Как-то тихо прошел конкурс на памятник основателям Омска. Его объявлял в прошедшем году департамент культуры городской администрации. Он должен был закончиться еще в январе, но как это у нас всегда бывает, конкурсанты не успели подать материалы и попросили продлить до февраля.
4 февраля после заседания экспертного совета по подготовке 300-летия Омска при департаменте культуры по моей просьбе для заинтересованных членов совета провели показ конкурсных проектов. Они находятся в специально отведенной комнате на первом этаже департамента. На всеобщее обозрение их должны выставить 10 февраля. Подведение итогов запланировано на 12 февраля. На конкурс представлены 10 проектов: 1 из Белгорода, 3 из Москвы, 6 из Омска. Авторство работ не подписано и пока не разглашается...
Но до этого в середине января, когда конкурс еще не завершился, точнее, был продлен, в департаменте культуры собрали историков, краеведов, журналистов, архитекторов... в общем, по возможности всех, кто в теме, чтобы попытаться ответить на главный вопрос — так кто же все-таки основатель города Омска?
Инициатором обсуждения выступило Географическое общество. Его активисты вполне резонно решили, что сначала нужно определиться с основателями, а уже потом объявлять конкурс.
На экспертном совете при департаменте эта тема обсуждалась не раз. Зная ее неоднозначность, организаторы конкурса сознательно указали в условиях основателей во множественном числе без поименного списка. В ответ на замечания историков директор департамента В.В. Шалак посетовал на нерасторопность историков, их неумение организовать обсуждение и прийти на нем к объективным выводам. Встреча историков в департаменте, с одной стороны, действительно показала, что из одних и тех же фактов разные специалисты делают совершенно противоположные выводы. А с другой стороны, выяснилось, что начиная еще с царских времен историки не особо утруждали себя изучением первоисточников, в основном переписывали друг у друга. И если кто-то ошибался, то ошибка начинала гулять по изданиям, превращаясь в легенду, и уже невозможно было установить, с кого все началось. Но помимо добросовестных заблуждений были и откровенные социальные заказы, которые и по сей день неловко опровергать, потому что их исполнители — люди титулованные, уважаемые в научном мире. Нынешнее поколение у них училось и не может низвергнуть своих учителей. У всех историков есть еще одна общая беда. Их не учат технически анализировать прочитанное. Я в 2009 году нашел фундамент Иртышских ворот не как историк, а как инженер, потому что все историки дружно переписывали друг у друга, что его не существует, а анализировать были не в состоянии.
Социальный заказ возник не в советское время, при царе было то же самое, просто заказчики другие.
Так и повелось с царских времен считать основателем Омска подполковника И.Д. Бухгольца. (Выше я уже говорил, что историки делают выводы всяк по своему разумению, поэтому я сразу оговариваюсь, что мои соображения тоже субъективны и не претендуют на полноту истины.) Для первенства Бухгольца есть объективная причина — он во главе отряда высадился в устье Оми в начале мая 1716 года. Этот факт никто не оспаривает. Именно он послужил отправной точкой истории Омска. Но как он здесь оказался и какова дальнейшая роль Бухгольца после высадки?
А дальше как в старом армейском анекдоте: «В часть назначили нового командира. По прибытии, не успев выйти из машины, он произносит: «Идея!», затем еще раз: «Идея!» Подчиненные воодушевились инициативностью командира, ждут, а он им: «И де я нахожусь?» На самом деле после высадки Бухгольц не знал, что ему делать, и просто ждал своей участи. При этом понес большие потери как в живой силе, так и в материальной части, причем в основном не боевые. Из 2862 человек в живых осталось около 700. (Есть версия, что изначально численность отряда была меньше, но процветали приписки и дезертирство, что тоже не делает чести Бухгольцу как командиру.) Большинство просто умерло от холода и голода в Ямышеве в результате осады. (Хотя изначально поход имел дипломатическое прикрытие и отряд мог двигаться беспрепятственно.) Потеряв силы, отряд отступил к устью Оми, бросив имущество в Ямышеве.
Ждать Бухгольцу пришлось недолго. Почти сразу подошло первое подкрепление из Тобольска. Отрядом командовал полковник Матигоров. Он привез указ губернатора Сибири князя Матвея Петровича Гагарина о закладке Омской крепости. Отряд Бухгольца скорее всего был отправлен в Тобольск на переформирование, потому что люди устали, были больны и деморализованы.
