Пока есть время до начала строительного сезона, потом будет не до того, хочу попробовать заняться архитектурной критикой в сфере реставрации, а также строительства в исторической архитектурной традиции.

Всякий здравый художник заинтересован услышать профессиональную оценку своего творчества. В других жанрах изобразительного искусства, в театральном искусстве, в литературе, моде и так далее, в Омске есть своя критика.

А вот популярной профессиональной архитектурной критики я не вижу. Может она и есть, только мне не попадается. Хотя пусть будет больше критики. Она воспитывает вкус, популяризирует искусство, пробуждает интерес к нему. Надо понимать, что критик — не оценщик. Вообще, оценивать искусство — занятие неблагодарное. Не нужно требовать от критика абсолютной объективности, все судят об искусстве, исходя из своих эстетических предпочтений.

Архитектура — самое сложное и ответственное искусство, в котором художник творит в материале не своими руками. Особенно тяжело, если ему ещё и бьют по рукам. Не случайно академик Иван Владиславович Жолтовский говорил, что в нашей стране судьбу архитектуры определяет не талантливый архитектор, а талантливый заказчик. Хорошо, когда их вкусы совпадают. Хотя настоящий мастер даже в стеснённых условиях найдёт блестящее решение, превратив недостатки в преимущества.

Один из ярких примеров — Речной вокзал академика Тимофея Садовского.

Ещё раз оговорюсь, что я не собираюсь судить о «современной» архитектуре из стекла и бетона. Мне близка архитектурная традиция, и важно показать, что она жива и актуальна.

Не буду углубляться в историю, остановлюсь на «свежих» объектах прошлого года. Их не так много, но не хочу сваливать их в кучу. Думаю посвятить им несколько материалов.

Когда задумывался этот цикл, то предполагалось начать с реставрации бывшего кинотеатра «Пионер» на улице Лермонтова, 6. Я поделился своими планами с застройщиком, с которым есть контакты, но на ход работ на фасаде, увы, повлиять не мог. Я честно признался ему, на какие ошибки хочу указать, и он попросил не торопиться и обещал подумать над их исправлением, так что подожду.

И тогда было решено начать с ресторана «Гурман» на улице Ленина. Сам факт, что это стилизация в исторической традиции, меня нисколько не смущает. Я апологет исторической традиции и уверен, что она имеет право быть актуальной в современности. Для меня это проявление живой традиции.

Но любую новостройку в исторической части я оцениваю, в первую очередь, с точки зрения того, чем ради неё пожертвовали.

Я знаю, что там был Губернаторский сад, и писал об этом. Да, исторические здания ради этого объекта не сносили. Но исторических зданий ещё сколько-то осталось, а Губернаторский сад был единственным и уникальным в своём роде. Правда, возле ресторана оставили крохотный островок зелени и решили сконцентрировать на нём такое же количество деревьев, которое вырубили на всём пятне застройки. Не знаю, насколько это равноценное возмещение.

Ещё небольшое отступление про садовую ограду. Когда её снесли, то обещали восстановить. Но в моём понимании восстановить — значит поставить на место ту же самую. Ограду действительно поставили, но у неё общее со старой только то, что она тоже ограда. Хотя масштаб и ритм похожи, но декоративных деталей нет.

Было

Стало

Теперь, собственно, о здании. Оно оставляет у меня двойственное впечатление. С одной стороны я, как апологет исторической традиции, рад её очередному проявлению. Меня не смущает масштаб здания, оно соответствует масштабу исторической застройки. Цветовое решение нейтральное, монументальное, благородное.

Но членение фасадов и пропорции деталей, скажем мягко, «являются новым прочтением традиции».

Это как в том анекдоте: открылся памятник вандалам. Вандалы в растерянности.

Для меня архитектурная традиция — это в первую очередь не определённый набор деталей, а безупречный вкус, тонкое чувство пропорций, точное построение композиции, выверенное соотношение проёмов и стен, пропорции проёмов. Архитектурные детали должны только подчёркивать это благородство.

Здесь проёмы несоразмерно велики. Я даже не говорю про центральное круглое окно. Может это оправдано функционально, но, если уж решили делать стилизацию, то, в моём понимании, нужно быть последовательным и не забывать про пропорции. Сквозные наличники, идущие на всю высоту фасада и обрамляющие сдвоенные проёмы, только подчёркивают масштаб проёмов. Но при таком масштабе наличника его сандрик несоразмерно мелкий и плоский.

Карниз, претендующий на антаблемент, выглядит тяжеловато относительно остального декора. Капители пилястр, если даже отвлечься от того, что их профиль не соответствует ордеру, несоразмерно мелкие. Филёнки на фусте пилястр, наоборот, слишком велики. Они занимают почти весь фуст, оставляя по краям несоразмерно узкую полку. Базы пилястр, наоборот, излишне массивны.

Масштаб рустованных лопаток и пилястр противоречат друг другу, сбивая общий масштаб фасада. Шаг руста при таком масштабе лопаток кажется слишком дробным.

Большое круглое окно, имеющее только горизонтальное членение, воспринимается несообразным пятном, вместо исполнения предназначенной для него роли центра композиции.

Нужно отметить, что весь декор выполнен, если я не ошибаюсь, из фрезерованного природного камня. То есть это не дешёвый бутафорский пенопласт, и даже не штукатурка или декоративный бетон. Это очень дорогая отделка. Тем более, если отделка выполняется с претензией на элитарность, то нельзя ошибаться в деталях.

Угловой вход с нависающим вторым этажом, который ещё усугубляется широким балконом, это тоже «новое прочтение традиции». В моём понимании, такое решение создаёт ощущение неустойчивости композиции. Хотя я понимаю, что конструктивно всё просчитано.

Ещё одно неоднозначное для меня решение — высокое крыльцо.

Посмотрите на лучшие образцы исторической архитектуры Омска. У старых мастеров было понимание, что в нашем климате нужно уходить от высоких крылец. У нас полгода зима, при которой высокое крыльцо дискомфортно. Раньше высокие крыльца обычно делали по бедности или от жадности. Для меня это признак эконом-класса. Если этот ресторан претендует на элитарность, то это упущение. Тем более если он претендует на элитарную традицию.

Богатая мраморная балюстрада летней веранды почти не видна с улицы и не участвует в общей композиции.

Решётка балкона, если её рассматривать отдельно, безусловно изящна. Но на фоне довольно строгого фасада она выглядит чужеродно.

Не убедителен для меня и львиный маскарон на замке круглого окна. Он является единственной рельефной деталью декора. Уже это говорит о том, что он должен играть некую особую роль в общей композиции. Он должен быть не только композиционным, но и смысловым акцентом…

Мне как-то довелось говорить с выдающимся омским архитектором Юрием Алексеевичем Захаровым. Мы случайно встретились на улице возле только что построенного его творения. Он не страдал звёздностью и не стеснялся советоваться со мной. Видимо, коллеги его уже достали.

— Ну скажи, как тебе, неужели действительно плохо? (Только настоящий мастер может быть не удовлетворён творчеством.)

— Да что вы, Юрий Алексеевич, всё отлично, Вы выдающийся мастер.

— Если я даже в чём-то ошибся, то у архитектора, как у всякого художника, должно быть право на ошибку.

Другой выдающийся омский архитектор Альберт Миниханович Каримов говорил мне:

«Да, архитектор имеет право на ошибку, но только на бумаге. Он не должен строить ошибки».