Примерно так то ли оговорился, то ли проговорился сенатор. На короткие рассуждения по этому поводу в моем блоге в Facebook мне эмоционально и стилистически сдержанно ответила пресс-секретарь Андрея Голушко Оксана Миронова, что она сама писала речь, в ней не было таких слов, и Андрей Иванович этого не говорил, к тому же человек, который вывез всех артистов во Францию за собственные деньги, заслуживает другой оценки. Я очень трепетно отношусь к Оксане, ее способностям (мы в одной редакции просидели друг против друга несколько лет) и благодарен ей за реплику, которая позволяет обозначить конфликт мнений.
Сенатор Андрей Голушко либо говорил «больше не будут», либо не говорил. Полагаю, что слова имеют значения, проговорки – тоже.
Версия первая. ГОВОРИЛ
Тогда я ставлю плюс сенатору за то, что он осознает будущее детей из глубинки. И ставлю ему минус за то, что он не осознает последствий своего поступка. Дети из сел, которые теперь отмечены печатью свыше: они пели во Франции, – возможно, превратят свое счастье в глубокую рану. Этот успех неповторим, это не их заслуга, это благодать, дарованная кем-то, это ранний алкоголизм на фоне воспоминаний о великом прошлом и неприятия твоего успеха социумом. По сути, это подаренные Голушко воспоминания, которые зачастую оказываются страшнее, чем сифилис.
Версия вторая. НЕ ГОВОРИЛ
«Мы привезли детей, которые здесь никогда не были» – эта фраза говорит не так уж и мало. Дети, которые уже далеко не младенцы, никогда не были за пределами Российской Федерации, а некоторые – Омской области. Их родители в большинстве своем нищие. Фраза сенатора другими словами: «Мы вывезли в Европу на несколько дней талантливых детей нищих, у которых в силу коррумпированности власти, беспредела банков, отсутствия государственной поддержки крестьян нет никакой надежды жить так, как живут в Европе, но им очень хочется потреблять, и мы им покажем, как это делают европейцы и жены омских экс-чиновников». Браво! Сенатор-единоросс вскрыл глубочайшие язвы общества всего одной фразой.
Я лишь сопоставляю слова с тем историческим и социальным контекстом, в котором они были написаны, и контекстом, в котором были произнесены. Безусловно, сенатор Андрей Голушко заслуживает оценки, и она – максимум. Только в том случае, если факт спонсирования фестиваля русской культуры – это фотография.
Вот на фотографии – дети и омские артисты (имущественный статус почти одинаков у обеих групп), Андрей Голушко в аэропорту покупает всем по билету туда-обратно Омск-Ницца-Омск, а левой рукой отдает почти столько же денег за пошитые артистам костюмы. Максимальный балл!
Но у нас не фотография, у нас история. И фестиваль русской культуры в Каннах и поездка большой компании омичей – это части одной нашей общей истории. Как известно, есть два метода рассматривать историю: из прошлого в будущее и наоборот. Не желая уподобляться специалисту по кошачьим задницам – президенту РФ, рисующему помимо «приветов Фрейду» еще магистрали из лихих 90-х к зияющим высотам 2030-х, сначала пойду в реверсивном направлении.
Сегодня не все психически здоровые жители деревень Омской области призывного возраста знают название столицы России. Это правда. Особенно сильно развал школьного образования сказался на северных селах. Нищенские зарплаты в образовании и медицине привели к тому, что у людей на селе оказалась серьезно подорвана важнейшая ценность – ценность знания. Знаний, которые могут спасти от смерти, и знаний как инвестиции в собственное будущее. Распад культуры, экономики и общества начинается именно с деградации этой ценности. Надо ли доказывать, что село в Омской области – это разлагающийся труп со всеми подобающими социальному разложению атрибутами: безработицей, нищенскими доходами, пьянством, бытовым насилием, инцестом. Культура начинается с осознанного труда человека. Труду предшествует, его сопровождает и его ведет ЗНАНИЕ. В жажде знания и жажде созидать человек обретает себя, становится цельным и открытым новому. Отрезанные возможности осознанного труда, напротив, ведут к олигофреническим ценностям, когда биосоциальная система успешнее выживает, не расходуя энергию на ненужные вопросы. Правда, генетически такая популяция страдает непоправимо.
