В Куйбышевском суде наконец-то дождались главного свидетеля по делу экс-замминистра энергетики и ЖКХ Марины Степановой.

После перерыва возобновилось слушание уголовного дела бывшей главы регионального Фонда капремонта, экс-замминистра энергетики и ЖКХ Марины Степановой.

Лица на заседании присутствовали насквозь знакомые: судья Солодарь Юлия Алексеевна, представитель прокуратуры Виджюнене Любовь Александровна, подсудимая Степанова Марина Владимировна и оба её адвоката — Родин Дмитрий Витальевич и Пирман Владимир Валерьевич.

На «новенького» была только, пожалуй, одна из главных свидетелей по делу — Клочкова Гульсум Юрьевна — на которую дружно «переводили стрелки» практически все свидетели и которую так давно — и почти безнадежно — пытались зазвать в Куйбышевский суд для дачи показаний.

Освежим немного память после перерыва. Итак, экс-главу омского ФКР обвиняют по п. «г» ч. 7 ст 204 УК РФ «Коммерческий подкуп в крупном размере», а также по ч. 6 ст. 290 УК РФ «Получение взятки в особо крупном размере». Только взятками, по мнению следствия, она набрала больше 7 млн рублей. Но брала Марина Владимировна не только деньгами, но и «борзыми щенками», как-то: комплектом резины для авто, пресловутой собольей шубой, парковочным местом, авиа и ж\д билетами, дорогостоящим ноутбуком, оплатой услуг косметолога, ветеринара, квартплаты и учебы сожителя и проч. На данный момент домашний арест — за «примерное» поведение — заменен на подписку о невыезде.

Но к заседанию.

Как отреагировали друг на друга две теперь уже, похоже, бывшие «закадычные» подруги, осталось «за кадром». Еще до появления Клочковой, завидев журналиста БК55, Степанова, что-то бурно обсуждавшая со своими адвокатами, ретировалась вместе с ними за угол.

Клочкова же была разговорчиво нервна: то отлучалась в туалет, то покурить, то начинала поправлять макияж. Между делом весьма нелестно отозвалась о Поляковском (владелец ООО КДЦ — прим. БК55): «Я с ним 17 лет прожила, а он…» Параллельно интересовалась, каков порядок, как все ТАМ происходит и может ли её жених — молодой человек лет 25-27 — присутствовать на заседании, чтобы её поддержать.

Наконец всех попросили в зал заседаний и, после соблюдения всех формальностей, пригласили свидетельницу. Откровения полились рекой, но… Спокойно, деловито, с подробностями.

Степанову знает где-то с 2012-14 гг — но постольку-поскольку. Плотно познакомились уже в 2018 году, когда Степанова работала замдиректора по правовым вопросам в Фонде капремонта города Севастополя, а Клочкова юристом в подрядной организации «Реформа» Матвея Тарасова. Она как раз пробовала свои силы в капремонте — взяла в субподряд 3 дома. Тогда и сложились дружеские «девочкины» — но не деловые отношения. Как выразилась Клочкова:
— Она девочка, я девочка…

Хм, а с виду и не скажешь! Обе дамы — особенно Степанова — старательно — в упор! — не замечали друг на друга в течение всего заседания.

Уже после того, как Степанову назначили и. о. директора омского Фонда капремонта, она пригласила Клочкову, Поляковского — на тот момент её молодого человека — и Тарасова в Омск переговорить о совместной работе.

Прокурор Виджюнене:
— Какой разговор состоялся?
Свидетель Клочкова:
— Марина Владимировна сказала, что она бы хотела, чтобы были свои подрядчики, которым бы она смогла за материальное поощрение давать работу, в которых она была бы уверена, что они надежные. Она, со своей стороны, гарантировала большой объем работы, а он (Захаров — прим. БК55) должен будет своевременно отдавать ей «домашнее задание».
Гособвинитель:
— Что такое «домашнее задание»?
Клочкова:
— Откат.

