В прямом и переносном смысле «при пустых трибунах» проходит в Омске слушание уголовного дела «наркобарона» Сергея Докторова.
Мне видится, это еще один судебный процесс, наглядно демонстрирующий издержки в работе такого значимого для нашего пограничного региона ведомства, как УФСКН. Управление по борьбе с оборотом наркотиков мы, вроде как, имеем, а результатов этой борьбы с зельем – нет (буквально взрыв активности «наркоконтроля» в последнее время – это не более чем ответная реакция на справедливую критику).
Может, мне так везет, но за решеткой оказываются сплошь «невинные люди», к тому же с претензиями в адрес… самих сотрудников УФСКН. Безусловно, я человек доверчивый, но, с другой стороны, если гражданин виноват, признает это, раскаивается, то зачем ему бузить, привлекать к себе лишнее внимание, делать громкие заявления? Нерационально это и нелогично. Здесь же – ситуация иного рода.
Настоящий полковник!
По версии обвиняемого Сергея Докторова, он попал под раздачу УФСКН только за то, что в шутку или всерьез предложил «занести по старому знакомству полковнику омского УФСКН килограмм героина и тот его возьмет в реализацию».
Как мне показалось, подсудимый не блефует. К слову, экспертизу на вменяемость он прошел. Просто, в силу ряда не зависящих от себя жизненных обстоятельств, Докторов оказался посвящен в массу пикантных подробностей работы и жизни действующих руководителей омского «Наркоконтроля» (его супруга оказалась близкой подругой жены одного из высоких чинов омской полиции). Вышеупомянутый эпизод с вручением 1 кг. героина подсудимый предлагал осуществить в отношении вполне конкретного должностного лица. Чтобы наглядно показать, почему в Омске невозможно искоренить наркотики. Но не успел. Тот самый полковник УФСКН нагрянул в дом к Докторову с опергруппой немного раньше. Хотя нигде в официальных документах нет ни одного упоминания о присутствии данного наркополицейского. Случайно он лишь попал в объектив видеокамеры на одном из процессуальных действий. И его голос слышится за кадром оперативной съемки. Уже неоднократно Сергей Докторов и его адвокат Виктория Герцог настаивают на появлении в суде данного полковника УФСКН и его допросе с пристрастием. Суд просил содействия со стороны УФСКН, сначала без взаимности, затем, наконец-то, добился ответной реакции, но, как оказалось, полковник уже уволен «по собственному желанию в связи со сроком службы».
Рот – под СИЗО
Впрочем, Докторов – головная боль, видимо, не только для уже уволенного полковника. Будучи за решеткой, обвиняемый, вполне отдавая себе отчет в сказанном под аудиозапись, заявляет, что знает, «кто из руководства омского УФСКН приобретал и до сих пор имеет коттеджи в экзотическом Тайланде», на какие средства приобретена эта недвижимость, а также может прояснить, «почему два самых дорогих автомобиля Омска, облагаемые налогом на роскошь, принадлежат действующим сотрудникам УФСКН».
- На мое заявление о том, что в Омске была изъята крупнейшая партия «фольги» в 2 тонны, а по документам прошло 200 кг., остальное распределили между собой знаю кто, мне крутят пальцем у виска и говорят – «не наговаривай ты, Сережа, на себя»!
Видимо, уже этих откровений оказалось достаточно, чтобы закрыть человека в СИЗО на время суда по статье, того не предусматривающей.
- Я уверена, что в отношении моего доверителя была организована провокация, - считает адвокат Герцог. – Учитывая эмоциональность и непосредственность реакции Сергея Васильевича, сделать это было несложно. Его столкнули в дверях с лжесвидетелем, возник словесный конфликт. В итоге Докторову по скорому изменили меру пресечения на «заключение под стражей». Понятно, что такому информированному гражданину место в СИЗО, за решеткой, где рот – на замке.
Слово – не воробей
Второе заседание кряду мы с адвокатом ждем обещанных показаний обвиняемого. Он просит об этом суд, но ему… отказывают! Хотя времени для этого в судебном процессе предостаточно.
В прошлый раз не явился целый ряд свидетелей обвинения. На этот раз обозревали видео. Уложились в час с небольшим, но судья Жанна Кудрина оказалась непреклонной. Ее позиция – заслушать Докторова только после исследования всех доказательств стороны обвинения. Подсудимый явно нервничает, ведь согласно нормам УПК он имеет полное право дать показания на любой стадии судебного процесса.
- У меня складывается впечатление, что суд не имеет намерений заслушать моего подзащитного. Может случиться так, что вспылившего Докторова удалят из зала суда до окончания процесса, и он не сможет дать показания, - предполагает возможное развитие событий адвокат Герцог.
И у меня такое предчувствие. Нехорошее какое-то дело. Уволенному полковнику УФСКН уже «никто не напишет». На просмотренном в суде видео главный свидетель обвинения Виктор Киреев (он же «Борисыч», он же – героиновый наркоман со стажем, он же – арендатор квартиры Докторовых) двух слов связать не может. За него абсолютно весь текст озвучивает оперативный сотрудник Клеменко.
Гражданина Киреева неимоверно колбасит. То ли от дозы, то ли от ее отсутствия.
В канун начала суда следователь УФСКН неожиданно отпускает «Борисыча», находящего под подпиской, за пределы Омска. Где-то на Севере Омской области тот умирает при странных обстоятельствах. Записи с камер наружного наблюдения из дома Докторова исчезли после обыска, который, кстати, производили без фиксации, «так как у оперативников села батарейка на видеокамере».
Подозрительными для адвоката и родственников Докторова выглядят и частые посещения судьи тем самым «сотрудником Клеменко».
Поэтому вопрос, «дадут ли слово «наркобарону» Докторову?» - отнюдь не риторика. А здравое сомнение.
Александр Грасс
