В Кировском суде Омска продолжается рассмотрение дела депутата Кипервара, обвиняемого в уклонении от уплаты налогов.

Напомним, по версии следствия, в период 2015–2017 годов Кипервар, будучи директором ООО «Западно-Сибирский металлургический комбинат», не заплатил 45,8 млн руб. налогов — предоставил ложные сведения о доходах. С июня прошлого года он уже не является директором комбината — вместо этого возглавил собственное ЗАО «Строительно-монтажный трест № 7» (однако трест временно не работает).

БК55 продолжает следить за развитием событий, хотя следить, очевидно, осталось не так уж долго. На последнем заседании, судья Павленко решительно дал понять, что не настроен затягивать процесс и завершить его уже марте.

Именно судья Павленко на этот раз и стал «звездой» заседания.

Так сложилось, что в материалах БК55, в частности, судья упоминается не так уж часто.

Судья в действе судебного процесса фигура хоть и ключевая, но не центральная.  Страсти, бушующие в зале заседания, его касаются лишь постольку поскольку, лишь время от времени требуя его авторитетного вмешательства. Павленко, стоит отметить, не был исключением из правил. Ледяным айсбергом невозмутимости он возвышался над происходящим, и ничего, казалось бы, не могло поколебать его  — ни матерящийся в зале суда свидетель, ни «доброжелатель», со всей страстью своей души в красках описывающий все то зло, далеко не всегда имеющее отношение к делу, что причинил ему Кипервар, ни семичасовой допрос представителя налоговой. Ничего.

Однако что-то пошло не так.

Допрашивались на этот раз два иногородних контрагента ЗСМК — поставщик продукции и перевозчик. Выяснялся главный вопрос — имели место быть у ЗСМК поставки в контексте конкретно этих контрагентов, или это все ложь и подлог.

Стоит отметить, что свидетели в деле Кипервара это, в большинстве своем, фигуры достаточно специфичные. Большей частью это контрагенты, которые за давностью лет и в силу объемов собственного производства в лучшем случае вспомнят название ЗСМК и ответы преимущественно дают в стиле «не помню, может быть, наверное, знать ничего не знаю».  Либо свидетели, которые показания дают охотно, подробно (даже местами чересчур), эмоционально, но в ответах которых то и дело проскальзывают, скажем так, «нюансы».

В этот же раз свидетелем оказался мужчина с хорошей памятью и разбирающийся в своем деле. Да и прокурор, казалось бы, вопросы задавала любопытные и напрямую связанные с материалами дела. Словом — бальзам на душу простого наблюдателя.

Однако, стоило такому случиться, какая-то муха укусила судью Павленко.

Прокурор: когда начали фактически осуществлять работу с ЗСМК? Когда заключили договор? Когда были поставки?

Свидетель: это был 17-й год.

Прокурор: когда закончили поставки?

Свидетель: да буквально в этом периоде мы с ними и закончили. Это был 17-й год. Летний период мы с ними плодотворно поработали. А потом «Снабжение» (компания свидетеля) начала заниматься другим направлением.

Прокурор: скажите, в своем свободном рассказе вы очень много времени посвятили тому, что ЗСМК предлагала настолько выгодные условия и была такой хорошей компанией, но, исходя из вашего рассказа, вы с ними поработали исключительно несколько месяцев. Почему, несмотря на столь выгодные условия, о которых вы говорите, вы не продолжили деятельность с ЗСМК.

Свидетель: повторюсь! Как я сказал до этого, мы, компания «Снабжение», ушли немного в другую деятельность. Мы этой деятельностью занимаемся и сейчас. На сегодняшний момент мы стали в городе Магнитогорске одним из крупнейших производителей меди. Мы открыли для себя нишу — нашли именно медь. Поэтому и перестали. Тем более рядом у нас металлургический комбинат, один из крупнейших в России, и он потребляет меди гораздо больше, чем свинца. И мы посчитали, у нас здесь, в Магнитогорске — без логистики, без купли-продажи…

Прокурор: на вопрос стороны защиты вы категорически ответили, что поставок в маленьких объемах вами не осуществлялось, так как это было абсолютно не выгодно. Верно?

Свидетель: да.

Прокурор: Исходя из материалов уголовного дела, от ООО «Снабжение» 27.09.2017 была поставка в адрес ЗСМК «свинец плавленый в чушках» объемом 4 тонны. Такое возможно при вашей категорической позиции об отсутствии столь мелких поставок.

Свидетель: скорее всего, знаете, как все это было. Вот эту машину, 20-тонную, о которой я говорил,  мы отправили, и, скорее всего, мы поставили в их адрес 20 тонн, но 16 тонн впоследствии было забраковано, а вот эти 4 тонны они взяли на приход, и мы на них просто сделали накладную. А остальное… сейчас уже не помню, но, наверное, реализовали обратно.

