На мой взгляд, за такую «доказательную базу», собранную оперативниками и следователями УФСКН по данному уголовному делу, нужно, как минимум, отстранять от должности, а по-хорошему – судить вместо «обвиняемого»… Мы продолжаем публиковать серию репортажей из Ленинского районного суда г.Омска, где рассматривается очередное громкое дело омского «наркобарона Глазова» - см. В Омске судья и прокурор покровительствуют водителям-наркоманам!? http://bk55.ru/news/article/50986/, Омича, засудившего наркополицейского, теперь судят как «наркобарона»! http://bk55.ru/news/article/50335/.
Пан или пропал
Региональное УФСКН инкриминирует 24-летнему парню особо тяжкую статью Уголовного Кодекса РФ – реализацию наркотиков в значительном размере. Чтобы представить серьезность выдвинутых обвинений, достаточно заглянуть в УК, где значится, что санкция по п. «б» ч.3 ст. 228.1 предусматривает реальный срок наказания от 8 до 15 лет в колонии строгого режима.
Сам подсудимый Глазов, привыкший работать руками на строительстве северных газопроводов, и его близкие родственники категорически отрицают посягательство «трудяги» на солидный для Порт-Артура статус «наркобарона», выдвигая версию, что «парня подставили оперативники УФСКН в отместку за скандальное увольнение коллеги наркополицейского Евгения Минеева» в связи с обвинительным приговором суда. Случился конфуз из-за Глазова, который попался оперативникам под горячую руку и был бит. А уволили гр. Минеева со службы громко: с «волчьим билетом» и с формулировкой «за дискредитацию звания сотрудника правоохранительных органов», с условным сроком в три года. И эта версия про «подставу» - не голословные предположения, а утверждение, в основу которого положено целое «частное расследование», с документами, свидетельствами очевидцев, бесспорными фактами. Но это – отдельная тема нашей публикации.
Сплошные вопросы
Вернемся в зал Ленинского районного суда. За отсутствием явки свидетелей обвинения прокурор Валентина Ершова просила суд обозреть и исследовать доказательства вины подсудимого Глазова, положенные в основу обвинительного заключения. Подписал документ в свое время прокурор Октябрьского АО г.Омска В.В. Голубь.
Почти три часа сплошного монолога в исполнении гособвинителя всем участникам процесса дались с трудом. Не исключая и меня. Впрочем, на мой взгляд, главные моменты я записал. Практически на протяжении всего моего конспекта значатся сплошные вопросы. Казалось бы, следствие должно приводить, а прокурор озвучивать бесспорные доказательства вины «наркобарона» Глазова, а я таковых в упор не увидел. Давайте для сравнения сопоставим точки зрения на аргументы стороны обвинения. Мои во многом бытовые сомнения странным образом пересекаются с вопросами, которые ставит профессиональная защита в лице адвоката Виктории Герцог.
Незнание - …сила?!
По озвученной информации прокурором Ершовой, основанием для разработки УФСКН наркобарона Андрея Глазова стали оперативная информация, что «в период с августа по декабрь 2013 года вышеобозначенный гражданин неоднократно сбывал наркотики на территории города Омска». Об этих «фактах» поведала своему начальству старший лейтенант Елена Москвина. Но кто является источником «компромата» и каким образом это подтверждено документально – ни слова. Видимо, по такому анонимному сообщению сотрудники УФСКН выехали на задержание Глазова 14 декабря 2013 года.
Сегодня мало кого волнует странное стечение обстоятельств вокруг первого задержания «наркобарона»: неделей ранее действующий оперативник Управления Вадим Ланцов средь бела дня напал на Глазова и его супругу у входа в магазин «Афина», что на улице Воровского, 140. Находясь не в форме и не сообщив о мотивах и цели своего неадекватного поведения, офицер УФСКН закономерно получил отпор в виде струи из газового баллончика в лицо и экстренно ретировался с места ЧП, прихватив, правда, с собой насильно отобранный у гражданки Юлии Глазовой мобильный телефон. По словам той, на видео своего гаджета она успела заснять все происходящее скандальное действо.
