В Ленинском районном суде возобновились слушания по делу экс-депутата Горностаевой. Подсудимая — опять вся в белом — наконец-то выздоровела.

Спустя почти два месяца в Ленинском районном суде возобновились слушания по делу «ударницы пивного труда», бывшего депутата Омского горсовета Ларисы Горностаевой.

Напомним, Горностаева, которую обвиняют в «Уклонение от уплаты налогов, подлежащих уплате организацией путем внесения в налоговую декларацию заведомо ложных сведений в особо крупном размере», 6 марта не явилась на судебное заседание.

И вот ведь совпадение: аккурат на это заседание явились сразу трое давненько разыскиваемых свидетеля. Увы, как пояснил её адвокат Дмитрий Наумов, дама на больничном с 1 марта, что и подтвердил её лечащий врач Виталий Жирнов, ведущий травматолог-ортопед из EzraMed Clinic бизнесмена Гальта.

В итоге понадобилось 4(!) заседания, чтобы принять решение о приостановлении рассмотрения уголовного дела бывшего директора пивзавода «Сибирский стандарт» Ларисы Горностаевой в связи с её «тяжелым» заболеванием, не позволяющим посещать заседания суда.

Опять тянем-потянем?

Судя по цветущему виду г-жи Горностаевой, она уже абсолютно здорова, даже не прихрамывает. Что сказать?

Перефразируя героя Георгия Вицина: да здравствует наша частная медицина, самая «гуманная» медицина в мире!

На самом заседании нас ждал еще один сюрприз: вместо молодого — и «горячего» — гособвинителя Анастасии Брагиной, жаждавшей доставить Горностаеву в суд «под белы руки», прокуратуру представлял Хлебков Сергей Юрьевич — солидный мужчина средних лет.

После окончания заседания корреспондент БК55 попытался уточнить у гособвинителя:

—Скажите, пожалуйста, вы заменяете Брагину на время отпуска или на постоянной основе?
— Пока не готов сказать, руководство решает. Пока так.

фото: fb.ru

Но что любопытно, в апреле 2016 года на встрече с практическими сотрудниками УМВД, посвященной празднованию 53-й годовщины органов предварительного следствия МВД РФ, тогда еще со следователь по особо важным делам ОРППБС СЧ по РОПД УМВД России по Омской области капитан юстиции Сергей Хлебков рассказал, что занимается расследованием дел повышенной сложности экономической направленности.

Есть повод для размышлений, не так ли?

После того, как все были представлены, судья Русинова обратилась к Горностаевой:

— Вопрос к вам, Лариса Александровна. В настоящее время лечение закончено?
— Да, лечение закончила, больничный лист по нетрудоспособности закрыт.
— Закрыт… В судебном заседании участвовать можете, так, да?
— Да, верно.
— Какие-то медицинские выписки, медицинские документы, подтверждающие, имеются?
— В данный момент не имеются, но если потребуются, могу предоставить.
— К следующему судебному заседанию предоставить.
— Хорошо.

А далее сторона обвинения «продолжила представлять доказательства» — начали с исследования с 74-го тома, лист дела 179.

И понеслось…

Письмо в ответ на запрос, перечень копий документов, протоколы осмотра с перечнями изъятого: документы, деньги — в т. ч. доллары, евро, шведские кроны — печати предприятия «Сибирский стандарт», банковские карты на имя Горностаевой, ежедневники, шильдики, этикетки и проч. Закончили этот том — перешли к следующему, благо гособвинитель прихватил на заседание 3-4 тома.

Продолжалось это «криминальное чтиво» почти три с половиной часа. Без перерыва. «Протокольно»-невыразительный бубнеж — чай, не изба-читальня — достанет любого.

Первой «сломалась» Горностаева. Устав делать вид, что слушает, воткнулась в свой телефон, не забывая периодически поглядывать на корреспондента БК55, старательно отворачиваясь от объектива…

Потом, однако, вышла «из подполья», положила телефон на стол, иногда что-то просматривая и строча сообщения. Потом пыталась что-то писать в ежедневнике. Развлечь себя беседой с адвокатом. Увы, и это не спасло: сначала деликатно, а потом уже и во весь рот, г-жа Горностаева стала зевать, что-то лениво просматривая в телефоне и, похоже, нетерпеливо ожидая окончания заседания.