Тут, пожалуй, стоит отдельно отметить, что ранее свидетель подтверждал и подробно разъяснял — да, поставки брака в их партнерстве с ЗСМК имели место быть, и связано это было с химическим составом продукции. Так, в «Снабжении» лаборатории для подробного анализа не было, а потому случалось, что в чистом, казалось бы, свинце, обнаруживали ряд примесей, не устраивающих итогового покупателя. Но, опять же, для ряда покупателей, к примеру, компании из Тулы, производящей свинцовые гробы, это примеси имели критическое значение, а для других были совершенно не принципиальны.

То есть в ряде случаев это считалось браком и возвращалось, а в ряде — спокойно принималось и реализовывалось.

Прокурор: а скажите, вы накладную делаете на объем, когда отправляете груз, или спустя месяц? После того, как он переработается, дойдет уже до следующих потребителей. Когда оформляется накладная, указывается наименование?

Свидетель: еще раз повторюсь, если у нас машина грузится… это не все так просто, за 100, за 200 километров. Мы не знаем точный вес до килограмма, сколько будет загружено. Мы всегда печатаем накладные те, которые подходят. Мы пишем сразу 20 тонн, цену, доверенность на водителя, прикладываются договоры, и с этими документами отправляем. Везде весы разные — это уже погрешность та, которую не мы придумали. Еще, к примеру, некоторые делают скидку на поддоны, кто-то поддоны не считал…

Судья (повышая голос): свидетель, я вас остановлю. Ответьте на вопрос прокурора! Он вам задал вопрос! 4 тонны как получилось, что в документах указано сразу, если вы рассказываете, что этот товар не был принят?! Как вы могли знать, что примут товар на 4 тонны?!

Свидетель что-то пытается сказать.

Судья: как весы могут на 4 тонны ошибиться, если машина 20 тонн?! Не уходите от вопроса прокурора!

Свидетель все еще спокойно: ваша честь. Машина приехала 20 тонн. Отбраковали 16 тонн, 4 они приняли в зачет. Соответственно…

Судья: вы на вопрос прокурора ответьте! Как вы могли сразу предполагать, что 4 тонны примут, а остальные 16 тонн не примут, если счет-фактуру вы выставляете при отправке машины?!

Свидетель снова пытается что-то сказать по видеосвязи.

Свидетель: так после того, как они «химию» (химический анализ) сделали, прошло некоторое время, и тогда по зачету они принимали 4 тонны! Мы с ними договорились…

Судья срывается на крик: вы счет-фактуру задним числом сделали?!

Свидетель: ваша честь. Первые документы оформлялись при загрузке 20-ти тоннами, а когда они отбраковали 16 тонн, 4 тонны пошло зачетом, мы по электронной почте соответственно потом отправили документы, на абонентский ящик.

Судья: то есть вы старой датой выставили новую счет-фактуру на 4 тонны?!

Свидетель: а как еще по-другому, если поставка на тот момент была…

Судья: так вы так и отвечайте прокурору!

Вот и нашли ответ. Был ли смысл орать на свидетеля?..

На этот счет можно отметить целый ряд эпизодов, вызывающих очень большие вопросы в контексте более ранних заседаний.

Во-первых, когда в семичасовом допросе не на жизнь, а на смерть сцепились адвокат и представитель налоговой, адвокат со своей стороны (работа у него такая, защищать своего клиента), первое время пытался формулировать свои вопросы к свидетелю, скажем так, не самым прямолинейным образом. И тогда судья со всей строгостью призывал его к порядку и требовал четко поставленного вопроса, на который можно дать четко поставленный ответ. В аналогичном же случае с прокуратурой судью формулировки гособвинителя нисколько не смутили.

Во-вторых — когда только журналист приходит на заседание суда, его сразу строго уведомляют — никаких хождений по залу, неурочных фотографирований, подкрадываний, звонков и вообще лишних звуков. Ничто и никого не должно отвлекать от процесса.

«Все участники процесса должны чувствовать себя комфортно и спокойно, чтобы это не повлияло на чистоту показаний».

В этой связи уместен вопрос:

Насколько «комфортно и спокойно» чувствует себя свидетель, когда на него откровенно давит прокурор и, кроме того, орет судья?

Эпизод этот, к сожалению, стал далеко не единичным и пересказывать их все, пожалуй, нет смысла. Разве что стоит отметить: в какой-то момент сорвался и сам свидетель, и так они друг на друга и орали, слуга Фемиды и допрашиваемый, вопреки всем нормам и почтению к делу судопроизводства.

Повторимся при этом, что данный конкретный свидетель оказался одним из самых вменяемых и адекватных. И, в частности, корреспонденту БК55, более чем далекому как от юридических тонкостей, так и от технологий металлоплавления, в целом, все из его комментариев было понятно. Как и понятно стремление свидетеля временами весьма пространно поведать о специфике своей деятельности. Мы все-таки в суде находимся, детали — это важно.

