27 марта на основной сцене Омского государственного академического театра драмы зрители смогли увидеть премьеру спектакля «С вечера до полудня» по одноимённой пьесе Виктора Розова в постановке режиссёра Филиппа Гуревича (г. Москва).
В советские годы Виктор Розов был чрезвычайно востребован. Драматург получил широкую известность, благодаря художественному фильму «Летят журавли» (реж. М. Калатозов, 1957 г.), в основу которого положена пьеса «Вечно живые». Пьесу «С вечера до полудня» тоже ставили на сцене довольно часто, а в 1981 году на «Мосфильме» была снята кинолента с одноимённым названием (реж. К. Худяков). Премьера Омского академического театра драмы невольно подводит зрителя к вполне резонному вопросу: а для чего нам сегодня нужен Виктор Розов и его произведения 50–70-х годов, ведь это время ушло, и кажется, что современная жизнь совсем не похожа на ту реальность, в которой жили герои его произведений?
Буквально сразу же после открытия занавеса зритель, знакомый с драматургическим первоисточником, понимает, что не будет ни ностальгической грусти по советскому прошлому, ни попыток осовременить розовскую историю. Филипп Гуревич смоделировал вневременную ситуацию, в эпицентре которой находятся глубинные чувства и переживания людей, определяющие мотивы и поступки вне зависимости от контекста времени.
«С вечера до полудня» — спектакль символичный, наполненный ассоциациями, подтекстами и очень личными смыслами для каждого, отдельно взятого, зрителя.
В постановке Ф. Гуревича пространство, в котором обитают герои, — это ограниченный, замкнутый круг, из которого невозможно вырваться. Сценография (художник Ольга Суслова) строится на сочетании бытового и иллюзорного. Квартира из сталинской высотки воплощает эстетику пустыни, где, с одной стороны, всё достаточно условно и размыто, как во сне, а с другой, полно реалистических интерьерных деталей, к которым герои словно прикручены: Ким (актёр Артём Кукушкин) — к металлической кровати с панцирной сеткой, с которой он на протяжении всего действия практически не сходит, Нина (актриса Кристина Лапшина) — к деревянному шезлонгу. Персонажи спектакля напоминают островитян, разбросанных по холодной пустой планете и отгороженных друг от друга глыбами льда, временами пульсирующих всполохами магического северного сияния (художник по свету Павел Бабин). Ощущение будоражащего напряжения и тревожной потерянности подчёркивается музыкальными интонациями, в которых угадываются полузабытые, некогда популярные мелодии прежних лет. В этом абстрактном, абсолютно бездушном пространстве, бьются живые сердца героев — тех, кто застрял между настоящим и прошлым.
Разговор, затеянный в спектакле, томительный и сложный. Речь идёт о ощущении жизненного тупика, в который в силу разных обстоятельств попадает тот или иной человек. В спектакле «С вечера до полудня» в тупике оказались все герои, но центральным из них, к которому тянутся все сюжетные нити, является писатель Андрей Трофимович Жарков (народный артист России Михаил Окунев). Скоропостижная смерть супруги усугубила творческий и личностный кризис писателя. С её уходом его мир лишился устойчивости, незыблемости и начал рушиться. Неловкие попытки поддержать друга предпринимает Егорьев (заслуженный артист России Владислав Пузырников), но это лишь ожесточает Жаркова. На примере образа Андрея Трофимовича показан классический «синдром самозванца». Будучи некогда успешным литератором, ныне он разуверился в себе настолько, что обесценил все прошлые достижения и заслуги, считая, что всё, чего он добился на писательском поприще — результат везения и удачного стечения обстоятельств, а не собственных способностей. Героя Окунева гнетёт страх разоблачения, он живёт в постоянном напряжении оттого, что в какой-то момент его «некомпетентность» раскроется, и окружающие увидят, что король-то — голый, а никакого литературного таланта и в помине нет. Чувство тревоги обостряет его и без того непростые взаимоотношения с домочадцами. Он нетерпим и резок с ними, слыша в каждой их реплике жестокую попытку уязвить, желание наступить на больную мозоль. Жарков в исполнении Михаила Окунева — деспотичный глава семейства, который, несмотря на внутренний разлом, старается всё держать под контролем. Сценическое пространство постановки выстроено, в первую очередь, под него — пожилого усталого демиурга, который уже ничего не может создать, но продолжает ревниво охранять свои владения, давно уже превратившиеся в миф, воздушный замок. Стоящая посреди сцены конструкция напоминает дозорную вышку за тюремным забором. Вот только забор этот герои возвели себе сами, сооружая прочную кладку из иллюзий, обманутых надежд, нереализованных планов.