Судья Солодарь:
— Это она так сказала — «домашнее задание»?
— Да-да, так между собой называли — «домашнее задание». Это, по сути, откат за то, что нам оказывают всеобщую помощь, что мы непосредственно выигрываем все конкурсные процедуры… нам оказывают содействие в сдаче-приемке, различных документах и прочее…
Прокурор:
— А по оплате?
— И по оплате в том числе. Дело в том, что в Омской области предусмотрена оплата в течение 12 месяцев. Нам сказали, что мы будем получать оплату своевременно… день-два…
Любовь Виджюнене:
— А размер «домашнего задания» обговаривали?
Гульсум Клочкова:
— Да. 5% по строительно-монтажным работам.
Судья уточнила:
— Пять процентов от суммы контракта?
— Да, конечно. Например, если контракт на 60 млн, порядка 3 млн надо отдать. За контракты по строительному контролю и по проектированию 10%… У нас у каждого была своя направленность: Матвей Сергеевич (Захаров) занимался непосредственно строительно-монтажными работами и строительным контролем, мой молодой человек (Поляковский) проектированием, я на тот момент только попробовала субподряд несколько домов, но у меня это не очень хорошо получалось…

Прокурор:
— Ну, а на предложение Степановой вы согласились?
— Предложение Степанова на тот момент больше делала Тарасову… он был опытным подрядчиком, выполнил много контрактов по капремонту. В том числе в Свердловской области, в Севастополе…
Судья:
— А с Тарасовым её кто, вы познакомили? Или они были раньше знакомы?
— Они были раньше знакомы… Марина Владимировна просто знала, что мы в хороших отношениях с Матвеем Сергеевичем… Познакомились в Екатеринбурге на ремонте многоквартирного дома где-то в 2014 году… Он представлял фирмы ООО «Реформа» и ООО «Арго».

Во избежание разговоров — сама из Екатеринбурга и фирмы притащила за собой — по требованию Степановой Поляковский купил омскую фирму «Консультационно-депозитарный центр» (ООО КДЦ). Директором сначала был Аносов, потом Корниенко, потом его сменил Волосников. Компания приобреталась на деньги Захарова, он же и руководил. Позднее обещал передать компанию Клочковой с Поляковским.

Летом 2019 Клочкова попросила дать работу непосредственно ей, Поляковскому и Газизову (муж её двоюродной сестры — прим. БК55). По подсказке Степановой Поляковский с Газизовым приобрели ООО «Разрешение на строительство», в которую «загоняли» фирмы для экспертизы смет и проектов. Сначала «дружески советовали», кто не понимал с первого раза не принимали, придирались к сметам и настоятельно отправляли в «Разрешение на строительство»:
— В любом случае все дороги вели в «Разрешение на строительство»…

До появления Степановой в фонде капремонта такого требования не было. Подчеркнуто:
— Это была её идея.

Позже Степанова сказала в приказном порядке, чтобы взяли туда Дмитрия Боярских, сына замдиректора омского капремонта, который, собственно, и зазвал Степанову в Омск работать в фонд. Клочковой и Ко было обещано возместить затраты и делиться прибылью:
— Степанова сказала, что не может им отказать в связи с тем, что они имеют на неё какое-то влияние, воздействие… В итоге всем занимались они, мы ходили где-то побоку. Ну, как есть..... Позже, когда у Марины Владимировны тоже испортились с ними отношения — они же ей тоже должны были платить… они то ли задержали, то ли отдали меньше. Она попросила забрать у них фирму — вернула в дело Поляковского и Газизова.
И есте-е-ественно, оговорила с ними сумму отката.
Варианты дележа менялись, но в итоге:
— За время работы Газизова прибыль была порядка 700 тысяч, она делились на троих: Степанова, Газизов и мы с Поляковским… Газизов отдал ей порядка 230 тысяч… Она с него потребовала еще откат за договор субподряда, хотя он был не генподрядком… он отдал еще около 200 тысяч.

