По мнению стороны защиты, Владимир Дюков - главный потерпевший по громкому уголовному делу - таковым не может являться в силу вновь открывшихся обстоятельств.
Метаморфоза судьи Гужинова
На последнем судебном заседании участники процесса с интересом наблюдали за метаморфозой судьи Андрея Гужинова. Ранее покладистый для стороны обвинения и откровенно индифферентный к доводам стороны защиты, он на этот раз предстал в роли жесткого, местами даже агрессивного председательствующего. В самом начале процесса от него досталось «на орехи» обвиняемым, которые из своего незавидного положения попытались подать голос «о творящейся на процессе несправедливости». Судья объявил подсудимым замечание, отвесив спорную сентенцию, что несправедливости на судебном процессе не бывает, а «бывают справедливые и несправедливые судебные решения». Судя по всему, этой репликой Андрей Гужинов не ограничился бы и при дальнейшем пререкании кто-нибудь из парней был бы удален из зала. Настрой служителя Фемиды казался более чем серьезным. И это все прочувствовали. С чем это связано, остается лишь догадываться. Возможно, с тем, что подсудимые и адвокаты на предыдущем судебном заседании пожаловались на секретаря судьи Гужинова, и ее в этом процессе не было. По неизвестным причинам. А возможно, с тем, что с каждым судебным заседанием аргументы обвинения становятся все более уязвимыми для критики как со стороны здравого смысла, так и фактических обстоятельств, которые скрупулезно вытаскивают из «свидетелей» адвокаты и обвиняемые. Не исключено также, что кто-то из коллег посоветовал Андрею Гужинову «не играть в демократию», а брать развитие событий под свой авторитарный контроль. В любом случае судья преобразился.
Грозным замечанием от него отметилась и правозащитница Ирина Зайцева. Кстати, совершенно незаслуженно. Кто-то из слушателей вставил реплику к очередной немой сцене в исполнении свидетеля Дюкова, а досталось (по доброй омской традиции) госпоже Зайцевой. Стал пресекать судья в зале буквально на вдохе и искренние позывы смеха. Но от этого серьезности, достоверности и определенности в ответах потерпевшего Дюкова, на мой взгляд, не прибавилось.
Впрочем, из атмосферы заседания исчезла прежняя нервозность. Создалось общее впечатление, что каждый участник судебного процесса на своем месте. Никто никого не подменяет, не комментирует и не сталкивает. Обычная рабочая обстановка. Со своим «режиссером» в лице председательствующего.
Извините, я... ошибся!
Еще на прошлом заседании свидетель Дюков во всей красе продемонстрировал «цену» своим показаниям. Как и предполагали адвокаты, гражданин классически оговорил одного из подсудимых - Станислава Еву. По озвученным в суде показаниям, в одном из эпизодов, где у Дюкова отобрали 124 тысячи рублей, сумку из рук потерпевшего вырвал не кто иной, как Ева.
- Вы точно это помните? - раз пять или шесть в разной интерпретации и с разной интонацией пытала гражданина Дюкова адвокат подсудимого.
- Да, я помню как сейчас! - точно так же разными словами, но с абсолютной уверенностью в голосе ответствовал потерпевший.
- Может быть, вы забыли?! Ведь прошло достаточно времени. Может, изучим протокол, ведь вы давали показания через несколько месяцев, может, там лучше помнили?!
- Нет, - буквально рвал и метал Дюков, - я сейчас помню лучше. Это абсолютно точно был Ева.
Когда зачитали показания потерпевшего, данные на предварительном следствии в начале 2014-го года, то про Еву там вообще ничего сказано не было.
- Возможно, я ошибся… - «переобулся» на ходу гражданин Дюков. И для правдоподобия якобы погрузился в свои воспоминания на минуту-другую.
- Уважаемый суд! Как можно вообще доверять показаниям данного свидетеля?! - выразила общее мнение зала (без судьи и гособвинения) адвокат Ирина Юккерс. - Самым наглым образом берет и оговаривает человека. Потом - извините, ошибся. Это что за сочинение на заданную тему?!
Позиция и эмоции защиты в данном случае вполне закономерны и понятны. Много важнее, как к данному (и ко многим другим аналогичным провалам в памяти потерпевшего) отнесется судья. Ведь если по-хорошему, по справедливости, то эпизод нужно исключать из обвинений в адрес Станислава Евы. Опять же, где гарантия, что данный спектакль со сменой показаний не согласованная с кем-то попытка Дюкова натянуть на срок Еве, который, по моему мнению, сидит в СИЗО уже второй год непонятно за что. Если остальные подсудимые фигурируют в показаниях нескольких «потерпевших» (о достоверности речь не идет), то этот тихий и невозмутимый парень всего два раза возник за рулем авто и уже - член ОПГ!
В суде… детский сад
На этот раз за Дюкова основательно взялась адвокат Оксана Кобец. Так и сказала: «Мне все-таки хочется услышать внятные ответы на свои вопросы».
- Владимир Викторович, мы все, здесь присутствующие, внимательно заслушали ваши рассказы о трех встречах с подсудимыми. Все разы, по вашим словам, для вас закончились печально. Так вот и объясните, зачем вы в третий раз, увидев случайно Зазу на улице, сами сели к нему в машину и поехали опять в неизвестность, потом - опять в баню?