Прокурор: Вы отправили три машины подряд, это было одно и то же сырье (купленное у одного и того же поставщика)? Которое в последующем три дня подряд отправляли ЗСМК.

Свидетель: да

Прокурор:  скажите, вы 27.09 отправляете 20 тонн, из которых 16 оказались браком. В последующие два дня вы отправляете 40 тонн, как вы поясняете, из одной партии, и они браком не оказываются? Возможно такое, если сырье одно?

Свидетель: конечно возможно. Еще раз повторюсь, они (ЗСМК) не только же с Тулой работали (та самая компания по производству свинцовых гробов). То есть, насколько я помню, я слышал, что у него (Кипервара, как руководителя ЗСМК) с новосибирским заводом хорошие отношения. Я думаю, что из той партии, которую мы им поставляли, они же не весь…

Судья (снова начинает кричать): я вас остановлю! Ответьте на вопрос прокурора, было такое или нет?!

Свидетель пытается что-то сказать

Судья: Я вас останавливаю, ответьте на вопрос прокурора, возможно такое или нет?!

Свидетель после задумчивой паузы:, а как вопрос звучит?

Судья: вот послушайте внимательно вопрос, чтобы на него ответить!

Прокурор: возможно ли такое, что в один день 27 сентября вы отправляете 20 тонн, 16 из которых оказались с браком после переработки, а в последующие два дня вы отправляете аналогичный товар по 20 тонн, и он браком не оказывается? Хотя сырье вы берете одно и то же.

Свидетель: да, возможно. Объясню почему. Потому что на Тулу они отправляли с примесью сульма, а тот же Тюменский завод, к примеру, на эту же сульму не обращает внимание. И, возможно, из этой партии какой-то объем ушел на Тулу, где к этой химии придираются, а остальной объем отправили по другому контакту. Еще раз повторюсь. ЗСМК на тот момент была одной из крупнейших компаний, и я не думаю, что у них контракты были только в одну сторону.

Право слово, иногда складывается впечатление, что журналист слушает показания внимательнее, чем судья и прокурор.

Безусловно — все мы люди и всем нам свойственны эмоции. Безусловно — на судей ложится огромная нагрузка, бывает, что за месяц им приходится вести по 400 дел — станешь тут раздраженным. Безусловно — могли случиться и какие-то личные неприятности… И тем не менее волей-неволей задумаешься, почему судья сорвался именно на свидетеля, дающего показания откровенно в пользу подсудимого, при том, что до сих пор, несмотря на все происходящее в зале суда, он вел себя с похвальной и внушающей уважение сдержанностью.

Не потому ли, что эти показания не укладываются в рамки уже заранее принятого решения?

Решения засудить Кипервара, осмелившегося несколько лет назад помочь БК55 разоблачить банду «гаишников», устраивающих тотальные облавы на грузовые авто, которые массово свозились дежурившими «в кустах» эвакуаторами на «левую» штрафстоянку?

БК55 подробно писал об этом в материалах:

Безусловно, решать, виновен ли подсудимый — суду. Но до вынесения приговора еще нужно дойти, сохранив по пути здравомыслие, здравый смысл и, желательно, достоинство.

Что же касается второго свидетеля — перевозчика, осуществлявшего транспортировку продукции, то тут прошло все довольно тихо и мирно. Особенно по сравнению с предыдущим свидетелем. Серьезный, равнодушный ко всему происходящему мужчина отвечал на вопросы, очевидно очень надеясь отстреляться и, наконец, заняться своими делами.

Задали, к слову, и ему вопрос о том, осуществлял ли он неполную загрузку машины и перевозку все тех же злополучных 4-х тонн продукции.

«Маловероятно, — ответил он. — Кто же заплатит полную стоимость машины за всего 4 тонны груза».

На том и сошлись.

Стоит отметить, что сам подсудимый Кипервар, очевидно, уже не слишком надеется на положительный для себя исход дела. По крайней мере, он выразил благосклонно воспринятое судьей намерение оплатить всю вменяемую ему налоговой сумму, а также соответствующие пени и штрафы, таким образом, в соответствии с недавно вышедшим законом, закрыв уголовное дело.

В завершение хотелось бы упомянуть еще один эпизод.

Заседания суда начинаются в 9.30, к этому времени все благополучно расположились в зале: судья, подсудимый с адвокатом, секретарь и корреспондент БК55. Нет только прокурора. Но вот она появилась — зашла и села. Казалось бы, можно приступать…

Но не тут-то было.

«Вы почему опаздываете?! — возмутился судья. — Вы даете СМИ основания написать, что прокурор опаздывает на заседания!»

Сложно сказать, насколько ошеломлена была сама прокурор, но представитель этих самых СМИ обалдел изрядно — на часах было 9.31.

Это все к чему?

ЧИТАТЬ ПО ТЕМЕ: