12 апреля в Омске стартует «Тотальный диктант-2014». Накануне набирающей популярность акции «Бизнес-курс» побеседовал с деканом факультета филологии и медиакоммуникаций ОмГУ Оксаной Иссерс о моде на русский язык, грамматическом драйве и «новой русской сентиментальности».

– Оксана Сергеевна, что нужно, чтобы пройти Диктант?
– Прийти и написать. Тотальный диктант – акция сугубо добровольная, свободная и небюрократизированная, никаких документов предъявлять не надо. Мы лишь просим участников зарегистрироваться на сайте проекта, чтобы заранее рассчитать количество мест в аудиториях, иначе их может не хватить: число желающих растет. Но и те, кто не зарегистрировался, без места не останутся!

– Диктант входит в моду?
– Можно сказать и так. Тотальный диктант – своего рода интеллектуальная игра, а сейчас на них есть определенная мода. Мне приятно наблюдать, что у молодых людей появилась тяга к интеллектуальным занятиям. Сужу по фестивалю социальной рекламы «П.О.Р.А.», по литературным конкурсам, молодежным СМИ… В этом году проект «Тотальный диктант» мы организуем вместе с АНО «Центр экспертиз и социальных технологий». Это наши партнеры по многим проектам – «Медиаиграм», поэтическому марафону «Табуретка» и так далее. Помимо активных медийщиков на проекте будут работать наши студенты, которым интересны социальные инициативы.

– В прошлом году писать Дину Рубину под диктовку пришли не только школьники и студенты: журналисты, врачи, бизнесмены, инженеры – люди самого разного возраста, образования и статуса.
– Я сама задаюсь вопросом: а зачем люди приходят и пишут? Ведь действительно был очень интересный социальный срез: от девочки-семиклассницы до заслуженного юриста России профессора Елены Львовны Невзгодиной, которой в день объявления результатов исполнилось 70 лет. Приходят люди, которые хотят убедиться в своей грамотности. Приходят и те, у кого не очень твердая уверенность, но они хотят получить «обратную связь», чтобы двигаться дальше. Есть и третья категория – «тусовщики», которым все равно: жевать ли гамбургеры на скорость или писать диктант. В любом случае, на мой взгляд, каждый находит в этом определенный драйв. И каждый получает свою пользу.

– А какую получаете вы – как организатор и председатель экспертной комиссии в Омске?
–  Почему мы заинтересовались этим проектом и поддерживаем его? Это поддержка некоего социального тренда, близкого к культуре. Мне кажется, миссия тех, кто причастен к воспитанию молодого поколения, в том, чтобы молодежь прикоснулась к как можно большим аспектам культуры. Особенно это важно сегодня, когда нет целенаправленной государственной политики в области формирования ценностей и идеологии.

Грамотность – элемент общей культуры. Мы должны нести эту культуру в массы и формировать социальный заказ на грамотных людей. Ведь сегодняшнее студенчество – это наша завтрашняя элита общества – политическая, деловая. Я знаю многих руководителей, воспитанников советской школы, которые могут указать соискателю на дверь только из-за наличия в резюме грамматических ошибок. Экс-банкир Владимир Абрамович Копман, например, в свое время интересовался у потенциальных работников, как правильно поставить ударение: проверочными словами для соискателя на роль его секретаря стали «феномен», «обеспечение» и так далее. Генеральный директор образовательного центра «Перспектива» Валерий Игоревич Гагарин тоже не принимает полуграмотных сотрудников, а уже работающим порой исправляет ошибки в документах. Есть замечательное эссе Дмитрия Быкова «Пропавшая грамота», где он говорит, что грамотность – это пароль, по которому узнают своих. Она дает нам представление об уровне собеседника, его способности понимать тонкие и сложные материи. Сегодня это не только имиджевая вещь, как чистая обувь, деловой этикет и прочее, но и своего рода культурный код.