Учитывая, что в июне на Андрея Глазова уже нападали наркополицейские (см. http://www.youtube.com/watch?v=CHALr-fsG-E) , более того, одному из них в декабре как раз должны были вручать обвинительное заключение для ознакомления перед передачей уголовного дела в суд, супруги отнеслись к нападению со всей серьезностью.
Во-первых, предположили, что нападение на них – это очередная наглая попытка оказать физическое давление на «потерпевшего». Во-вторых, тут же пошли к участковому и написали заявление о случившемся. Чтобы зафиксировать следы преступление. Произошедшее было записано не только на личный телефон, но и попало в объективы видеокамер, расположенных у входа в магазин. Ведь на тот момент Глазовы не знали, что напавший на них здоровяк – …оперативник УФСКН. Вразрез с этим направлением мысли шел тот факт, что офицер, убегая, открыто похитил телефон Глазовой. Полиция передала материалы КУСП в Следственный комитет РФ «по подведомственности», но уголовное дело в отношении действующего сотрудника УФСКН… до сих пор не заведено. Зато через неделю с наркотиками в кармане попался гражданин Глазов!
Поэтому, когда прокурор Валентина Ершова зачитывала рапорт сотрудника УФСКН Е.Г. Москвиной о появлении неких анонимных данных на Глазова и экстренного реагирования оперативников на сигнал, я, владея, видимо, большей информацией, чем гособвинение и суд, выслушивал ее, мягко говоря, критически. Я просто попробовал поставить себя на место «наркобарона» Глазова: одного наркополицейского он уже подвел под увольнение и следствие, второго – без пяти минут под статью УК. И… преспокойно ходит по городу с полными карманами героина?! «Глупость!» - как минимум. «Бред!» - однозначно. И как только не стыдно такую откровенную «липу» передавать в суд?!
О качестве случайных понятых, чьи показания зафиксированы в озвученных в ходе судебного заседания протоколах, я уже писал. Люди подставные, зависимые. И физиологически, и морально, и уголовно. Это мое твердое убеждение. Если для кого-то – это «не важная информация» и «не имеющая отношение к существу данного уголовного дела», то я просто умываю руки… От такого право-судия.
Следствием… не установлено!
Второй эпизод противоправной деятельности наркобарона Глазова еще краше. Наркозависимая «контрольщица» УФСКН «Иванова», которая неоднократно выступает в роли «тайного покупателя» и которую как облупленную знают все наркоманы Порт-Артура, поведала, что неожиданно… прозрела!
Якобы, неоднократно приобретая у Андрея Глазова наркотики, она обратила внимание, что круг его покупателей растет не по дням, а по часам, и, в основном, прирастает он молодыми людьми. Это ее «очень расстроило», и она обратилась в наркоконтроль с устным предложением оказать содействие в изобличении «наркобарона». Так появился второй рапорт в исполнении… затрудняюсь сказать кого.
Смущает в этом чудесном перевоплощении «грешницы» меня не библейская составляющая (она мне, наоборот, понятна), а фактическая. По версии следствия, в неустановленное время около 11 часов 20 января 2014 года гражданка «Иванова» по телефону обратилась к Глазову с просьбой о приобретении наркотика. Мне видится, что к этому рассказу со стороны УФСКН, как минимум, нужно приложить распечатку телефонных соединений двух телефонов – с того, с которого звонила покупательница, и того, с которого ей отвечал Глазов. Лучше если с биллингом. О чем говорит формулировка «в неустановленное следствием время»? Видимо, о том, что большей информации у следствия нет. Поэтому логичнее было бы на этом и завершить «эпизод». Потому как столь удручающее для правоохранительных органов начало неизбежно притягивает к себе еще более вопиющие несуразности. К примеру. По версии следствия, «в период между 19.05 и 23.15, точное время органами следствия (опять же! – ред.) не установлено, находясь у своего дома, Глазов получил от «Ивановой», выступившей в качестве покупателя наркотических средств для проведения оперативно-разыскных мероприятий «проверочная закупка», деньги в общей сумме 2000 рублей в счет оплаты наркотического средства героин». Гособвинение не смущает, что вновь время сделки не определено. Что, «закупщица» УФСКН, занимающаяся этим неоднократно, не может посмотреть на дисплей сотового, чтобы лицезреть час и минуты свершения покупки?! А как отнесется теперь уже суд к тому, что в обозначенное следствием время Глазовы находились в другой части города Омска на хоккейном матче в СКК «Арена – Омск»?! И это не придуманное алиби, это факт. Сохранились билеты, туда и обратно супруги передвигались на такси, которое вызывали по своему сотовому. Алиби без проблем может подтвердить тот же биллинг. Добавим, что гоняющий за наркопотребление своего брата и золовку Глазов прекрасно знал в лицо данного «тайного покупателя», и, учитывая сложившиеся вокруг него и его семьи чрезвычайные обстоятельства, «увидев, обошел бы ее километровой стороной», это по словам своей супруги.
И это не вдаваясь в мелкие нюансы. Такие как, например, каким образом поздним вечером и за какое время добралась «тайный покупатель» своим ходом с 9-й Электровозной до ж/д вокзала, где с 23.15 до 23.35 в служебном автомобиле УФСКН при понятых у нее производили выемку «приобретенного у Глазова наркотика». Что за масса такая закупки в 1,48 г для торговли, поставленной на поток?! Сколько можно купить на черном рынке за 2000 рублей?! Рыночная цена 500 рублей за полграмма, значит, должно быть 2 грамма. Где остальное?! Употребила?! Где, с кем? Так, может, и не выезжала она к Глазову? Дали сверток с нужным количеством вещества, а она отъехала – укололась, остальное - возвернула под протокол. А деньги уже перекочевали в дом к Глазовым другим макаром. На вероятность такого развития событий наталкивает и другой нюанс.
Странным образом, но меченые купюры ворвавшиеся в дом с обыском наркополицейские обнаруживают не у Андрея Глазова, не где-нибудь в его домашних закромах, а у наркопотребителя со стажем Филонова, который еще до приезда Андрея и Юлии Глазовых «пришел в гости к брату Анатолию». Короче говоря, два эпизода – две темных истории.
Те же, да не те!!!
Протокол обыска дома Глазовых. В исполнении прокурора Ершовой документ звучит достаточно убедительно и увесисто. Там список каких-то приспособлений для наркопотребления на пару страниц: шприцы, ватки, трубки, одноразовые мешочки, куча сотовых телефонов, банковские карты, ноутбук. В принципе, стандартный набор для целого наркопритона. Но почему никто не слушает обвиняемого Глазова и его супругу, которые в один голос утверждают, что с момента свадьбы, с 22 августа 2013-го, они старались не проживать в одном доме с наркозависимыми родственниками. Сначала снимали гостиницу, потом отдельное жилье, потом проживали на квартире у родителей Юлии, и только два-три раза в неделю приезжали проездом «погостить» в Порт-Артур: нужно же было хоть кому-то трезвым взглядом следить за двумя малолетними племянниками.
Что касается «злополучного» 20 января, то присутствие их на ул. Электровозной объяснялось двумя моментами – накануне (19-го числа) отмечали день рождения Глазова-старшего и Крещение. Два, в общем-то, семейных торжества. И главное в этой цепочке «случайностей»: все обнаруженные при обыске «наркоприсадки» были изъяты из комнаты тоже Глазовых, но других – Анатолия и Татьяны.
При кажущейся неопровержимости доказательств, они таковыми не выглядят, если предположить, например, что в отсутствие Андрея и Юлии в дом к его родственникам пришел гражданин Филонов со своим наркотиком, и веселая компания неплохо провела время до прибытия «фигуранта» и его супруги. Мне видится, что именно так дело и обстояло.
Сколько вешать?!
При перечислении списка изъятых вещей и предметов прокурор интонационно каждый раз выделяла «электронные весы». Видимо, для подобных уголовных дел это непременный атрибут сопутствующий наркопотреблению и наркосбыту. Возможно, так оно и есть. Более того, присутствие данного приспособления должно как-то подчеркиваться его прикладным характером использования. В таком случае мне не понятно: «электронные весы» у «наркобарона» имеются, в обвинительном заключении метрическое приспособление фигурирует, а вот вес наркодоз каждый раз какой-то странный – 1,46 гр, 1,41 гр., 1,97 гр, 0,196 гр., 0,60 гр, 0,77 гр, 0,15 гр, 0,08 гр. У меня возник закономерный вопрос: либо «электронные весы» использовались по иному назначению, либо здесь ими пользоваться никто не умеет. Это что касается «количественной» стороны вопроса.
Наркотики «не пахнут»
А вот про качество. Вот, к примеру, прокурор зачитывает результаты экспертизы двух, а может, и трех свертков «с порошкообразным веществом», изъятых, по материалам дела, сначала у Глазова из кармана куртки 14 декабря 2013 года у дома №19 по ул. 2-я Военная, затем – 20 января 2014 года в частном доме, где проживал подозреваемый с женой и другими родственниками в количестве пяти человек. Эксперты УФСКН делают вывод, что в свертках – героин, что по составу и по технологии приготовления он, возможно, мог иметь общий источник происхождения. Хорошо, пусть даже и так, но объясните мне, несведущему, что это доказывает?! Применительно к Глазову.
Возможно, в другой части города Омска в эти же дни наркополицейские изымали массу героиновых закладок, где помещено было предостаточно вещества с тем же составом и теми же технологическими характеристиками наркотического компонента. И что?! На мой взгляд, это всего лишь может говорить о том, что в Омск завезли большую партию героиновой «дури». А раз эту партию ни УФСКН, ни полиция не перехватила, то ее и реализуют. Все, кому не лень. Вот об этом, и то – предположительно, говорят данные озвученных экспертиз. Об уникальности для Омска данной «глазовской партии» в экспертизах и в обвинительном заключении нет ни слова. А факт своей сопричастности наркотикам подсудимый объяснил: в первом случае наркотик ему подложили сотрудники УФСКН, во втором – это наркотики его родного брата и его супруги, а, возможно, и «гостя» Филонова.
Аппарат-то имеется!
Следующий непонятный для меня момент связан с экспертизами двух или трех телефонов, изъятых из дома Глазовых. Гособвинение с обвинительной интонацией даже в голосе преподносит, что «был осуществлен осмотр мобильного телефона «Флай» («Нокиа», ДНС – не важно), изъятого 14.12.2013 года / 20.01.2014 года в ходе личного досмотра Глазова А.Ю. (обыска жилища), содержащего информацию, подтверждающую преступную деятельность Глазова А.Ю.». Опять – двадцать пять! Или только мне кажется, что предварительное следствие останавливается там, где как раз и нужно начинать реальное разбирательство?!
Например, что за «информация изобличительного свойства» находится на телефоне?! Далее прокурор Ершова как будто приоткрывает завесу тайны – дескать, «имеется база контактов», «архив смс-сообщений», какие-то «аудиофайлы». Стоп! Так и у меня в телефоне имеется обширная база – почти три тысячи – контактов. Возможно, даже среди них имеются наркозависимые, наркоторгующие или наркопокупающие лица, и что??? Что это доказывает? Или как это меня изобличает и в чем? В обвинительном заключении о том, какие контакты Глазова и с кем признаны «преступными», и по каким основаниям – ни слова. То же самое – про смс-архив. Гособвинение не прочитало вслух ни одного сообщения, которое бы однозначно подтверждало, что Глазов продает или предлагает наркотик своему заочному телефонному собеседнику. Упомянутые всуе мифические аудиозаписи – та же история. Если реально имеются «неопровержимые доказательства» - будьте любезны, озвучьте! Чтобы это было весомо, грубо, зримо. Хотя, возможно, телефон УФСКН в целом рассматривает как инструмент для противоправной деятельности? Но тогда это однозначно не доказательство. Зачем про него так много и в разных местах обвинительного заключения писать? Похоже на старый анекдот «про аппарат», который гипотетически превращает любого мужика в преступника, не правда ли?
Отсюда – подробнее, плис…
Далее. Гособвинение упоминает номера ряда банковских карт, в том числе и на имя Андрея Глазова. Достаточно профессионально оперирует данными по зачислению и списанию средств. Всего в период с октября по январь через кредитные учреждения прошли порядка полумиллиона рублей. Если учесть, что зачитывается информация «из Росфинмониторинга» в зале суда и в уголовном деле по обвинению в наркосбыте и легализации средств, полученных преступным путем, то логика прокурора Ершовой, вроде как, понятна. Нет дыма, без огня. Но я опять о своем: лично для меня вот с этих озвученных данных самое интересное и начинается. Неужели гособвинению (и следствию!) не важно, кому реально принадлежали банковские карты, кто ими пользовался, откуда и кем на них зачислялись суммы?! Если это не входит в круг вопросов, которые обязано отработать следствие, то я вообще «в восторге» от такой «доказательной базы».
Между тем, Андрей Глазов не отрицает, что среди изъятых банковских карт есть и принадлежащая ему. На нее работодатель из Якутии, где он и его брат Анатолий трудились официально, перечислял частями их честно заработную плату. По словам Юлии Глазовой, супруги «наркобарона», в 2013 году Андрей заработал в общей сложности на Севере на прокладке трубопровода почти 900 тысяч рублей. Имеются соответствующие официальные документы – выписки, справки 2-НДФЛ, запись в трудовой книжке. Это если не считать, что в августе того же года у них состоялась свадьба и на нее родственники подарили еще значительную сумму. Одним словом, надобности вести торговлю наркотиками даже материальной у молодоженов не было. Следствие же вопрос происхождения озвученных банковских переводов просто игнорирует.
На упреждение
И, видимо, главное. Прокурор считает, что «совокупность собранных доказательств подтверждает вину обвиняемого в полном объеме». Возможно, «совокупно», по бумагам, и подтверждает, но как быть с элементарной логикой, фактами и здравым смыслом?! Изучив документы семьи Глазовых и ознакомив читателя с рядом пикантных обстоятельств, например, то же физическое нападение оперативника УФСКН на Глазовых 7 декабря (за неделю до первого задержания), я вслед за адвокатом Викторией Герцог склоняюсь к версии, что Андрей Глазов – жертва фальсификации со стороны сотрудников УФСКН. Возможно, это громкое заявление, но оно закономерно вытекает из логики и практики работы сегодняшнего УФСКН. По крайней мере, по данному уголовному делу.
Опрошенные в зале суда оперативники и те не скрывали, что знакомы с уволенным и осужденным наркополицейским из ОБНОН. Еще бы. Буквально недавно до событий июня 2013-го некоторые из них могли трудиться в одной структуре и под началом одного руководителя. Скажу больше, судя по материалам уголовного дела гр. Минеева, именно взятие под стражу Андрея Глазова, два плотно случившихся по времени эпизода его, якобы, противоправных действий, озабоченные свалившимся на них «горем» родственники, которых на суд даже не удосужились пригласить (!) – все это позволило без не нужных проблем осудить наркополицейского «условно». Хотя по обвинительному заключению напрашивался реальный срок. И не малый. В аналогичной ситуации сейчас пребывает «коллега» Минеева оперативник УФСКН Вадим Ланцов, которому по-прежнему может грозить не просто увольнение из органов «по дискредитирующей статье», но и уголовное преследование «за превышение служебных полномочий, связанное с насилием». Согласитесь, чем не достаточный мотив для того, чтобы сработать на упреждение и, обвинив «в наркосбыте», упрятать обидчика за решетку раньше, чем тобой займется непредсказуемый в последнее время СКР?!
Но об этом подробно в следующий раз.
Александр Грасс