Со слов Клочковой, в КДЦ, как юрист, помогал её школьный друг Мансуров.

О конфликте между Степановой и Тарасовым:
— Конфликт произошел в начале 2020 года… Он уехал в отпуск, не отдав «домашнее задание» и не отчитавшись. Его полностью отстранили от работ… Марина Владимировна говорила, что пустит фирму по миру, она окажется в реестре недобросовестных поставщиков… Соответственно все остальные организации, где он занимает какие-то должности, они, в свою очередь, станут неработоспособными… если мы (Клочкова с Поляковским — прим. БК55) не заберем фирму.
В итоге компанией стала руководить Клочкова:
— Степанова мне говорила, на какие конкурсы заявляться — мы взяли порядка 14-15 конкурсов… Со Степановой сразу договорились, что я гашу задолженность за Тарасова … она просила порядка 6 миллионов. Реквизиты Поляковскому передал Боярских Дмитрий  где-то в марте 2020 года…
Судья Солодарь уточнила:
— Это говорила именно Степанова, а не Боярских?
— Это говорила Степанова… Боярских принесет вам реквизиты… вам необходимо погасить задолженность…
Прокурор:
— Вы согласились, что платите долг Тарасова и продолжаете работать?
— Ну да. У нас, собственно, вариантов не было: или мы нигде не сможем работать, или работаем вот так… Работой Степанова обеспечивала в полном объеме, подсказывала, на какие конкурсы заявляться, когда шагать… рекомендовали другим организациям не заявляться. Если они не послушались и все-таки выиграли конкурс, их отклоняли и заключали договор с нами. Как, например, компания ПСК — их обвинили, что у них ненадлежащая банковская гарантия… А позже уже никто особо и не лез…

Очень много в показаниях Клочковой совпадало с показаниями других свидетелей, но был явный акцент на Степанову: её приказы, её идеи, её распоряжения и т. д.

Сама Степанова, казалось, свернет себе шею — так демонстративно она все больше отворачивалась от Клочковой, не без сарказма качая головой. Параллельно она вела активную переписку с сидящим рядом адвокатом Пирманом, что называется, прямо под носом у судьи Солодарь. Последняя и впрямь то ли не видела, то ли делала вид…

Второй адвокат — Дмитрий Родин — казалось совсем не интересуется происходящим: он сидел полуприкрыв глаза и как будто дремал.

Между тем последовал наиподробнейший рассказ о всех выплатах и услугах Степановой со стороны Клочковой — все материалы переданы следствию:
— Иногда денег не было, но Степанова требовала… Как я считала, эти деньги входили в откат, она считала по другому. В деньгах был большой бардак… Даже последняя сумма — требовалось от 5 до 7 миллионов, я отдала в итоге 20. В общем, каждый считал, как ему удобно… это всё время менялось…
Судья Солодарь:
— А вы со Степановой разговаривали, что я не так просто плачу, а это входит… Что это не займ, не дружеская акция?
— Конечно.

В том числе, Клочкова рассказала, что Степанова потребовала взять на работу её сожителя, Саса Юрия Павловича, но она со своим подрядчиком Чернецовым были категорически против:
— Потому что у Саса не было соответствующих знаний, и мы боялись, что у нас будут большие проблемы из-за этого… Мы договорились, что если он пройдет соответствующее обучение, то мы впоследствии его возьмем. На что Степанова сказала: вот и хорошо, значит ты его и учи — ты платишь за его учебу, а Газизов помогает учиться… в Уральском федеральном университете… где проходили обучение мы с Поляковским. Платили с осени 2020 года, 13 тысяч в месяц, оплатили порядка 100 тысяч… потом Сас прекратил обучение… деньги шли в счет «домашнего задания» со счета ООО КДЦ…