Чего греха таить, корреспондент БК55 её о-о-чень понимал — высидеть ТАКОЕ реально тяжко.

Адвокат Наумов держался дольше — как-никак профи и подобных заседаний у него, наверное, было немало. Но и он в итоге уткнулся в телефон, что-то внимательно просматривая.

Может документы по текущему делу?

Тяжеловато приходилось и представителю прокуратуры: почитай-ка почти 4 часа практически без перерыва!

Волей-неволей, и читать, и сидеть устанешь.

Можно сказать, что единственный, кто мужественно выдержал весь этот «прокурорско-читательный» марафон — это судья Русинова.

Практически всё заседание она «держала лицо», лишь изредка позволяя себе отвлечься на 2-3 минуты: полистать кодекс, просмотреть документы или глянуть в окно. Всё остальное время вежливая внимательность и — по крайней мере внешне — заинтересованность. Что тут скажешь — «ноблесс оближ» — положение обязывает.

Закончился этот мучительный судодень длиннющим перечнем свидетелей — порядка 15 человек — которых г-н Хлебков планирует допросить на следующих заседаниях, в том числе и по ВКС-связи. До конца мая заседания было решено проводить каждый вторник–четверг, вплоть до 1 июня.

На следующем заседании было повеселее — пришли двое из длиннющего списка свидетелей.

Первый свидетель — Опарин Александр Андреевич — на все «установочные» вопросы отвечал по-военному четко, вместо «да» — «так точно» или «никак нет» — не зря же он работает в МЧС.

В частности, на вопрос судьи:

— На скамье подсудимых находится Горностаева Лариса Александровна. Вы с ней знакомы?
— Никак нет.

Далее к допросу приступил представитель прокуратуры Сергей Хлебков:

— Александр Андреевич, вы знаете, по какому делу вас вызвали?
— Конкретно нет.
— Допрашивали вас в качестве свидетеля?
— Так точно.
— Поясните суду, вы когда-нибудь являлись индивидуальным предпринимателем?
— Ну, на мне было индивидуальное предпринимательство, но было открыто путем обмана.
— Когда это было?
— В 2015 году.

И далее, путаясь и сбиваясь, Опарин пояснил, что его уговорил старый знакомый Юрий Пермяков — «с сельхозом что-то связано было» — Опарину это было не интересно, он собирался служить по контракту.

Но Пермяков его уговорил:

Сказал, что поработает немного, потом закроем. Если всё будет хорошо, будешь со мной вместе работать..... На него оформить нельзя, потому что у него якобы судимость.

В итоге Опарин согласился, его друг в начале лета 2015 оформил ИП, сходил с ним в банк, где открыл счет и забрал все документы.

Позже, когда Опарину — он работал на севере — стали поступать звонки из банка, что на его счету проходят незаконные операции. Он вернулся в Омск, с трудом разыскал приятеля и они закрыли ИП. Затем ему, как ИП-шнику, пришлось занять солидную сумму — приятель сгинул — чтобы оплатить налог.

На этом вся его «индивидуальная деятельность» закончилась:

Всё, больше ничего не имею, не знаю.

Представитель прокуратуры:

— Какие виды деятельности были указаны в документах?
— Перевозка зерна.
— В каких банках открывали расчетные счета?
— «Раффайзен» и, по-моему, «Газпром».

Все исключительно по выбору его знакомого.

Гособвинитель:

— Был ли у вас удаленный доступ к счетам?
— Нет, всё у него…
— Какие-нибудь доверенности вы подписывали? На передачу предоставления права представлять ваши интересы?
— Не, этого не было.
— Какие суммы проходили по счетам, вы знали?
— Нет. Только когда из банка позвонили, тогда только.
— То есть с момента открытия ИП вы вообще никаких документов не подписывали и никакого участия не принимали?
— Нет.
— Вы в дальнейшем знакомились с выпиской по расчетному счету? Что за транзакции у вас проходили, операции финансовые?
— Только когда оплачивал налог…

Среди перечисленных свидетелю компаний — в том числе «Сибирский стандарт», «Пивоман», Полярная звезда» — плюс несколько фамилий он никого не знал.

Судья поблагодарила свидетеля за то, что пришел. Он, сразу успокоившись, перешел на родной «суконно-казенный»:

— Разрешите идти?
— Если у вас есть необходимость отметить повестку…
— Так точно!
— Поднимитесь, пожалуйста, на третий этаж, секретарь отметит.

Следующий свидетель — Данилов Сергей Петрович — трудится аккумуляторщиком и с Горностаевой также не знаком.

По данному уголовному делу допрашивали, но о чем — не помнит: давно было. Все остальное тоже было достаточно приблизительным: по совету знакомого — Виктора Викторовича, фамилию не помнит — чтобы принять участие в тендере, в 2014 или 15-м открыл предприятие «Русойл» по продаже ГСМ, где числился и учредителем, и директором. Тендер они благополучно проиграли, фирма просуществовала где-то с полгода, потом её закрыл.

При этом никакой деятельности не вели, имелся один расчетный счет в «Сбербанке», который открывал сам лично.

Представитель прокуратуры:

— Когда-либо сделки по купле-продаже пива осуществляли?
— Нет, у нас этого не было.

Не знал и стандартный набор организаций: «Сибирский стандарт», «Руском», «Оптпиво», «Дионика» и проч. Отношений с ними не имел, чем занимаются — не знает и так далее. Правда, иногда среди вороха размыто-неопределенных «не помню-не знаю» были и достаточно четкие ответы.

Хлебков продолжил:

— Никто не обращался к вам, по поводу провести там какую-то сделку, с целью, чтобы вы, например, дали расчетный счет?
— Нет-нет, мы не могли заниматься, потому что мы чисто занимались только ГСМ… Мы же в тендере участвовали.

Традиционно несколько вопросов от адвоката — например, какой пакет документов был собран для открытия фирмы, где открывал — и от судьи.

Её, в частности, интересовало:

— С расчетного счета ОАО «Русойл» вами лично или по вашему указанию наличные средства снимались?
— Нет.
— Следователь при вашем допросе о каких-либо документах речь вел? Вы говорили, что декларация у вас была нулевая. Следователь, в частности, по декларации вопрос задавал вам?
— Мне кажется нет… ну не помню…
— Буковская — вам эта фамилия о чем-нибудь говорит?
— Нет.

С целью выявления противоречий были зачитаны показания свидетеля в ходе предварительного следствия — прокурор взял соответствующий том дела с судейского стола с допросом от 11 декабря 2020 года.

— Согласно данных налогового органа единственная налоговая декларация по НДС ОАО «Русойл», в которой отражены результаты финансово-хозяйственной деятельности организации, ненулевая декларация представлена за третий квартал 2015 года.

Согласно книге покупок за указанный налоговый период единственным продавцом для ОАО выступает Буковская. Среди покупателей в книге продаж отражены ООО «Дисконтоптпиво» и ООО «Дионика». Вопрос следователя: какие товары, работы, услуги в третьем квартале 2015 года ОАО «Русойл» приобретало у Буковской и реализовывало в адрес ООО «Дисконтоптпиво» и ООО «Дионика»? Ответ свидетеля «не помню». По недостающим документам пояснил, что организация прекратила свою деятельность и съехала из офиса, что случилось с документами и где они находятся — «не помню».

На вопрос о передаче денежных средств наличными с расчетного счета «Русойл» представителям «Сибирского стандарта» — «нет, не передавал». Можете пояснить? Вы говорили, что никакой деятельности не было, а в книге покупок и в книге продаж контрагенты такие?

Свидетель Данилов:

— Не было такого.
— Но это по данным налогового органа.
— По данным налогового органа?
— Да.

Пауза, ха-ха три раза. Представитель прокуратуры настойчиво:

— Как вы можете объяснить?
— Никак я не могу объяснить.

А дальше стало еще веселее. Гособвинитель продолжил «педалировать» с вариациями:

— Еще раз вопрос задам: по доверенности, либо по просьбе, ваш знакомый, может быть, Виктор Викторович осуществлял какие-то сделки для своих целей с иными контрагентами? А вы могли просто не помнить названия. Были такие случаи?

