«Игра на опережение» от сотрудников ФСБ или очередные «выкручивания» фактов от подсудимого, допрос которого с каждым судоднём становится всё интереснее.

БК55 продолжает репортаж из Кировского районного суда, где слушается уголовное дело бывшего начальника УМВД города Омска Евгения Быкова.

По версии обвинения, он получал взятки за общее покровительство от владельца интим-салонов Orange предпринимателя Игнатьева и торговца-нелегала контрафактным алкоголем и табаком Зубкова. Общая сумма полученных взяток полковника полиции Быкова при этом составила около 7 млн рублей.

Напомним, под конец заседания, которое проходило 20 июля, подсудимому продлили срок содержания под стражей до 24 сентября.

После просьбы защитника Павла Михайлова о замене меры пресечения на домашний арест, судья Максим Серебренников предоставил слово Быкову, который в обращении к суду ещё раз напомнил свои доводы о «сфабрикованности» уголовного дела и заявил, уже не в первый раз за время слушания, что всё это якобы провокация сотрудников ФСБ.

Также подсудимый ещё раз отметил, что лечения ему в СИЗО не оказывается. А врачи просто игнорируют его жалобы.

«Сейчас я попрошу гособвинителя расценивать то, что скажу, как официальное заявление. Месяц я содержусь в СИЗО в нарушении ФЗ 103, который запрещает меня содержать с лицом, которое осуждено, и в отношении которого приговор вступил в законную силу. Месяц меня держат с таким гражданином. Я уже не буду говорить о том, что с гипертонией я радио «Рекорд» слушаю с 6 утра до 10 вечера на 8 кв метрах. Что у меня заявления никакие просто не берут».

Задыхаясь от возмущения, полковник опровергает заявления прокурора о том, что он может по-прежнему оказывать давления на свидетелей. Мол, благодаря ему они к ответственности привлечены вполне себе на законных основаниях, а обвинение тут «сказки какие-то рассказывает»…

Потом и вовсе «взрывается» и переходит на крик:

«Так давайте лучше разберемся, кто сейчас там попустительствует. Кто сейчас даёт всему этому… А мы то слышали здесь, они спокойно: Игнатьев работает — заявления идут, никто не реагирует. Зубков работал год, на этих точках продавал спокойно всё. А здесь, ваша честь, знаете, какая самая главная фальсификация будет ещё. Это два свидетеля тайных: первый и второй. Я в следующем судебном заседании дам пояснения, кто это такие. И почему их засекретили.

А жене чего наговаривают?! «12 лет, машину заберут, всё заберут, жить негде будет, на улицу пойдете». Кто это делает и зачем? Понятно всё. 15-й месяц, а они под таким давлением меня и мою семью держат! Лечения нет, нормального содержания нет, никаких условий тоже нет: камера 8 квадратов, 15 месяцев. Окошко с тремя решётками под потолком двухметровым на высоте, и дверь с тремя решётками. Особый режим содержания! Так мне, если осудить незаконно за то, в чём меня обвиняют, не положен такой режим. А меня 15 месяцев в таком режиме держат и ждут, что у меня будет нормальное самочувствие, не буду нервничать и буду спокоен…

Ну начались эти заминирования, я что ли виноват? Я 8 часов просидел здесь, ожидая заседания. Так я за это время уже 8 томов показал бы фальсификаций. Случилось заминирование, меня не привозят, хотя через 10 мин можно было бы и заседание начать. А меня просто ещё не вывезли к этому моменту. Кому это надо? Они просто боятся, что я более убедительно докажу, что они были не правы. Но я всё равно добьюсь того, что те, кто это всё затеял понесут ответственность, чего бы мне это не стоило, и сколько бы времени я на это не потратил. Я дойду туда, куда ещё никто не доходил! Я всегда добиваюсь того, чего хочу! Хотите дальше быть на их стороне и оказывать на меня давление? Пожалуйста продлевайте, ваше право. С 6 до 3 месяцев. Спасибо».

Вообще Евгений Иванович — мастер манипуляций. Очевидно, 25-летний стаж работы в органах даром не прошёл. Под его грозным криком и взором даже как-то не по себе становится, а прокурор «на замене» и вовсе краснеет. Ощущение такое, что подсудимый здесь, в зале, кто угодно, но только не Быков, крышевавший проституцию в Омске и незаконную торговлю спиртным.

Но. Начало у заседания вышло вполне мирным. Евгений Иванович был в «рабочем», так сказать, настроении. Поэтому свой рассказ он продолжил ровно с того места, на котором его прервали в прошлый судодень.

Освежить в памяти предыдущие показания Быкова можно здесь:

Остановились на событиях 17 апреля. Однако полковник заявил, незадолго до, обсуждал со своей супругой увольнение из органов. Так ему надоела вся эта «грязь» и клевета, которую постоянно «выливают» на полицию.

«Разговор на кухне состоялся. Жена убедила меня, т. к. учится дочь, и обучение платное, плюс в любом случае зарплата мне необходима. Говорит: «Давай, поработаем до того момента, пока доучится дочь». Но, если честно, я с ней тогда согласился, но решение для себя принял, что с 1 августа буду подавать рапорт. Потому что, либо работать и пресекать это всё (видимо, слухи — БК55)… А просто так ходить на работу и ничего не делать — это не моё».

Помощник Быкова Михаил Лебедев (уже осужден на 2,9 лет колонии общего режима, — прим. БК55) подъехал 17 апреля к дому полковника, чтобы обсудить, кто плетёт преступные интриги и пытается «подставить» начальство. Быков интересуется у помощника, кого он подозревает, а тот вопросом отвечает про «бизнес» Павлова с Игнатьевым. Но у подсудимого эта «парочка» подозрения не вызывает. Пока.

Далее речь пойдёт о трёх последних днях полковника на свободе. Напомним, задержали его 23 апреля 2021 года. Но. Если верить словам подсудимого, то выходит, ФСБ «сыграло на опережение». Об этом позже.

А пока, 21 апреля.

Павлов звонит Быкову и договаривается о встрече с ним в обеденное время в кафе «Шашлыкофф». «Приятель» прекрасно знает рабочий график тогда ещё начальника полиции города Омска. И, как мы уже знаем, в тот период уже находится в сотрудничестве с ФСБ. Но почему-то в деле, по словам Быкова, стенограммы этой встречи нет.

«В последствии я вообще узнаю, что в этот период в «Шашлыкофф» находится Игнатьев, прям в этот момент, когда я там с Павловым. Но Павлов ни Игнатьеву меня не представляет, ни мне Игнатьева. Он молчит. Разговаривая с Павловым я учитываю тот разговор, который был с Лебедевым 17 числа, Я говорю: «знаешь, опять вот какая-то непонятная ситуация, опять в чём-то подозревают». И я чётко рассказываю, что кто-то берёт деньги, отдаёт их Лебедеву, а Лебедев отдаёт их мне. Уже просто надоело. И задаю ему вопрос: «не связана ли эта деятельность с твоим знакомством с Игнатьевым». Ну конечно был ответ отрицательный. Те же самые пояснения: совместный бизнес, планы совместной постройки того самого загородного дома, ничего больше. Я поясняю, что разбираюсь с этой ситуацией, и дал указания, что вся деятельность будет проверена. Сотрудники пойдут на проверку деятельности лиц, заказывающих услуги в сфере общественной нравственности. Ваша честь, в общем, ни каких-то отдельных. И на этом мы с Павловым 21 числа расстаёмся».

Весьма неосмотрительный поступок для полицейского «со стажем», не так ли? «Сливать» свои планы третьему лицу, в особенности, когда у твоего коллеги этот гражданин вызывает сомнения. Тем более, что:

«Я пояснял в начале допроса, что с момента нашего знакомства Павлов неоднократно высказывался о том, чтоб сотрудничать с ФСБ, и сотрудник этот Александр Николаевич. И в ходе этой беседы, причём Павлов и в различных компаниях высказывался о своём сотрудничестве со спецслужбами. Павлов в том числе и поясняет: я общаюсь с сотрудниками ФСБ, — если бы что-то было, мне б наверное сказали, я бы знал», — поясняет Быков.

После обеда полковник выезжает на митинг в центр города, который проходил в поддержку одного небезызвестного оппозиционера, и по дороге встречает Лебедева. Рассказывает ему о своей «приятельской» встрече. Даёт ему задание, чтобы после отпуска, 2 мая, проверили все «злачные» салоны нашего города, и на этом они расходятся.

22 апреля. День до задержания.

Обычный рабочий день. Вечером, когда Быков уже находится дома, ему снова звонит Павлов, по словам подсудимого, в весьма «весёлом» состоянии, и приглашает его в «Барбекью».

«Я ему отвечаю, что нахожусь дома и никуда не поеду, завтра рабочий день. Тем более, ты в не том состоянии. А был один раз, когда он заехал ко мне на работу, так скажем, в «не совсем здоровом виде», после чего я дежурному команду дал, вообще не пускать его. И его месяца три не впускали на работу (в УМВД по Омску на Дмитриева, 1 — БК55), и я не брал трубки. Поэтому там в деле есть детализация звонков, там видно, да и осмотр телефона Павлова показал, что он может 8 раз мне набрать, и ни одного отвеченного. Просто в «чёрном списке» и даже не доходит звонок его до меня.

А когда изучали уголовное дело, и я всё-таки добрался до своего телефона, то в мессенджере «Вотсап» такой звонок действительно зафиксирован. И телефон мы запросили сюда. Но теперь то мы понимаем, что этот звонок произошёл под контролем сотрудника ФСБ. И возникает вопрос: а где этот разговор-то? Почему он в материалах дела не предоставлен? Там что такого секретного? Специально сделали, чтобы исключить какую-то провокационность действия сотрудников ФСБ?»

В общем, встреча переносится на следующий день, хотя Быков был уверен, что Павлов о ней и не вспомнит. А зря.

23 апреля. День задержания.

Быков в обед после заплыва в бассейне «набирает» Павлова, а тот, оказывается уже ждёт его в условленном месте.

«Где-то в 13:45 я подъезжаю к кафе «Шашлыкофф». Поднимаюсь на второй этаж, где оно находится, — прямо у входа, второй столик, сидит Павлов. Перед ним какие-то сухарики и пьёт вино. Я прохожу, присаживаюсь за стол. И начинается с ним наш разговор».

Здесь Быков просит разрешения зачитать из материалов дела стенограмму этого диалога. Адвокат говорит, что этот документ уже был исследован. Судья даёт «добро».

«Что хотел бы сразу вам сказать, ваша честь: есть ещё одна стенограмма в деле плюс есть показания Павлова, — разговор подвергался изменениям. Из него вырезаны частично фразы. Он обрезан. Отсутствуют фразы с теми выражениями Павлова, возьму ли я деньги, соглашусь ли я на его предложение. Отсутствуют фразы: мой вопрос Павлову «почему ты куртку не снимаешь?», ну и видео можно сейчас просмотреть, где он находится 23 числа в куртке».

Павлов на своём допросе уверял, что был без спецсредств. Однако, цель этой «лжи» не совсем ясна. Понятно же, что не Быков сам себя «записывал».

«Что происходит в нашем разговоре? Общая оценка. Я приезжаю туда, там находится Павлов, по моему мнению, в возбужденном состоянии. И я это связываю, на тот момент, с употреблением алкоголя. Он начинает говорить вещи, которые я слышу впервые. Он мне поясняет, что 22 числа он в этом «Барбекью» встретился с гражданином Игнатьевым, со своим знакомым. Как он в нашем разговоре называет его партнёром по бизнесу. Здесь эти фразы имеются. Что данный гражданин переживает за свой бизнес, это по словам Павлова. И он хочет платить денежные средства, расширив свой бизнес, выйти за рамки законной деятельности, которая, так скажем, полузаконная на тот момент. И чтобы его не беспокоили, он готов выплачивать денежные средства. Из его разговора я понял, что Павлов самостоятельно взял у данного гражданина 300 тыс, а вообще он готов платить 2 раза в месяц 400 тыс, 200 тыс с 1 по 5 число и 200 тыс с 25-го по 30-е. Это то, что звучало со слов Павлова. То что мне было понятно, что он пытается до меня донести. Что на самом деле мне было понятно на тот момент? Стало очевидно и понятно, что передо мной тот человек, который совершает мошенничество в отношении Игнатьева. И из-за которого происходят все эти разговоры, не приятные для меня и других».

Быков считает, что Павлов решился его «подставить» потому, что понял: иначе сядет сам. Кстати, даже на этой встрече, Павлов, по мнению полковника, был выпившим, «неадекватным».

«Странности» начинаются уже во время заказа блюд:

«Подозвали девушку, разобрались с заказом, но меня настораживает следующая его фраза сейчас уже, а тогда я их и не услышал. В его разговоре: «…ну которую всегда заказывали». А мы ничего там одинакового не заказывали. Он использует в своём разговоре постановочные фразы. Принесли хлеб, но я уже не стал спорить: «это вот как в прошлый раз». Вторая фраза».

Павлов рассказывает Быкову, о том как, якобы, провёл время в «Барбекью» накануне. Уверяет, что и Игнатьев с дочерью там были. Хотя Игнатьев в своих показаниях отрицал, что когда-либо встречался с Павловым «не по делу».

«И вот он начинает нести там что попало. Я вижу, что разговор идёт неадекватный, совсем не о том, о чём мы разговаривали 21-го. Когда он мне сказал: узнаю, может быть, не может ли это быть связано с ФСБ.

Я говорю: Серёжа, я сейчас развернусь и уйду. Вот она моя фраза. И её чётко слышно на аудионосителе. Я вообще не понимаю, для чего тогда был это разговор, и о чём. И он начинает мне тогда рассказывать»

Из цитируемой Быковым стенограммы их разговора за 23 число:

— Ты понимаешь, чувак хочет развиваться. Говорит, что у него настолько пошло всё, что клиенты приходят, а мы запустить не можем, вынуждены отказать (П).

— А как? Вроде же как всех проверяли? (Б)

— Вот он принял решение. У него там, оказывается, на Масленникова 220 квадратов есть. Вот он уже с собственником договорился, тот ему условия поставил «либо, либо». Либо ты у меня покупаешь, либо чем-то я там торгую, за столько-то миллионов (П).

— Слушай, так если он хочет 200 квадратов на Масленникова — это же будет сильный шум (Б).

— А он всё продумал, шумоизоляция там (П).

— И жалобы полетели (Б).

— Да ладно, чего мне ему сказать? Чего там округлять, в 300-400, я же всё прекрасно понимаю. Он ещё и домик нашёл где-то. Вот здесь отдельный домик во дворах, но там, говорит, уже другие вложения… (П)

Тут Быков поясняет, что фраза была изменена. По его словам, Павлов чётко произнёс: частный дом на 70 лет Октября. Об этом он уже заявлял на своём допросе 3 августа.

Далее:

— Нашёл где-то домик. Будет правильно, когда тебя знают, сюда заезжать. Я рассуждаю. Раз к тебе идут и стучатся. Приятный человек, честно говоря. Мы с ним выпили по два бокала пива, а он до этого выпил, стал такой интеллигентный человек (П)

Если вкратце, то «он рассказывает, как они пили с Игнатьевым, и что он хирург. И сообщает, что он рад, что у него есть такой «не знаю, его партнёром можно назвать или нет».

— А его никто не дёргал, ни трогал? (Б).

Но Павлов уходит от ответа и «рассказывает про какого-то Солевого, про какой-то рынок, про то, что там база клиентская увеличилась, наплыв. И своё отношение, что Игнатьев не считает свои действия незаконными».

Быков не согласен, и считает действия Игнатьева организацией проституции.

— Да вот, короче говоря, у него деньги появились. И я думаю, чего тут откладывать, перекладывать, у меня мать умирает. Ну мать — это моя тётка в Москве (П).

Полковник поясняет, что в курсе смерти матери Павлова, которой не стало в 2014 году.

— …которая после операции не выдержала. Ей не надо было эту операцию делать. Но она сейчас в реанимации находится. (Какая-то) Настя позвонила, в общем я собираюсь ехать завтра или послезавтра. Короче я буду скоро помогать, и похороны в том числе организовывать. Поэтому зная ситуацию, я сказал это Геннадьевичу, он прокашлялся, и всё это со мной… (П)

Здесь Быков приходит к выводу, что Павлов самолично решил взять деньги от Игнатьева, ни с кем не обсуждая это.

— и он ждёт от меня на воскресенье (П).

Потом Павлов предлагает Быкову сходить в один из слонов Игнатьева «отдохнуть». Полковник уверяет, что из стенограммы вырезана фраза его «грубого» отказа. Павлов решает последовать примеру «приятеля».

— Так это ты, ***, забрал на этой недели? (Б)

Быков снова заявляет, что какая-то фраза вырвана, и вообще, нужно исследовать видео с камер наблюдения «Шашлыкофф».

«Павел Валерьевич, надо будет обратить внимание, за 18 число биллинговая информация. 18 числа я поехал в УВД области. Это было воскресенье. Всё было уже настолько… Это третий раз в жизни, когда меня пытаются сместить с работы, чтобы дать возможность развиваться криминальным элементам», — обращается подсудимый к своему защитнику.

Он заявляет, что докладывал вышестоящему руководству о сложившемся против него «заговоре». Однако конкретных фамилий так и не назвал.

Продолжается зачитывание стенограммы:

— Ты взял деньги? (Б)

— Ну потому что я же уезжаю… он готов нам проплачивать вперёд (П)

— Просит два платежа сделать, аванс выплатить и ещё в конце месяца (П)

— Но я от себя сказал ему «добро» (П).

— Я не понял. Ты сейчас деньги взял и ещё хочешь забрать? (Б)

— Да, привёз 300 за следующий месяц, готов отдать 350 (П).

— Но я просил у Игнатьева 500, он говорит: побойтесь бога! 400 двумя платежами, 200 в начале месяца и 200 в конце (П).

Быков уверяет, что никто из свидетелей о такой ситуации не рассказывал. Но Игнатьев на своём допросе упоминал об этом дважды.

Показания Игнатьева:

Тут, по словам обвиняемого, он всё понял и решил «разведать обстановку». Стал задавать уточняющие вопросы.

— Ну, а раз ты уже 300 взял. А следующий когда будет платёж? (Б)

— Ну вот, он же сейчас уже платёж сделал за это расширение, значит остальное забираем в конце месяца (П)

— Какого месяца? мая? (Б)

— Ну конечно, какой следующий месяц — май. Сразу же в первых числах. С 25-го он отдаёт и закрывает с 25-го по 30-е, и с 1-го по 5-е он делает авансовый платеж и т.д (П)

— Я вообще ничего не понял, ты чего меня запутал? (Б)

— Два платежа… (П)

— А был один? (Б)

— Да, был один. (П)

— С 1-го по 5 мая? (Б)

— Да, и ждёт от нас добро. Поэтому делает нам встречное предложение. «Дайте нам, чтобы я работал, расширился» (П).

— Ты 300 забирал? (Б)

— Да. (П)

— До 25 мая? (Б)

— Да, до 25 мая. (П)

— Как делить будем? (Б)

— Ну я не знаю, а Миша что? Будет с нами или не будет? (П)

Быков в этот момент, по его словам, вспоминает об участии, по слухам, в этой истории ещё и своего помощника. Поэтому он предлагает Павлову долю в 125 тыс, себе забирает такую же, а Лебедеву остаётся 50 тыс. Это информация, напомним, должна присутствовать в деле. Однако Павлов заявлял, что всегда получал только 50 тыс.

Потом «приятель» Быкова снова интересуется, куда делся Лебедев.

-…загасился (Б).

— Всё нормально? (П)

— Да, нормально…всё понятно, откуда ветер дует (Б).

— А, то есть ты уже понял, разобрался, у тебя всё под контролем? (П)

— Ну 125 забирай себе (Б)

— Как угодно. (П)

Сопоставлять показания Павлова о причитающейся ему сумме с материалами ОРМ Быков предложил гособвинителю, при этом уверяя, что вообще сначала не понимал, о каких деньгах вещал его собеседник.

— А 400? почему сумма-то 400, а здесь 300? (Б)

— это же за эти два места, которые он расширяет: Масленникова на 220 квадратов. Он хочет сейчас бригаду круглосуточную нанять, которая будет у него работать. За месяц сдать этот объект и запуститься (П)

Игнатьев, по словам Быкова, тоже отрицал возможность, отремонтировать сауну и баню за месяц. Ему виднее — СМИ на часть допроса свидетеля не пустили.

— Ладно, хорошо. Трогать не будем (Б).

— Я просто вот это и хотел услышать (П).

— Я тоже ему от себя так и сказал: меня устраивает этот вариант (П).

— Только смотри, без привлечения внимания и без баннеров (Б).

— Это же я предложил ему рекламу «вам к нам». Он сейчас её и использует, прикидываешь? (П)

— Серёга, Серёга… (Б)

Быков уверяет, просто вырвалось… Сама эта фраза указана как «неразборчиво», но эксперт-лингвист её подтвердил.

— Ладно, ну чего «Серёга, Серёга»? (П)

Затем Павлов просит Быкова, чтобы его водитель «подкинул» его до дома.

«Я теперь понимаю, что если бы я не согласился тогда взять эти деньги, у меня бы не было этого разговора, а также дома подкинутых 100 тыс, о которых я поясню позже. А 300 тыс оказались бы на столе или в кармане куртки на работе. Но только без вот этих разговоров, когда я мог хоть что-то обосновать, что я понятия не имел об этих деньгах».

На допросе, заявляет полковник, Павлов так и сказал: должен был передать ему деньги «даже ценой своей свободы».

Далее Павлов рассказывает о своём бизнесе и о том, что сам «сварил» какие-то стеллажи.

— Ну иди корочки получай сварщика, пригодится в работе. Только не бухай, а то у тебя руки трясутся. Для тебя это самое проблемное. (Б)

В целях выяснить, насколько в этом всём замешан его помощник, Быков произносит «Миша, Миша…», пытаясь, по его словам, вывести на реакцию Павлова

— Чего ты? Миша тебя беспокоит? Такую проблему создал (П).

Из чего Быков делает вывод, что «Миша» всё-таки замешан.

— Не надо тебе вникать, успокойся (Б).

— Ну раз не надо мне вникать… главное, чтобы ты всё контролировал (П).

— Да мне-то всё равно, я в стороне от этих вопросов (Б).

Дальше «приятели» обговаривают участие и долю Михаила Лебедева.

«Да, вот, на этот момент Лебедев получит 50 тыс, а больше не получит». Почему я так сказал? Да потому что больше бы и не было, ваша честь. А 1,5 года за мошенником наблюдать не надо. 25 мая Павлов был бы задержан при передаче денежных средств мне. Я сейчас объясню, почему бы я так сделал. И 1,5 года кому-то там носить 4 млн совершенно ни к чему, как это сделали сотрудники ФСБ. При этом ни одного доказательства и ни одного подтверждающего факта. Так что эти деньги куда-то передавались в этой провокации — нету в деле».

Вот это поворот. 25 мая должна была состояться очередная встреча Игнатьева и Павлова, на которой тот должен передать следующий «откат», но полковник заявляет, что в этот день планировалось задержание последнего. Т.е.  «с поличным», как только Павлов привёз бы эти деньги Быкову. Подыгрывать он ему начал, потому как боялся, что Павлов сейчас просто «исчезнет» со всей суммой и задерживать будет некого. По крайней мере, это следует из пояснений Быкова. Поэтому он и соглашается на «взятку».

«Эксперт-лингвист дал заключение, что Павлов использует коммуникативное воздействие на меня с этими деньгами. А если бы ещё и этот вопрос (заберёт ли Быков деньги, или они останутся у Павлова — БК55) там остался, не был вырезан, то, я думаю, у экспертов вообще сомнений не было бы в экспертизе», — заключает подсудимый.

Дальше Быков пытается выяснить, был ли Павлов действительно вчера в «Барбекью», но тот снова, по словам полковника, уходит от темы. Из чего Быков делает для себя вывод, что Павлов снова врёт.

Кроме того, Быкову не ясно на тот момент, каким образом может «переть» бизнес у Игнатьева, когда идут постоянные проверки. Но и здесь не получает внятного ответа.

На вопрос о «220 квадратах» Игнатьева Павлов поясняет, что это сплошная площадь с замурованным входом», не уточняя где это конкретно. Между тем, помещение на Масленникова, по словам Быкова, находится в цоколе.

«Он ничего не знает. Он сидит и врёт. Я тем более убеждаюсь, что это ничто иное, как попытка Павлова втянуть меня в свои злодеяния», — возмущается полковник.

Приносят счёт. Павлов предлагает рассчитаться банковской картой.

«Это будет очень важно при исследовании следующих материалов дела. Сразу поясню, это карточка Чешигорова, его платёж банковской выпиской подтверждается.

Чтоб общее понимание было: 22 числа его задерживают с деньгами, взятыми у Игнатьева. При нём находится карта, оформленная на чужого человека. Более того, ваша честь, из 300 тыс он 15 тыс на эту карту ложит после получения денег от Игнатьева. Это всё выписками подтверждается. И у него эту карту не изымают. А мне сведения предоставляют в таблице XL, в которую можно вносить изменения. У нас есть ходатайство в данном судебном заседании об исследовании данной банковской карты. Но мы его пока не открыли, поэтому, ваша честь, придётся запрашивать. Там очень интересная карта. Все деньги видно, куда делись. Все, до копейки».

Продолжение следует…

Арина Репецкая