Мы присутствуем при цивилизационном крахе планетарного и невиданного доселе масштаба: сегодня, чтобы выступать, дирижировать, исполнять требуется публично, во всеуслышание, отречься от собственной страны и принести клятву верности атлантистским элитам — и тоже публично и во всеуслышание. На весь мир.
БК55 публикует полностью статью Елены Краевой (РИА Новости).
Маэстро Гергиев снят с должности главного дирижера Мюнхенского оркестра бургомистром столицы Баварии.
Спустя несколько часов имя примадонны Нетребко было вымарано из мартовских афиш Ла Скала.
Миланский театр сообщил, что одна из лучших сопрано в мире «больна».
Звезда оперной сцены тут же ответила: «Я здорова, но не приеду».
Таким образом, после того как Россию попытались отменить экономически, вводя рестрикции, а затем и политически, приклеивая на нее ярлык «агрессора», а также «душителя свобод и прогресса», сегодня в повестке новая, но, наверное, самая непростая задача: Россию будут изгонять из пространства всемирной культуры, отменяя последовательно концерты наших музыкантов, переставая организовывать выставки российских художников и даже показывая наманикюренным пальчиком в сторону русской литературы, мол, там еще остались те, кто воспевает «имперский дух», и называя в числе таких воспевателей Льва Толстого и его «Войну и мир».
Как бы абсурдно ни звучали нынешние лозунги, как бы чудовищно ни выглядели современные геростраты-атлантисты, их интенции сегодня абсолютно прозрачны: нам (при их финансовой помощи тем, кто историю переписывает) отныне будет отказано в нашем же наследии.
А наследие — это не уровень цен на нефть марки Brent, и не котировки газовых спотов на бирже, и даже не золотовалютные резервы Центробанка.
Наследие — это наша культура. От новгородских берестяных грамот до Первого концерта Чайковского, от сделанного первопечатником Иваном Федоровым до эмальерного искусства Карла Фаберже, до сих пор, кстати, никем и нигде не превзойденного.
Старт отмены русской культуры уже дан, свисток уже прозвучал, и действия уже совершены.
Нью-йоркский Карнеги-холл отменил участие в концертах Валерия Гергиева, который должен был встать к дирижерскому пульту Венского филармонического оркестра. Имя пианиста Дениса Мацуева из афиши тоже вычеркнули.
Причина названа не была, но пресса, в том числе и «Нью-Йорк таймс», озвучила опасения руководства знаменитого концертного зала, как и совета попечителей Карнеги-холла, что «участие маэстро Гергиева в концертах в такой ситуации может быть неверно истолковано и обществу может быть послан неверный (sic!) сигнал».
Придирчивое чтение приводит к следующему выводу: судя по глухим намекам, от известного всему миру дирижера потребовали публично прояснить свою позицию в свете последних событий, касающихся российско-украинского кризиса.
Можно предположить, что примерно то же самое было предложено сделать и знаменитому пианисту Мацуеву.
Судя по реакции и по тому, как быстро была найдена замена маэстро Гергиеву, в его и Мацуева ответах никто в Нью-Йорке не сомневался.
От своего старшего партнера по антироссийской коалиции не отстает и Европа. Мэры сразу двух городов — итальянского Милана и баварского Мюнхена — высказали в адрес дирижера Гергиева схожие требования и точно так же запросили отречение (называем вещи своими именами, пришло для этого время) от России.
Да, что-то там промелькнуло по поводу «формулировки о том, как сегодня маэстро относится к Путину и одобряет ли его решения», но наивное политиканство не должно никого вводить в заблуждение: чтобы сохранить ангажементы, которые означают возможность работы в Европе и США, от знаменитого музыканта потребовали публичного отречения от Родины.
На самом деле, мы присутствуем при цивилизационном крахе планетарного и невиданного доселе масштаба: сегодня, чтобы выступать, дирижировать, исполнять (завтра — чтобы выйти на сцену, рисовать, участвовать в выставках) требуется публично, во всеуслышание, во-первых, отречься от собственной страны и, во-вторых, принести клятву верности атлантистским элитам — и тоже публично и во всеуслышание. На весь мир.
Такие категории, как талант, мастерство, способности, виртуозность исполнения, перестали иметь вообще какое-либо значение, ведь если можно заменить, вернее, отменить самого Гергиева за пультом Венского филармонического, а самого Мацуева — за клавиатурой «Стейнвея», да еще на сцене самого Карнеги-холла при тотальном молчании (то есть знаке согласия) и пришедшей публики, и общественности, это значит, что заменить, вернее, отменить можно в принципе кого угодно.
Тем более, что с солидарностью у музыкантов подобного уровня дела обстоят так, как обстоят, и те, кто на замены вышли и выходить еще будут, никак публично не усомнились в подобных решениях.
Происходит вот это все не в «страшном и тоталитарном СССР», где действительно еще полвека назад можно было очень легко лишиться возможности и концертировать, и выбирать репертуар, и выступать там, куда приглашали, как и лишиться возможности ставить на сцене то, что считаешь нужным, в том стиле, который тебе представляется художественно оправданным, снимать кино, которое, по твоему разумению, поднимает важные проблемы.
Мы с горечью наблюдаем, как сегодня на столь гордившимся и гордящемся до сих пор всеми свободами и правами Западе восходит обскурантизм самого мрачного и фанатичного толка, формулируемый: «Кто не с нами, тот против нас!», возрождается самая чудовищная цензура, уполномоченные от которой совершенно добровольно начинают проверять на лояльность всех подряд — не только в текущем моменте, но и в прошлом, и если в биографии находят не совсем светлые, с точки зрения нынешних проверяльщиков, моменты, то человека заранее пригвождают к позорному столбу.
Диктатура необразованных бездарей, не знающих, чем отличается Бабель от Бебеля, а Гоголь от Гегеля, сегодня формирует повестку дня в европейской культуре. Потому, что так легче свести счеты с теми, кто талантлив и этим даром силен, а также чтобы занять их места и получить соответствующие этим местам гонорары и прочий соцпакет.
Такого точно не было даже во времена, которые сегодня пафосно именуются «противостоянием двух идеологий», когда марксизм-ленинизм и капиталистический либерализм состязались в том числе и на ринге культуры.
Тогда и непревзойденный виртуоз Давид Ойстрах, и умевший заставить петь скрипку божественным голосом Леонид Коган — музыканты, бесконечно преданные коммунистическому режиму, и к тому же обладатели партбилетов — ездили столько, сколько их приглашали, туда, куда их приглашали, давая концерты по всему миру, и ни у одного из них, как и у не менее знаменитых танцовщиков и танцовщиц не требовали поклониться либеральным ценностям, чтобы иметь возможность выйти на западную сцену.
Тогдашние европейские и американские импресарио в сравнении с сегодняшними выглядят как вольтерьянцы против инквизиторов.
Потому, что хоть на нынешних и не сутаны, но ход мыслей, идеология и выстраивание смыслов очень похожи на те, что господствовали в Европе в эпоху, когда несогласных с «генеральной линией» просто сжигали. На площадях.
Сжигали за исповедание иной, чем католической, веры и иного, чем «Земля плоская, стоит на трех китах», научного знания. Сжигали женщин за красоту, и своеволие, и не тот цвет волос.
Это известно, многократно описано и, самое главное, оценено исторически и юридически.
Названо это варварством. И преступлением.
Сегодня можно сколько угодно говорить о том, что так «очищаются ряды» и «смыкается общепрогрессивный (или, если угодно, антироссийский) фронт», хотя мы в России знаем, чем такое «очищение» имеет свойство оканчиваться. Знаем на собственном очень горьком и травматичном опыте.
Хотелось предостеречь, конечно. Если предостережение наше еще могут услышать.
И последнее: практически вся нынешняя европейская гуманистическая философия (а если гуманистическая, то значит — свободная) вышла из терцин «Божественной комедии» Данте.
Великий флорентиец, изгнанный из родного города за преданность идеям и правду поэтического глагола, недаром поместил предателей в самый страшный, самый мрачный и безысходный девятый круг ада.
И тут, собственно, как русская культура, так и итальянский Ренессанс согласны: торговать убеждениями за ангажементы грешно. Последствия могут быть жуткими.
Маэстро Гергиев, не польстившись на «ангажементы», сегодня показывает Европе пример и истинно европейского, и русского духа.
И Европа и ее культура, и Россия и ее культура ему за это еще будут, когда придет время, громко аплодировать!
