Спектакль подводит к представлению, что традиционные в России религии Иудаизм, Ислам и Христианство изжили себя, не имеют перспективы. На смену им придет с Запада Антихрист или с Востока — Даосизм.

Музыкальная притча «В поисках времени» автора Олега Михайлова в Омском Музыкальном театре. Автор либретто и режиссер-постановщик Александр Лебедев, дирижёр Сергей Воробьёв, художник-постановщик Сергей Новиков, балетмейстер-постановщик Елена Еремеева, хормейстер Ангелина Барковская, видеоконтент Максим Рощенко.

Спектакль состоялся на «Малой сцене», так в Музыкальном театре называют обычную сцену, когда на ней происходит действие, но там же располагаются и зрители, а зал пуст. Нас проводят на сцену, между темными кулисами и мы, спотыкаясь, оказываемся в непривычном зрительном зале. Оказывается, сцена огромна, еще и потому, что из нее вынесено всё оборудование, а кресла расставлены максимально большим кругом всего лишь в один ряд.

Круг настолько большой, что трудно рассмотреть зрителей на противоположной стороне, и я привычно узнаю среди них лишь милейшего заместителя министра культуры области Шеина Ивана Фёдоровича. Возможно, в зале были и другие славные труженики министерства, но я никого больше не знаю в лицо, в этом нет нужды.

После темных проходов и переходов попадаешь, как из преисподней в какую-то райскую обитель. Поражаешься, создается представление, что ты попал в главный зал заседаний ООН, так хорошо знакомый по TV. Потом начинаешь размышлять: однако там нет такого высоченного потолка, точнее, купола и нет столько света и цвета, тут что-то другое, более серьезное и магическое.

Появляются и представляются первые и самые главные персонажи: купец Абрам (артист Илья Скляров), крестьянин Махмуд (Александр Серков) и воин Данила (Михаил Дергилев), — прекрасно, но программка подсказывает, что персоналии не имеют особого значения, т. к. за ними стоят более важные и глобальные сущности, а именно: — Иудаизм, Ислам и Христианство.

Значит, зрительный зал не является залом заседаний ООН, он представляет грандиозный храм!

Такого Храма в истории человечества еще не было — он общий для всех трех названных религий, но возможно ли это? Вспомним, как нетерпима одна вера к другой, как решительно обращен в мечеть самый большой в христианском мире православный патриарший храм Святой Софии в Константинополе, построенный в 537 г. и захваченный османами в 1453 г.

Покойники от иудеев, мусульман и христиан не желают даже лежать на общем кладбище и предпочитают отдельные погосты. Да что там говорить, даже многочисленные христианские конфессии не желают объединяться, экуменизму дается жестокий отпор.

Немного погодя ловлю себя на новой мысли, что ошибки в сравнении сцены с ООН всё-таки не было, первое впечатление самое верное.

Делаю вывод: это и храм, и зал в ООН! Роднит Храм с ООН не только огромный круглый зал, но и населенность его. Число членов ООН в настоящее время 193 государства. Театр предлагает для рассмотрения три религии, но существует их сегодня около 300 — все войдут туда, к этому подводят постановщики. Так смыкаются два представления: ООН — один из факторов глобализма и явившийся как по волшебному мановению храм на сцене Омского Музыкального театра.

Спектакль создатели назвали музыкальной притчей и не зря, притча требует, точнее, призывает размышлять по поводу увиденного и услышанного. Размышляем. Храм потрясает, невероятной красоты его пол, на ковре которого постоянно меняется цветной рисунок прожекторами сверху, так что персонажи не дают тени, как в жаркий летний полдень.

Видеоконтентом блестяще управляет художник по свету Максим Рощенко.

На фото в доспехах и с мечом Данила, перед ним сидит на ковре пока не названный персонаж в исполнении Евгении Шарыгиной.

