел». «Третьей обороной» здесь многие называют «Русскую весну» и отделение от Украины.
«Пассионарность никуда не испарилась. Общественности удавалось что-то сделать — запретили добычу песка [в рекреационной зоне], строительство [совместного с китайской компанией] угольного терминала, разрушение исторических домов, — уверяет Иван Комелов. — Тогда была реальная угроза жизни людей. «Русская весна» — это революционное движение, она дала толчок для развития гражданских инициатив, самоорганизовались десятки новых проектов. И отряды «самообороны» самоорганизовались — теперь патрулируют улицы вместе с полицией».
Комелов соглашается с Федориным, что сегодня администрации проще создать, как он выражается, «карманную структуру». Он приводит в пример Общественный экспертный совет при губернаторе, который возглавили представители российских партий, только недавно приехавшие в регион. «Этот совет нужен для забалтывания проблем, буквально пар в свисток», — считает Комелов. Общественные объединения, которые должны консультировать, есть при МВД, прокуратуре и губернаторе. Однако активным общественникам туда дорога закрыта — в российском законодательном поле общественные организации при ведомствах формируется по согласованию с самим же ведомством. Прежде делегатов избирали рейтинговым голосованием.
«Впрочем, все вполне хорошо! Если брать прокуратуру и следственный комитет — все замы поменялись, они-то приехали с материка, знают российское законодательство, — резюмирует Комелов. — Идет активная переписка, прокуратура и надзорные органы отвечают в установленные законом сроки, но конечного результата пока нет». В свою очередь, владелец подорванной многоэтажки Николай Соколов уверен, что бизнесмены сейчас боятся заходить в Крым, так как территорию зачищают под ноль, и это главная причина того, что рынок за полгода просел. «Продажи полностью мертвы. Ведь государство должно дать сигнал, что можно нести деньги, но деньги любят тишину, взрыв в центре горда не привлекает инвестиции — это плохой сигнал», — говорит предприниматель.
Несмотря на уничтожение дома и ухудшение экономического климата в регионе, Соколов по-прежнему оптимистично оценивает перспективы своего бизнеса: «Мы 23 года не были в России и сейчас вернулись, а тут бардак, но здесь такого не будет. Севастопольцы — лунатики, которые будут бороться до последнего за правду. Наш партнер — это лично Владимир Путин, который поставил нам задачи развивать малый бизнес. Севастополь еще покажет всей России, как выполнять указания, которые дает президент. И мы будем заниматься бизнесом, потому что мы эффективные менеджеры, потому что мы русские, которые будут работать на благо государства».
Дмитрий Окрест