В общем, как голосом «примерной отличницы» рассказывала свидетель:
— Степанова все время на нас давила и требовала: я вам помогаю, вы обязаны…

Судья Солодарь уточнила:
— Она вам говорила: вы мне должны. … Расчет происходил в счет будущих платежей или в счет тех платежей, которые уже прошли, а вы с ней не рассчитались.
— На конец марта мы рассчиталась за Тарасова… Мы только начали работать и нас начали «выдаивать»…

Юлия Солодарь:
— То есть вы начали работать и сразу стали требовать.
Гульсум Клочкова:
— Да-да. Но подразумевалось, что вычтется… мы разговаривали… Скидывала и Марине на карточку, и было, что сестре Саса на карточку… За парикмахерскую, за аренду двух квартир, за ж\д и авиабилеты, парковочное место за 326 тысяч…
Судья:
— Место, где покупать парковочное место, вам указала Степанова?
Свидетель:
— Ну, конечно. Мне-то оно зачем? У меня и машины то нет.
Судья:
— А почему нельзя было оплатить КДЦ, а оформить всё сразу на Степанову?
Клочкова:
— Мы предлагали, но нам сказали, что это большое палево…
Солодарь:
— Кто сказал?
Свидетельница:
— То ли Степанова риэлтору, то ли риэлтор Степановой, я уже не помню… Но получалось, что генподрядчик фонда капремонта платит за директора фонда. Вы что?! … Но оформлять на КДЦ сказала Степанова.

Дошли и до пресловутой шубы. Степанова пожелала себе на день рождения шубу, модель она рассматривала от 1 млн 400 тысяч и выше. «Благодарные» подрядчики — Тарасов, Зарубин, Терентьев — сначала согласились скинутся, потом отказали. Сказали: вот получим деньги, вот тогда…
— В итоге собирались дарить все, а платить пришлось мне… Мне сказали «ты должна и обязана» соболью шубу в пол с капюшоном, потом разберемся… Я заплатила по банку со счета КДЦ 749 тысяч.
Судья Солодарь:
— А почему Тарасов, Зарубин отказались, а вы нет? Сказали бы как они: вот получу деньги, тогда…
Свидетель Клочкова:
— Потому что на меня оказывалось очень большое давление… по телефону 48 раз спрашивали: где моя шуба, ты вообще охренела… С июля по ноябрь, когда мы эту шубу уже купили, обещала устроить «сладкую жизнь» мне, Поляковскому, Газизову…

Что ты будешь делать, просто не женщина, а стотонный пресс какой-то.

Прокурор Виджюнене:
— Вы передавали Степановой крупные суммы денег?
Клочкова:
— Да, когда получили факторинг, мы отдали 2 миллиона. И до этого, когда умер отчим, она сказала, что ей срочно нужны деньги на похороны.
— Сколько?
— Пятьсот тысяч рублей. Я сама такой суммой не располагала, заняла у Жессона Сергея Владимировича сначала 200 тысяч, чуть позже еще 300 тысяч. Она (Степанова) приехала ко мне в офис, я ей положила 200 тысяч в куртку. Через день положила в карман сумочки еще 300 тысяч.

Живописание Клочковой о поборах Степановой тихо убаюкало и адвоката Пирмана — он стал откровенно и неприкрыто зевать. Даже Степанова пару-тройку раз едва сдержала зевоту: ну брала, ну вымогала. И? Как всё это скучно, господа.

А вот когда речь зашла о факторинге… В конце 2020 года Степанова сказала Клочковой, что уходит на повышение — замминистра ЖКХ и энергетики — а денег в фонде нет.

Если Клочкова хочет получить оплату за выполненную работу, то единственная возможность — оформить договор факторинга.
— Рекомендовала очень настоятельно. Ты, мол, деньги будешь получать потом год, не факт, что получишь. И как я без денег буду, при условии, что у меня зарплата как у замминистра будет маленькая, а мне надо на что-то жить…

Любопытна фраза Степановой со слов Клочковой:
— Так же с меня там требуют, у меня есть определенные обязательства…
Кто требовал и перед кем у дамы были «определенные обязательства»?
В итоге:
— Иди оформляй факторинг и рассчитывайся со мной. Всем занималась Степанова, мы даже знать не знали… Дала распоряжение Шаповаловой (юристу — прим. БК55). У меня вариантов не было… Если честно, я даже сильно не вникала… Получили на счет КДЦ почти 30 миллионов рублей.

С этой суммы Степанова потребовала у Клочковой от 5 до 7,5 млн рублей. Хотя, как посчитала Клочкова, 10% от суммы — это около 3 млн.
— А денег не было, я поняла, что ухожу в минус. В итоге я поняла, что могу отдать два… Меня довели уже до такого нервного состояния…
Прокурор:
— А довели кто?
Свидетель:
— Марина Владимировна… угрозами… Со мной никто так никогда не разговаривал. Все, что связано непосредственно с фирмами и деловой репутацией. Реестр недобросовестных должников… субсидиарная ответстветственность… Вечное психологическое давление очень сильное. Там всё было!
Судья Солодарь:
— Одно дело, когда человек говорит: я тебе голову оторву, но угрозу реализовать не может. И другое дело, когда могут реализовать свою угрозу.
Клочкова:
— Ну, если мне её дочь говорила — и я предоставляла следствию часть записи — что она сожжет мою квартиру, что она меня убьет… Я понимала, что у них реально посвистывает и они еще не то могут сделать… Я реально боялась.
И пока Клочкова живописала, как занимала 2 млн всё у того же Жессона и умоляла Мансурова отвезти их Степановой:
— Я поняла, что не выдержу истерики, потому что денег мало, раз у меня просили 5 или 7 млн…

Вот тут «проснулись» не только Степанова с Пирманом, но и адвокат Родин: возмущенно переглядывались и крутили головой, типа вот врет и не краснеет. Опять пошла интенсивная переписка. Более того, Пирман начал что-то искать в своем телефоне, что они все втроем пристально изучали почему-то под столом.

Еще несколько уточняющих вопросов по факторингу от прокурора и судьи Солодарь, а также о личных обязательствах перед Степановой. Как оказалось, Клочкова с Тарасовым в 2018 году еще в Севастополе занимали у Степановой 1 млн 400 тысяч рублей по работе. Отдавали частями — переводы, наличкой, услугами — в частности, за косметические процедуры. Последнюю часть денег вернули 15 февраля 2020 года. Был разговор и о процентах за пользование деньгами. В итоге Тарасов оплатил лечение матери Степановой.

В ноябре 2020 года, когда у Клочковой были проблемы со здоровьем, она заняла деньги у Степановой. Терентьев (подрядчик) передал для Степановой миллион рублей, из которых шестьсот тысяч взяла, с разрешения Степановой, для себя Клочкова, а 400 тысяч ушли Степановой. Долг Клочкова не вернула до сих пор — не позволяет материальное положение.

Свои отношения со Степановой считала больше дружескими:
— Но под конец, когда на меня оказывалось негативное психологическое воздействие, под конец было не очень хорошее отношение. Когда тебя постоянно подтыкивают…

Саму Степанову охарактеризовала как сильную, властную женщину и карьеристку. Сначала была как девочка-подружка, потом — требовательный лидер, серьезная женщина, которая выполнила программу капремонта — с её слов — с хорошими показателями.
— А сотрудники фонда говорили, что да, она (Степанова) сдала программу. Теперь у нас там такие финансовые дыры, которые придется латать лет пять…

На этой минорной ноте и закончили. Дальнейший допрос решено было перенести на следующее заседание. Судя по активно «взбодрившимся» адвокатам — Клочкова откровенно «оттопталась» на Степановой практически по всем вопросам — следующее заседание обещает быть веселым.

До встречи в суде.

Ульяна Нескорова