Появляется Патриарх (Константин Черных) — это высший чин в церковной иерархии, но какой веры? Нынешний православный патриарх Кирилл своим облачением никак не напоминает того человека, который вышел из западного прохода на сцену рядом с заместителем министра — патриархом местной культуры. Похож ли он на патриархов Ветхого Завета, дзен-буддизма, индуизма, или других религий? Искать это нам нет необходимости. На груди сценического патриарха какие-то изображения незнакомых магических дисков, на груди нашего патриарха культуры, между прочим, обычный галстук чиновника, магия у него в сердце.

Театр предлагает своего одного патриарха для трёх религий, но за сотни лет между ними не произошло ни малейшего сближения, несмотря на то, что все они авраамические, т. е. признают единого патриарх Авраама.

Сценический патриарх выглядел достаточно непрезентабельно: на голове у него высокий несуразный темный кукель, плащ с кровавым подбоем, чем напомнил мне прокуратора Иудеи Понтия Пилата из начала второй главы романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Однако я тут же отказался от подобной мысли и склонился к тому, что это сам Воланд из того же романа.

Воланд — повелитель сил Тьмы (дьявол, сатана), противопоставленный Иешуа, повелителю Света.

На фото в центре Патриарх, на коленях Данила.

Так какому же неведомому богу Deo ignoto может принадлежать храм Музыкального театра? Высказываю мнение о том, что появление подобного храма обуславливается наступающим глобализмом, стирающим границы между нациями, вероисповеданиями, экономиками и культурами.

Неведомый бог, который разыскивается со времен древнего Рима, может оказаться именно в этом виртуальном храме, и имя его Антихрист.

Неведомый бог станет, наконец, вéдомым, известным, отмучается человечество в своих поисках. Он пообещает царство райское на земле, а не на небе, и возрадуется большая часть человечества, и в их числе зрители Музыкального театра, которым ныне повезло посмотреть притчу.

Вывод этот обосновывается также событиями, которые разворачиваются на сцене с появлением «патриарха». В самом деле, между Абрамом, Махмудом, Данилом и какими-то варварами эфиопами идет ожесточенная война.

Программка подсказывает, что сюжет спектакля основывается на христианских легендах и повестях Николая Лескова при духовным сопровождении средневекового арабского поэта Абуль-Ала Ахмад ибн Абдуллах ат-Танухи или коротко — аль-Маарри (973-1057).

Читаем рекомендованную для любопытных повесть Лескова — «Аскалонский злодей». Жил один богатый купец, отважный и искусный мореходец, по имени Фалалей. Однажды разыгралась буря и все тридцать его кораблей затонули вместе с товаром. Купцы, доверившие ему свои товары, отправили его в жуткую подземную тюрьму вместе с прокаженными, доверив выколачивать с него долг опытному и жестокого доимщику Тивуртию (Тарас Назаренко).

На фото в центре Тивуртий, сидит с деревянной колодкой на шее заключенный Абрам, с ним дочь Рахиль.

Вся повесть далее посвящена страданию Фалалея и козням Тивуртия. Спасла его жена Тения, которая прибегла к помощи разбойников, избегнув домоганий высшего сановника.

А что же на сцене?

Постановщики переименовали Фалалея, ни к селу ни к городу, в Абрама, жену Тению заменили на дочь Рахиль (Маргарита Дергилева) и сделали Абрама символом Иудаизма. В повести Фалалей не заразился проказой, на сцене же Абрам не только больной, но и с деревянной колодкой на шее.

Сцена из спектакля. В центре вера мусульманская, ослепившая себя, в представлениях Музыкального театра.

Подавляющее большинство персонажей Лескова христиане, а постановщикам для своей предлагаемой идеологии понадобился мусульманин и потому они также решительно переименовали другого христианина в Махмуда и придали ему мать Фатьму (Наталья Шестакова). Махмуд страдает по каким-то сомнительным причинам, не находит понимания с матерью, в качестве которой, вероятно, следует понимать авраамическую религию иудаизма, сам лишает себя зрения и ходит с красной повязкой на глазах.

Таким образом, ислам оказывается слепым, не через чур ли это заявлено?