Свидетель Данилов:

— Нет, вот это я … вы знаете, что-то конкретное не помню… Но такого не может быть.
— Не было или не помните?
— Мне кажется, если честно, ну не было такого просто.....

И с запинкой:

— Не помню… чтоб было про пиво… И тем более денежные средства… никаких не снимал.

Свидетелю предоставили для обозрения протокол допроса с его подписью. Он пошуршал страницами и подтвердил, что подпись везде его.

Сергей Хлебков продолжил:

— На вопрос следователя: «Снимали ли вы наличные денежные средства?» свидетель ответил: «Вроде бы припоминаю такие факты, работали с какой-то одной организацией, но её название не помню. Что я делал в дальнейшем с денежными средствами не помню».

Для наглядности гособвинитель опять сунул том с допросом, открытый на нужной странице под нос свидетелю:

— Вы подтверждаете свои показания?

Данилов с сомнением в голосе промямлил:

— Как сказать? Ну, подтверждаю. Но не помню, чтоб такое было. Что я отвечал, не помню и всё!
— То есть отвечали, как вам вопрос задавали? Никакого давления на вас не оказывали?
— Да, только я уже не помню.

Подключилась судья Русинова:

— Данным показаниям в суде доверять можно?
— А?
— Суд может доверять вам?

Более-менее твердое:

— Да.
— Показания подтверждаете свои или нет?

Опять томительная пауза, потом свидетель с отчаянием в голосе выпалил:

— Потому что не помню я!
— Понятен вопрос?
— Не, не понятен.

Но в итоге показания подтвердил.

Тут же вцепился адвокат Наумов:

— Вы отвечали на вопросы прокурора сначала так, потом огласили ваши показания и вы их подтвердили. Так все-таки, каким показаниям верить: тем, что вы давали в суде или тем, что написаны в протоколе?
— Которые сейчас подтвердил.

На дальнейшие вопросы опять «я не помню», «что-то конкретно ответить не могу», но наличные не снимал, документы следователь на обозрение не давал, а вот протокол допроса читал внимательно.

— Тогда с чем связаны расхождения?
— А чё? Ну, как сказать-то… Уже столько времени прошло.

Вопрос адвоката, каким показаниям доверять, судья Русинова отмела — свидетель уже ответил.

Но тут уже взялся уточнять прокурор: как так, ему Данилов подтвердил, что наличные снимал, а адвокату Наумову сказал, что нет. Чему верить?

Свидетель с нервным смешком:

— Вы меня запутали совсем…

Потом, передохнув, все-таки сказал:

— Чё написано, то и…

Хлебков, перебивая:
— То есть был факт, что вы снимали для работы с контрагентом?

Свидетель едва слышно:
— Да.

Оговорившись:
— Как бы не помню я…

На том его и отпустили.

А дальше, поскольку свидетелей больше не было, опять началось «криминальное чтиво».

Надо заметить, что г-жу Горностаеву ни сами допросы, ни баталия вокруг последнего свидетеля практически не интересовали — она сидела со скучно-равнодушным лицом и собственный телефон ей был гора-а-аздо интересней происходящего вокруг.

Кстати, она не изменила себе: была в очередном бело-кремовом одеянии и ни капли макияжа — только татуаж — являя, как всегда, очередной образец «чистоты и непорочности». Даже любопытно — судя по списку свидетелей прокурору еще допрашивать и допрашивать — достаточно ли у г-жи экс-депутатки белых одежд в гардеробе?

Или опять перейдет на полоску?

Поживем — увидим. До следующей судебной «пары» уже на следующей неделе.

А пока можно констатировать, как факт, что два месяца «больничного» защита «пивной» королевы из, так называемого, «немецкого» клана использовала по максимуму…  Само собой разумеется, для предварительной «работы» со свидетелями, которым — вдруг! — память поотшибало.

Увы, судья Русинова с прокурором Хлебковым тоже как-то подзабыли одну простую, но очень важную вещь: напоминать свидетелю об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

А если надо, то и продемонстрировать омской общественности, так сказать, на практике, что такая ответственность в российском УК действительно существует.

Ульяна Нескорова