Все персонажи спектакля объединены чувством одиночества и внутреннего разлада, разъедающего их изнутри, подобно ржавчине. Они напоминают марионеток с механическими, заданными извне, навязанными движениями. Самая трогательная из них — Нина (актриса Кристина Лапшина) в своём кисейном платьице в горошек, ажурных перчаточках и чулочках. Вырвавшийся из её груди резкий возглас, похожий на крик чайки, заставил вспомнить другую Нину — Заречную. Чеховская чайка будто бы случайно ненадолго залетела в распахнутое окно и тут же выскользнула наружу. Но если Нина Заречная с её кровоточащей душевной раной вызывает неподдельное щемящее чувство, то наша Нина — как бы принуждает нас к сочувствию. Её жизненная драма, в которой нашли место и отчаяние из-за бегства любимого человека, и попытка суицида, нивелируется внешним обликом героини: тщательно причёсанная, с кукольным румянцем на щеках, она воспринимается скорее, как сверкающая глянцем картинка, нежели как женщина из плоти и крови. Нина живёт в ожидании мастера. Но где он — этот современный Тригорин? Исписался, сломался под натиском житейских бурь, подобно Жаркову? Или, залихватски пришпорив коня, несётся к новым, неизведанным горизонтам, подобно Лёве Груздеву (артист Степан Дворянкин)? Дуэт Кристины Лапшиной и Степана Дворянкина сквозит различными эмоционально-смысловыми коннотациями: они одновременно и чужие друг для друга люди, и вместе с тем их тянет друг к другу, словно магнитом (в сцене с поцелуем это проявляется особенно ярко). Оба — трудные партнёры. Нина в исполнении Кристины Лапшиной — хрупка и ранима. Она словно драгоценная статуэтка, которую, из страха разбить, ставишь от греха подальше в шкаф на полку, закрываешь на ключ и лишь временами на почтительном расстоянии, через стекло, позволяешь себе полюбоваться на неё. Лёва в исполнении Степана Дворянкина — типичный постерный мальчик, каждый жест которого — постановочный, фальшивый.
Персонаж, которому по-настоящему сопереживаешь, сыгран Артёмом Кукушкиным. Его Ким — человек, задавивший в себе боль, вызванную предательством жены, безуспешно пытается приспособиться к создавшимся реалиям. Новый день сулит очередную потерю: бывшая жена намеревается вывезти за границу их совместного сына Альберта (Леонид Калмыков), что приводит Кима в бешенство. Его искренность — угловата. За колючей неловкостью этого молчаливого угрюмого человека кипят нешуточные страсти, которые, когда случайно вырываются наружу, могут быть неуправляемыми и страшными.
В постановке Филиппа Гуревича появляется новое действующее лицо — Валентина Семёновна, жена Жаркова (заслуженная артистка России Ирина Герасимова). В пьесе Виктора Розова лишь упоминается о покойной жене писателя, но в спектакле этот персонаж получает развитие. Валентина Семёновна — это та цементирующая основа, которая соединяет осколки и склеивает разбитую чашку (в данном случае — осиротевший семейный очаг). Но, как известно, хранить в доме разбитую посуду — не к добру. Как бы ни дорога она была — от неё нужно избавиться (в данном случае — отпустить человека, чей земной путь уже закончился). Чтобы не застрять навеки в прошлом. И жить дальше.
Наталья Елизарова
