Операция в Клиническом медико-хирургическом центре Министерства здравоохранения Омской области (КМХЦ) выполнена как положено, однако после лечения из-за проявления атеросклероза сосудов возникло гнойное воспаление послеоперационной раны стопы. Сотрудники центра не оценили клинические данные при диагностике, не провели консилиум и т.д. Однако причинно-следственной связи между допущенными в больнице оргпросчетами и кончиной члены комиссии не нашли.
Недооценка лечащим врачом и заведующим ортопедическим отделением Клинического медико-хирургического центра данных о длительности курения Владимира Иголкина в течение 40 лет, наличие клиники «перемежающей хромоты», поверхностное исследование сосудистого локального статуса не позволили заподозрить травматологам-ортопедам у журналиста атеросклероз сосудов ног с окклюзией левой подколенной артерии. Необоснованно было отказано и в госпитализации в КМХЦ при обращении Иголкина из-за развития у него раневых осложнений со стороны операционной раны. Когда через некоторое количество времени его все-таки госпитализировали, диагноз был: «хронический послеоперационный остеомиелит первого плюснефалангового сустава левой стопы». Диагноз «некротическая рана левой стопы» не обоснован, так как не подтвержден ренгтенологически. Развитие же некроза мягких тканей тыла стопы четко указывает на ишемический характер развития заболевания, а невыполнение ультразвукового исследования периферических сосудов, предусмотренное стандартом исследования при остеомиелите, не позволило установить правильный диагноз.
Внезапная смерть Иголкина в первые сутки после операции была обусловлена тяжелым атеросклеротическим поражением сердца, как очаговым постинфарктным, так и диффузным кардиосклерозом артерий, говорится в заключении Росздравнадзора по Омской области.
Минздрав назвал такую работу врачей «организационными недостатками». Руководителю центра Вадиму Бережнову министр Андрей Стороженко указал на «необходимость усиления контроля». Замглавврача по хирургической помощи В.В. Зайцев предупрежден о неполном служебном соответствии. Кроме него, выговоры получили завотделением гнойной хирургии и лечащий врач. Аттестационная комиссия Минздрава обещает решить вопрос о снижении квалификационной категории замглавврача по хирургии и завотделением гнойной хирургии КМХЦ.
В Минздраве и Росздравнадзоре от комментариев отказались. Управляющий Центром медицинского права Алексей Панов, который с разрешения вдовы журналиста и предоставил БК55 документы, комментируя их, сказал, что считает, что «понятие доступности медпомощи не выдержано. Ведь когда Владимира Иголкина из бюджетного КМХЦ направили на платное обследование в частную клинику - какая же это доступность? И не на все вопросы ответил Минздрав. Супруга журналиста Татьяна Иголкина спрашивала, соблюдены ли в стационарах требования по выполнению внутреннего контроля качества и безопасности меддеятельности - прямого ответа комиссия не дает. Однако перечисляет допущенные в КМХЦ организационные дефекты: «при установке диагноза переоценены клинические данные, нарушена формулировка, не проведен консилиум…» и т.д. Из чего я делаю вывод: надлежащего контроля качества и безопасности меддеятельности все-таки не было, иначе не было бы и перечисленных дефектов. Вместо ответа на вопрос о качестве медпомощи комиссия сообщила о серьезных дисциплинарных взысканиях медикам. Но «строгачи» и неполное служебное соответствие на пустом месте не объявляются - значит и медпомощь была ненадлежащего качества. Не стану оспаривать тот факт, что у пациента было тяжелое заболевание - атеросклероз, которое усугубило вероятность послеоперационных осложнений. Однако есть такое понятие, как информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство - когда на основании совокупности сведений о здоровье пациента, собранных и предоставленных ему медорганизацией, он сам решает, соглашаться на операцию или нет. Потому что риск неблагоприятного исхода может быть гораздо выше, чем польза от операции. И врачи обязаны это объяснить. В случае с Владимиром Иголкиным могу предположить, что этого не было. Ведь если бы он знал, какие возможны осложнения, то отказался бы от операции. Продолжал бы хромать на ногу, принимать обезболивающее, но вполне мог прожить еще несколько лет. Возможно, бросил бы курить и прошел курс консервативного лечения от основной болезни - атеросклероза, тем самым снизив риск неблагополучного исхода. Из результатов проверки Росздравнадзора следует, что у врачей имелись данные, чтобы заподозрить атеросклероз сосудов - нужно было обладать широтой клинического мышления, чтобы оценить все риски для пациента. Кроме того, к выявленным Минздравом дефектам добавились отказ в повторной госпитализации, невыполнение стандартов обследования».
Однако перспективы судебного дела, считает Панов, пока неясны. Если родные журналиста обратятся с иском к КМХЦ о взыскании компенсации морального вреда, эксперты почти наверняка не установят причинно-следственной связи между дефектами в оказании медпомощи в КМХЦ и летальным исходом. Вот если бы Владимир Иголкин остался жив, то мог бы предъявить центру иск о нарушении своих прав пациента (на надлежащее качество медпомощи и ее доступность) и взыскать круглую сумму морального вреда. А родственники, к сожалению, этого сделать не могут (здоровье как нематериальное благо связано с личностью, а медпомощь ненадлежащего качества им не оказывалась).
Владимир Иголкин умер 23 мая 2013 года. По одной из версий, проверить которую потребовало журналистское сообщество, причиной смерти могло быть некачественное оказание медицинской помощи.
Борис Куркин