На фото Патриарх, Данила и пока еще без имени персонаж Евгении Шарыгиной. Любуемся на ковер.

Имя христианину Данилу из «Легенды о совестливом Даниле» постановщики оставляют, но называют его «воином», хотя проживал он нищим в монашеском скиту, несколько раз был пленен варварами, которые заставляли его стеречь у них коней, ослов, верблюдов, стричь овец и сушить навоз с бурьяном на топливо.

На сцене же он превращен в подобие Ильи Муромца, ходит в кольчуге с огромным мечом в рост человека, держа его за спиной. Воином он не был никогда, похоже, постановщики не оставляют от лесковского Данилы даже рожек и ножек.

Образ Данилы искажен самым невероятным образом. В порядке самозащиты он убил камнем по голове напавшего на него варвара эфиопа, так что у того «один глаз выскочил и у виска на жиле мотается и на Данилу смотрит». Цитирую эту второстепенную деталь только для того, чтобы показать талант замечательного писателя Николая Лескова. Жутко становится при чтении подобных страниц. Потому театр и взял его сочинения в основу спектакля.

Попутно отмечу, что Лесков достаточно вольно художественно трактовал писания и предания христианства, и это было на руку постановщикам, они сами такие.

Данила оказался чудаком святее папы Римского, патриархов александрийского, цареградского, иерусалимского и антиохийского. Его мучило раскаяние, и он просил наказать его за убийство эфиопа, который жил в его совести. Он побывал у всех названных святейшеств, и все в один голос говорили: «Убить варвара не противно учению христианскому».

Участь Данилы не менее жалкая, чем у Абрама и Махмуда. Он попадает в руки некоей красавицы эфиопки, которая пинает его лежащего, избивает его кнутом, приковывает огромной цепью или водит на ней, как зверя.

Вывод напрашивается такой: ни одна из трех названных религий не приносит счастья людям, остается только надежда на «неведомого бога», который уже стучится в дверь Музыкального театра. Излагая эту, как мне кажется, адекватно понятую мной идеологию притчи, я вовсе не разделяю ее, но мне интересно ее исследовать. Каждый волен истолковать притчу по своему разумению, было бы это только убедительно.

Закрывая восторженную тему о храме, я открою в спектакле еще одну не менее интересную страницу. С самого начала на сцене появляется очень любопытная фигура — изящная женщина в черном. Она окутана тайной, из какой повести не сказано и даже имя ей не дано. В программке она названа просто Черной женщиной. Тайны мы разгадывать любим, хотя аль-Маарри был другого мнения:

«От знаний пользы нет, ум — тягостное бремя,
Неразумение доходней в наше время».

Образ этот оказался собирательным по содержанию, а по форме — гибкой, пластичной юной девой (Евгения Шарыгина). Она везде успевает, то танцует еврейский танец с Абрамом, то подталкивает копьем в спину уставшего Данилы. Родство ее с другими персонажами не указано, под ней можно подразумевать кого угодно, она является связующем элементом спектакля.

Вполне возможно, она вышла из поэзии аль Маарри и символизирует ее:

«Стою, беспощадным копьем пригвожден,
Твоими глазами в бою побежден.
Я в помыслах тайных целую тебя,
Души несвершенным грехом не губя».

Мы никогда бы не разгадали тайну Черной женщины, она осталась бы для нас «вещью в себе» (Ding an sich) по Канту, если бы не появилась такая же загадочная Белая женщина (Юлия Соловьева).

На фото символ Даосизма.

Нашей осведомленности достаточно, чтобы сказать: черная и белая фигуры в представленном знаке являются символом еще одной религии — даосизма. Даосизм — одна из самых древних и значимых религий.

Два цвета этого символа интерпретируются как «добро» и «зло», светлое и темное, женственное и мужественное, жизнь и смерть. Википедия сообщает: символ Дао (путь) отражает бесконечное движение, закон бытия, космоса, универсального единства мира. Символ Дао представляет постоянно меняющиеся танцы двух противоположностей.