Что стало причиной низведения сотен тысяч людей до скотского состояния? Нужно ли подбирать слова, чтобы описать процессы 90-х – 2000-х? Подшивка газеты «Красный путь» раскроет тему во всех деталях. Только об одном умолчит: о том, что или кто привел область к такому состоянию – парни с горящими взглядами, комсомольцы. Где-то с семидесятых пошла новая плеяда комсомольских работников, циничных, лживых, лицемерных карьеристов. Они вовремя подсуетились, оказавшись возле раздаточной закрывающегося Советского Союза. Дальше все просто и несекретно. Приватизации, административный ресурс, рейдерство, нещадная эксплуатация вчерашнего гегемона. Вы знакомы с вехами биографии Андрея Голушко? Ценностная система ясна? Таких комсомольских биографий было немало в постсоветской России. Тема за давностью кажется исчерпанной.
Теперь о зияющих высотах. Бывшие комсомольцы, следом бандиты, не павшие и не выпавшие из честно отжатых бизнесов, мечтают джентльментизироваться (облагородиться). Здесь есть лишь одна дорога – близость к власти, ее знакам и символам, ибо только власть в России на сегодняшний день обладает распределительной функцией в части «святости». Принцип: свято то, что освятила власть. В эпоху генетической катастрофы в России (ИМХО) только власть и первые несколько кругов вокруг дают чувство спасения. Спасение – еще одна важнейшая категория в культуре. Неприкрытость воровства среди власти толкает власть искать спасения у бога. Этим и объясняется во многом гомосексуальный тройственный брак церкви, власти и капитала в России. Желание играть в средневековую игру в веру диктует определенную логику: бизнесмен должен стать человеком государевым, под которым будет находиться часть голодного ремесленного люда и рабы. Недавно Никита Михалков завел речи о благе крепостного права, о крепостном праве как возможности России остаться самобытной, духовной, и, мол, путинский закон о прописке – это первый шаг на пути к справедливости. Себя Михалков, понятно, в «крепостное благо» не записывает.
Почему я вспомнил Михалкова? Потому что это его фестиваль русской культуры в Каннах и потому, что это яркий пример деградации художника. Эта плоть от плоти советской номенклатурной тусовки могла творить лишь в советских условиях. После «Утомленных солнцем» ничего стоящего уже не было. Сегодня это просто трэш-автор, который, кажется, где-то под фирменной кепкой прячет ирокез. Но в политическом пространстве это идеологическая фигура нового русского Средневековья с присвоенным властью званием «святой» и функцией казначея от кинематографа. Фигура комсомольца сенатора Голушко и фигура мажора-державника Михалкова под нарисованными шишками в Каннах вместе не случайно. Случайно там – омский губернатор.
Итак. Я вижу группу новых русских помещиков, представляющих самобытную русскую культуру французам, бахвалясь своими крепостными, простите, омскими артистами. Поинтересуйтесь рассказами о первых русских артистах, певцах, хорах. Во всех этих историях вы будете наблюдать картину любви к идеям просвещения русских дворян. А что рабы? Да, пели.
Аристотель в своей «Политике», описывая тиранию как отрицательную систему правления, говорил, что тиран заинтересован в постоянном беспорядке, дабы на этом фоне его единичные добрые дела выглядели особенно ярко. Канны – единичное доброе дело, которое достойно благодарности, но как быть с постоянно беспорядочным фоном? Это вопрос к сенатору Андрею Голушко.
Василий Мельниченко
Другие материалы автора рубрики «Культура. Город» читайте в разделе «Колумнистика» (2-я колонка сайта)