С Бухгольцем для строительства крепости остались военные специалисты, состоявшие в основном из шведских военнопленных. Строили крепость люди Матигорова. Часть его отряда пошла дальше, на юг, и восстановила отношения с джунгарами и Ямышевскую крепость.
Но в 1716 году были построены только 2 небольших временных редута в районе нынешней площади Бухгольца. Сам он, возможно, еще до окончания строительства укреплений сдал командование майору И.Л. Вельяминову-Зернову и уехал в Тобольск, а затем в Петербург. Строил редуты пленный швед артиллерии поручик Каландер.
Капитальную крепость построили только на будущий год, в 1717 году, под командованием майора Аксакова.
Какой момент считать основанием города — написание указа, высадку отряда, прибытие подкрепления с указом, закладку временной крепости, окончание ее строительства?
Бухгольц высадился в устье Оми, но он не писал указ, не принимал решение, не располагал ресурсами, не руководил строительством. Более того, уже в 1717 году с постройкой капитальной крепости майор Аксаков докладывает «о сломании малой крепости в устье Оми». То есть получается, что указ писал Гагарин, доставил его и привел людей Матигоров, строил Каландер, командовал Вельяминов-Зернов, а основатель — Бухгольц.
Поскольку история запутанная, оценки неоднозначные, персонажей много, то за критерий берутся политические соображения. Начиная с петровских времен правящим классом России было дворянство, всем обязанное Петру. Он сделал их землевладельцами, уравняв с боярами. Естественно, что для них Петр был великий. Поэтому основателем Омска должен быть человек, приближенный к Петру. Сейчас некоторые историки из провинциального подобострастия пытаются сделать самого Петра основателем Омска. Но в указе, выданном Бухгольцу, нет ни слова об Омской крепости, более того, после суда над Гагариным Петр собственноручно написал указ о ликвидации Омской крепости. Бухгольц — «птенец гнезда Петрова». Его национальность до революции никого не смущала. В дворянской среде было в моде пренебрежение ко всему русскому. (Дискуссия о том, немец ли он, становится неприличной. Есть его послужной список, интересующиеся могут почитать).
Князь Гагарин — настоящий русский аристократ, потомок Рюриковичей был неугоден Петру самим фактом своего существования. Он ничем не был обязан Петру. Гагарин поступил как настоящий государственный муж, решив извлечь хоть какую-то пользу из авантюрной экспедиции, направленной Петром. (Правда, идею этой экспедиции Гагарин, на свою голову, подбросил Петру сам). Гагарин решил укрепить южную границу, а заодно спасти остатки экспедиции Бухгольца. Петр расправился с Гагариным с помощью Бухгольца, который так отплатил Гагарину за великодушие.
Петра, как любого авторитарного правителя, мучила параноидальная мания преследования. Он везде искал измену, даже в своем сыне (не буду вдаваться в версию о подмене Петра). отсюда его обвинения Гагарина в сепаратизме. А что насчет казнокрадства, так они просто плохо договорились о понятиях. Гагарин думал, что, как и удельные князья в старину, всю лишнюю прибыль он может оставлять себе. А Петр решил, что Гагарин должен все сдавать в царскую казну. Сейчас бы это витиевато назвали «нерегулируемые бюджетные отношения между региональным и федеральным бюджетами». Гагарина формально обвинили в том, что средства регионального бюджета находились в его служебной квартире. Но он их не прогулял, за границу не вывез, на нецелевые нужды не растратил. как бы там ни было, Гагарина повесили, и он по сей день не оправдан. И хотя указ об основании города написал именно он, но объявить неоправданного осужденного основателем города как-то неприлично.
Всех остальных сочли недостаточно масштабными, и еще при царе основателем объявили Бухгольца, тем более что основание было, высадился все-таки. До революции его имя носила нынешняя ул. Тито. Название было вполне оправдано, потому что палисад на ней вполне мог появиться еще при Бухгольце. В советское время спохватились, но название этой улицы возвращать не стали. Переименовали в Бухгольца другую улицу, бывшую Будочную, никакого отношения к Бухгольцу не имевшую. В советское время Петр опять оказался востребован как реформатор-революционер, безжалостно боровшийся со всем старым, а вместе с ним и Бухгольц как верный «петровец». А Гагарин опять был не в чести как представитель эксплуататорского класса крупных феодалов, к тому же уклонист от линии вождя.
Правда, в послевоенные годы стала не устраивать национальность Бухгольца. После победы над Германией основателем города должен был стать русский. И заказ был выполнен, правда, белыми нитками. Не буду называть авторов, пусть им будет на том свете стыдно. Полагая, что настоящую биографию Бухгольца мало кто будет читать, русского из него делали ссылаясь на разночтения в автографе. Неизвестно почему, то ли из-за малограмотности, то ли из-за неустоявшегося правила транскрипции иностранных слов в русском языке, автограф выглядел так: Бухолц. При этом над словом стоял титло-знак пропуска буквы или нескольких. Подразумевается, что читающий знает, как правильно прочесть, а если не знает, то поле для фантазии безгранично. Те, кто немного сохранял стыд, говорили, что пропущен мягкий знак, а раз буквы Г нет, то на нет и суда нет. Но были и те, кто пускался во все тяжкие, и возникали варианты: Бухальцев, Букалтов... По молодости, пока я не читал биографию Бухгольца, я тоже участвовал в этих фантазиях. У меня был свой вариант — Бухолец, для русской фамилии такой вариант возможен. Но надо отдать должное, и в то время были честные ученые, которые продолжали писать правильно. Их имена не стыдно назвать — В.И. Кочедамов, А.Ф. Палашенков.
На первом совещании в департаменте мы решили еще раз собраться после поступления работ в надежде, что скульпторы найдут тонкое образное решение, позволяющее смягчить противоречия. Но чуда не произошло. Скульпторы любят конкретные ясные задания.
Поэтому на конкурс были представлены: конная скульптура Петра на высоком пьедестале, конная скульптура Бухгольца на высоком пьедестале, скульптура Екатерины, правда, без лошади, скульптура Бухгольца без коня... Есть, наоборот, стилизованная скульптура коня с изображением (сбоку, а не верхом) неких людей. Есть вариант скульптуры Бухгольца на пьедестале, где также присутствует скульптурная группа участников его отряда. Есть вариант скромного обелиска. Есть вариант модернизации существующего шара, который в свое время так и не был завершен. Кстати, сохранение шара было одним из условий конкурса, но некоторые авторы им пренебрегли, предложив свои произведения вместо шара. Большинство вариантов предлагается на набережной.
У меня еще с 80-х годов есть свой вариант, правда никто из скульпторов им не вдохновился. Я предлагаю изобразить скульптурную группу, состоящую из участников экспедиции Бухгольца, запечатлевшую момент высадки. В группе 4-5 фигур, отражающие исторические личности и характерные типы. Я думаю разместить ее на береговом откосе Оми на площади Бухгольца в 1,5 натуральных величины без пьедестала. Бухгольц как бы только поднялся на край откоса и рукой указывает место закладки крепости. Чуть позади него на откос почти поднялся Каландер, который держит развернутую карту. Они стоят лицом на юг. Позади них немного ниже по пояс из-за откоса выглядывает молодой солдат, которому интересно увидеть новое место. Он устремлен вперед и тоже смотрит на юг. Немного отстоит от них старый казак, который стоит на откосе. С площади он почти не виден. Он, наоборот, обернулся назад на север. Он понимает, что может уже не вернуться в родные места. Чуть ниже на откосе можно изобразить еще одного солдата, который занят делом, он тащит в гору какую-нибудь воинскую амуницию...
В чем, на мой взгляд, преимущество композиции — она не содержит оценочных категорий, а просто фиксирует исторический факт. я предлагаю изобразить Бухгольца без коня, без пьедестала, не триумфатором, а просто служилым человеком, в меру сил выполняющий свой долг.
Это будет памятник не основателям, а основанию города. Мы об этом не раз говорили на совещаниях в департаменте, об этом говорил и сам Шалак. Но в условиях конкурса появились основатели. Я считаю, что для омичей первостепенно значимым здесь является факт основания города. Личности основателей вторичны, тем более что они неоднозначны.
На встрече в департаменте я сказал, что, раз мы собираемся ставить памятник надолго, мы не имеем права на ошибку. Если смысл памятника будет подвергнут сомнению, а тем более будет развенчан, он превратится в пародию.
Успеем или не успеем к юбилею. Найдем деньги или нет — это вопросы другие. Сейчас главное понять, к чему нам надо стремиться.
