На допросе подсудимый признал вину в том, что «железно» доказано, от остального отбояривался.
В Первомайском райсуде Омска близится к приговору уголовное дело в отношении бывшего начальника отдела полиции № 7 УМВД России по Омску Антона Козлова.
Напомним: его обвиняют в превышении должностных полномочий.
По версии следствия, с июня по сентябрь 2022 года Козлов крышевал торговлю своей знакомой Ольги Соболевской контрафактными сигаретами: приказывал подчиненным не привлекать ее к ответственности и возвращать изъятый товар, менять протоколы изъятия.
На днях состоялся допрос подсудимого, а за день до этого суд огласил показания двух свидетелей обвинения (ни один из них в суд не явился).
Свидетели эти — Абдурахманов и Костяков.
Сначала судья Игорь Шевченко озвучил показания Абдурахманова. Помимо прочего, следователь спрашивал его о купленных для ОП № 7 кроватях. (Ранее Соболевская подтвердила в суде, что потратила 10 тыс. руб. на ремонт окна в отделе полиции № 7 и лично передала Козлову 20 тысяч на две кровати). Абдурахманов сообщил, что они и впрямь куплены на личные деньги и на балансе полиции не числятся. На чьи — он не знает.
Дальше пошла более интересная часть допроса. Следователь интересовался, кто заходит в камеру хранения вещдоков.
Напомним, Соболевская прямо сообщала в суде, что по договоренности с Козловым часть зафиксированных таможенниками контрафактных сигарет были заменены на легальные:
«В августе — сентябре 2022 года сотрудники полиции изъяли в моем павильоне большое количество немаркированных сигарет. Мы обсудили с Козловым, как выйти из ситуации, и договорились, что я заменю часть изъятых немаркированных сигарет легальными — чтобы продавец мог избежать уголовной ответственности. Я приехала на 6-ю Северную, передала около 300 пачек легальных сигарет. Спустя несколько дней по звонку Козлова я приехала на Заозерную и получила часть немаркированных сигарет из числа изъятых ранее, которые впоследствии продала. Легальные сигареты мне не вернули».
Так вот, Абдурахманов сообщил следователю, что в камеру хранения вещдоков заходил Козлов, но что он там делал, свидетель «не знает». Свидетель Костяков рассказал, что покупал в павильоне Соболевской подозрительные сигареты, заявил об этом в ОП № 7, однако с итогом проверки его не ознакомили. Против оглашения показаний этого свидетеля протестовала адвокат Козлова Александра Михайлова. Не потому ли, что дальнейшая информация по заявлению Костякова в суде не рассматривалась?
Получается, целый эпизод (который, возможно, показывает системные нарушения) выпал из обвинения?
Затем выступила единственный свидетель защиты — сводная сестра Козлова Галина. Девушка приехала в суд из Казахстана и рассказала, что по просьбе брата узнавала в местных магазинах оптовую стоимость чая. Для чего это понадобилось брату, она не знает.
Далее состоялся допрос подсудимого.
В памяти Козлова свежи еще воспоминания о СИЗО, а потому прописанные (вероятно, двумя дорогими адвокатами) ответы на вопросы отскакивали у него от зубов.
Возможно, все это заучивалось и репетировалось не один день.
У обоих адвокатов (второй — Даулет Нурбаев) во время его ответов задорно горели глазки — выглядели они как довольные постановщики спектакля. Зато, отвечая на вопросы пом. прокурора, Козлов занервничал и стал выходить из себя.
Итак, какая версия защиты вырисовывается из допроса подсудимого?
То, что неопровержимо доказано свидетелями и документами, Козлов признал, но постарался «перевести» под наиболее мягкое наказание.
От того, что не доказано «железно», отбояривался всеми силами. Так, он сознался, что дал Соболевской возможность заменить часть изъятых таможенниками в ее павильоне сигареты на легальные.
Тут уж было не отпереться — она сама об этом рассказала:
Однако сделал это якобы не корысти ради, а пожалев ИП-шницу с малыми детьми. При этом заявил о минимальном вреде от своих действий — мол, из-за моратория на проверки дела по контрафакту почти не возбуждались, и даже по изъятым 1950 пачкам курева уголовки бы не было:
— На мой взгляд, этого количества маловато, — на голубом глазу заявил подсудимый.
Вдобавок он постарался свалить на ИП-шницу (которую раньше «жалел») часть преступных деяний.
Поскольку свидетель сказал, что не знает, что Козлов делал в камере хранения, подсудимый уверял суд, будто у него самого времени менять сигареты (нелегальные на легальные) в камере хранения вещдоков не было, а потому была вызвана Соболевская, которая проделала это лично. Вдобавок изначально она якобы передавала сумку с легальными сигаретами (для замены) не Козлову, а участковому Шарипову.
То, что Козлов не посылал участковых на проверку контрафакта даже по заявлениям покупателей, так в этом снова «виноват» мораторий на проверки бизнеса. И возвращать сигареты в павильоны Соболевской он распоряжался по той же причине:
— В августе я действительно давал указания участковому Артемову не изымать сигареты в связи с мораторием, — вещал Козлов.
Своего бывшего зама Хоренко, который, напротив, направлял участковых проверять павильоны Соболевской, Козлов постарался максимально «запачкать». Изъятия подозрительных сигарет, которые проводились у Соболевской (пока сам Козлов был в отпуске) подсудимый назвал незаконными. И заявил, будто изъятое в камеру хранения не помещалось.
Даже то, что Хоренко направлял изъятые сигареты в Роспотребнадзор, Козлов постарался выставить нарушением.
Этот Хоренко, как следует из показаний свидетелей, в итоге был доведен до перевода в другой город.
О подделке подписи сотрудника ОП № 7 на пакете с вещдоками Козлов якобы не знал — хотя на том же пакете стоит его подпись.
По поводу покупки кроватей для комнаты отдыха полицейских Козлов сообщил, что Соболевская выдала деньги добровольно, никакого покровительства он ей за эту помощь не обещал (и торговать чаем из Казахстана в ее киосках не собирался).
На вопрос пом. прокурора, для чего было менять контрафактные сигареты на легальные, если уголовного дела, как он уверяет, все равно не было бы, Козлов выкрутился — мол, Соболевская хотела подстраховаться.
И снова привел пример почти полной «безвредности» своих действий: в соседнем регионе выявили такое же количество контрафакта, но никакого дела из-за моратория не возбудили.
Судя по показаниям бывшего начальника отдела полиции № 7, его надо бы просто пожурить да и отпустить.
Между тем полицейские, фабрикующие проверки, крайне опасны для общества.
Кто поручится, что, сфабриковав проверки по контрафакту, нарушитель не перейдет к более серьезным фальсификациям? Что в тюрьму по фальшивым протоколам не попадет невиновный?
Сами же фальсификаторы в погонах туда ой как не хотят…
В отличие от обычных подсудимых, у высокопоставленных полицейских обычно не один, а несколько дорогих адвокатов.
И если «простому» нарушителю адвокат по назначению (бесплатный) часто советует «признать вину и ничего тебе не будет» (это ложь), то коррупционеры-полицейские вертятся на следствии и в суде как уж на сковороде, лишь бы избежать наказания.
Наташа Липински