- Меня подкупила его речь. Он сказал, что машину поменял. Давай, говорит, прокатимся… - начал объяснять мотивы своего алогичного поступка 40-летний взрослый мужчина.
- Зачем так искушать судьбу? Ведь вы прекрасно отдавали себе отчет, чем все может закончиться. Из логики ваших же предыдущих рассказов.
- Но он же со мной… поздоровался! - сорвал шквал мысленных аплодисментов... Главный... Свидетель... Обвинения!!!
Просто нет у меня на всё «это» никаких адекватных комментариев. У человека каждый раз свидание с ОПГ заканчивается, по его словам, где-то на грани между жизнью и смертью, а тут с ним поздоровались, и он снова голову в петлю готов засунуть. Самостоятельно.
Это даже не уровень ПТУ или коррекционной школы. Это самый настоящий детский сад. В зале судебного заседания Советского районного суда г.Омска. Может, стоит проверить потерпевшего на адекватность?!
Поинтересовалась дотошная защитница и странными взаимоотношениями Дюкова с друзьями и другим возможными свидетелями его злоключений. В первом эпизоде растворились два товарища, которых привлек как бы себе на помощь Владимир Дюков: «Фамилии помню, а где живут, телефоны - нет». Во втором эпизоде предусмотрительно отпустил племянника Борисова, который мог бы многое поведать или даже изначально только своим присутствием предупредить нежелательное развитие событий. Но более других заинтриговал адвоката Оксану Кобец третий эпизод. Действительно, здесь странность в поведении и повествовании свидетеля наиболее заметна.
По версии Дюкова, он в тот злопамятный августовский день 2013-го года чинил в гараже автомобиль. Мимо проходил малознакомый приятель, промышляющий автоэлектрикой, Дюков его пригласил его помочь наладить автомагнитолу. Провозились часов с 7-ми вечера до 12-ти ночи. Случайный малознакомый прохожий, видимо, был не против потрудиться вторую смену кряду?! Затем мимо проходил еще один человек - «он родом из Алтая», «проживал недалеко», «я его плохо знаю». Его Дюков садит к себе в машину и везет в городок Нефтяников - «поболтать». По дороге парень засыпает. И в таком состоянии проводит в автомобиле Дюкова несколько часов. За это время хозяина машины успевают, по его словам, свозить в баню, опять «поиздеваться» и привезти обратно на то же место. «Алтаец» так и не проснулся. Персональных данных своего «свидетеля» Дюков, увы, никаких не помнит.
- Вам не кажется, что эти какие-то странные персонажи придуманы только для правдоподобия сюжета? Никакой смысловой нагрузки они не несут…
Судья Андрей Гужинов попросил «быть более конкретным в своих вопросах», но справедливость высказываний адвоката Кобец от этого никуда не делась. Все эти пропадающие в неизвестность свидетели очень напоминают ходульные немые персонажи каких-нибудь средневековых пьес. Топорных, примитивных, простонародных. Не исключено, что авторы современной постановки недалеко ушли в своих грубых попытках воссоздать некое подобие действительности.
Хотя у меня есть единственное логичное объяснение всей этой фантасмагории. Если принять во внимание, за что сидит срок господин Дюков - за наркотики, то и подобные «ходульные персонажи», возможно, не кто иные, как наркопотребители или наркосбытчики, светить которых потерпевшему не резон. Но в таком случае, не является ли все услышанное про омскую ОПГ вспышками воспаленного длительным наркоупотреблением сознания?! Не исключено...
А были ли машины?!
Кульминацией же нынешнего заседания стал расчет морального вреда и материального ущерба к подсудимым со стороны Владимира Дюкова.
Несмотря на отбывание реального срока в колонии, гражданин Дюков считает себя потерпевшим по делу омской ОПГ. В плане моральной компенсации он просит взыскать со всех обидчиков солидарно 100 тысяч рублей. Материальные издержки свои оценивает в сумму 398 790 рублей.
И опять за Дюкова взялась адвокат Кобец. Поинтересовалась издалека: только ли по документам официальным владельцем автомобиля «Хонда», за которую Дюков требует компенсацию, числился племянник Борисов? Ведь, как следовало из ранних показаний Дюкова, он занял у Борисова в свое время 200 тысяч рублей и в знак гарантии своих денежных обязательств оформил на него машину - «чтоб не сомневался».
- Так получается, что реальным хозяином автомобиля является все-таки Борисов, почему же вы предъявляете иск? - как мне кажется, вполне обоснованно выразила общую позицию защиты Оксана Кобец.
Дюков не нашелся, что ответить. Странные правовые коллизии вырисовываются в этом уголовном деле: один автомобиль «Изуцу» Дюков «находит» на территории завода, каким-то образом легализует и сдает в ломбард, второе авто числится на родственнике и формально Дюков и здесь «не при делах».
Как мне показалось, этой ситуации адвокаты еще дадут свою юридическую оценку. Как и тому, что все свои шаги, начиная с обращения в полицию, в больницу, уточнение и изменение первоначальных показаний потерпевший предпринимает под чутким контролем оперативников.
С Пушкина, 138.
Александр Грасс