– Диктант – акция проверочная, но не обучающая. Что можно предложить тем, кто хочет повысить уровень своей грамотности?
– Согласна, эта акция – верхушка айсберга, здесь не учат, а диагностируют, но за диагнозом должно последовать лечение. Одна из идей – проект «Нескучный русский», который стартует в апреле. Мы стремимся возродить традицию открытых публичных лекций, проходить они будут, скорее всего, в библиотеке им. Пушкина. Будем рассуждать о языковых явлениях и трендах, давать сведения научно-популярного характера о тенденциях языка, говорить о языке как инструменте власти, учиться читать текст, понимая подтекст.

Есть также мысль приглашать в Омск известных писателей. Что интересно: я загорелась идеей пригласить к нам Алексея Иванова еще до того, как его выбрали автором текста для «Тотального диктанта-2014». Он, к сожалению, пока слишком занят. Но есть ведь и другие. Буквально вчера мы подумали: а почему бы не зазвать в Омск Татьяну Устинову? Она ведь не только «детективщица» – у нее интересные эссе, я регулярно читаю ее в «Огоньке»… Такими встречами мы  пытаемся сформировать у студентов потребность в интеллектуальном досуге, «вкус к культуре», стараемся вкладывать в умы и сердца наших детей то, что надолго останется в их памяти.

– Каковы критерии «пятерки» за диктант?
– Очень жесткие: одна пунктуационная, ноль орфографических ошибок. И получают «отлично» немногие: в прошлом году было три таких оценки. Конечно, в обыденной жизни такая грамотность редко встречается и даже не очень актуальна. А вот «четверка» вполне отвечает хорошему уровню грамотности. Диктант – все же искусственный вариант письменной речи. Естественная обнаруживается в деловой переписке, общении в соцсетях, в блогосфере. Правда, порой, читая в социальных сетях статусы тех, кому нет еще 25 лет, думаешь, что русский язык повсеместно перестали преподавать примерно в 1995 году… Тем не менее у нас всегда есть варианты, возможность маневрировать. Как говорил профессор Дитмар Эльяшевич Розенталь, если не знаешь, как писать – «здесь» или «сдесь», пиши «тут».

– Многим со школьной скамьи кажется, что русский выучить невозможно: такое количество в нем правил и исключений…
– По сути, можно обучить русскому языку за пару десятков занятий: восемь правил орфографии, семь – пунктуации. Это базовый уровень грамотности (остальное – высший пилотаж). Проще всего этому научить людей с математическим складом ума, потому что они ориентируются на системность языка и не пишут интуитивно, по принципу «2+2? …кажется, 4».

– Какие часто встречающиеся ошибки «обнажил» прошлогодний текст Дины Рубиной?
– Наиболее популярными ошибками остаются написание «н» или «нн» в суффиксах, правописание «не» с разными частями речи, слитные и раздельные написания. С запятыми своя беда: их зачастую ставят больше, чем нужно. Многие делают это «по дыханию»: сколько пауз сделал диктующий, столько и запятых поставят. Гипертрофия запятых – «диагноз» современной письменной речи.

– А какой «диагноз» вы бы поставили речи устной?
– Она меняется в сторону деформализации: литературный язык – это своеобразная научная абстракция, задающая стандарт образцовой речи. А в речевой практике говорящий выбирает различные средства из всего богатства русской речи, чтобы реализовать свое коммуникативное намерение. Если мы обратим внимание, как говорят наши политики, журналисты, прочие публичные люди, мы услышим весь спектр «инноваций» нашего времени. Например, Дмитрий Билан в программе «Голос. Дети», оценивая маленького участника, восклицает: «У него такая мимимишность!» Сегодня исследователи в принципе говорят о том, что в нашем языке появилась «новая русская сентиментальность»: «обнимашки», «целовашки», «вкусняшки». А возросшее количество диминутивов – уменьшительных слов? Мы их слышим везде: и у продавцов на рынках («Все размерчики есть, сейчас подберем брючки элечку!»), и радио­ведущие («Ждем ваших звоночков!»), и даже врачи («У вашего ребенка аллергийка, надо попить витаминчики»). Недавно я получила Spam'чиk – такой была тема электронного письма.

Усиливается языковая рефлексия: «Как принято сейчас выражаться…», «Употреблю старомодное слово…» – еще одно подтверждение того, что человек не глух к собственной речи.

Елена Ярмизина