Как же не восхититься здесь умением постановщиков, которые сумели выразить сложную философскую метафору в реальных танцах двух прелестниц. Как уместен здесь и упомянутый выше бесконечно меняющийся ковер невероятной красоты и неслучайный круглый зал, в котором оказались и мы, зрители, графически в самом сердце Дао! Ковер обещает райское царство на земле, а не на небесах — детской сказкой человечества.

Остается вопрос: откуда тут даосизм? Даю ответ. В последних спектаклях Музыкального театра, на удивление, наметилась тенденция к осмыслению важнейших проблем современности, чего раньше не было и в помине. Таким предыдущим, в частности, был концерт «Четыре сезона оперы. Лето». В нем противопоставлялась культура Запада и России.

В данном спектакле театр переносит свой интерес от Запада на Восток, т. е. идет в русле государственной политики и делает это художественно умело.

Знаменательно то, что в июле 2023 г. группа солистов-вокалистов Музыкального театра в составе Иванны Милосердовой, Елены Билык, Джени Окропиридзе и Антона Завьялова под началом директора Нэлли Бут побывали с гастролями в Китае и с большим эффектом выступили в грандиозном современном здании Международного центра культуры «Мэйсиху». Наряду с классикой они исполнили там китайскую народную песню «Я люблю тебя, Китай»… на чисто китайском языке. Знай наших. Конечно, они передали любовь к Китаю от всех нас.

Примечательно, что религия и философия Даосизма возникла именно в Китае в VI веке до н. э. и является исконно китайской. Не Даосизм ли так очаровал нашу группу артистов с воодушевлением вернувшихся из Китая и передает теперь это воодушевление омичам?

Таким образом, нет в спектакле ничего случайного, всё обосновано, продумано, порой выражено дерзко и неприемлемо, но театр будоражит мысль, увлекает в поиск. Вот и заместитель министра скромно похлопал в ладоши.

В итоге спектакль подводит к представлению, что традиционные в России религии Иудаизм, Ислам и Христианство изжили себя, не имеют перспективы. На смену им придет с Запада Антихрист, или с Востока — Даосизм. Постановщики, похоже, сами еще не определились, они в пути, в поиске, дружба их с Китаем продолжается, состоялись ответные гастроли китайцев в Омске.

Больше всего меня приводило в затруднение название притчи — «В поисках времени». С какой стороны приступить к нему, как это искать время, куда идти? Оно у каждого из нас на руке. Название спектакля ли, книги ли, это квинтэссенция всего содержания. Не осознав сущность названия, ты не проникнешь в глубину его содержания. Ясно одно, смысл «поиска времени» включает в себя и слово «Дао» — «путь».

Ответ нашелся прямо перед глазами. В центре сценического храма с высоты свисал многометровый конус. Он никакого внимания не привлекал до тех пор, пока из него не посыпался песок. Стало понятно, это были односторонние песочные часы, их нельзя перевернуть обратно.

Высыпится песок и всё — каюк, на престоле храма воссядет тот, кому он предназначен и кого мало кто ждет.

Заключительная сцена. В центре конус с песком.

Остается надеяться только на то, что театр подвезет для половинчатых песочных часов несколько тонн песка, а выходное отверстие сделает не больше чем у флакона глазных капель, чтобы нам пожить еще хотя бы на тысячу лет.

Кстати, забыл сказать о группе слепых из девяти человек, которые периодически появляются на сцене. Они создают дополнительную поэтическую, философскую и живописную тему, как на картинах Брейгеля, показавшего, что всё человечество с его бесчисленными богами слепо.

И еще, поэт аль-Маарри, привлеченный постановщиками для украшения и одухотворения спектакля был неверующим.

Вот как он сам писал об этом:

«Молюсь молитвой лицемера, прости, мой боже!
Но лицемерие и вера — одно и то же».
(Перевод Арсения Тарковского).

Как бы то ни было, спектакль сделан вдохновенно, как по замыслу, так и по художественному воплощению.

Пусть театр продолжает свои поиски, тем он интересен, все жанры хороши, кроме скучного.