- Кто принял решение о том, что Илья Дубин будет полностью открыт для прессы?
- Это собственное решение Ильи Владимировича. Журналисты больше помогали или мешали защите? У нас прессу интересуют лишь горячие факты и пышущие всякими эмоциональными фразами заголовки. Мой подзащитный готов был давать комментарии. Вы же видите, что он всегда давал интервью, не скрывался, потому что человек действительно хотел разобраться. Но журналисты не всегда были адекватны.
- Вы имеете в виду какие-то конкретные случаи?
- Например, ситуация с изменением меры пресечения под стражу. Не буду называть фамилию, но она уже установлена. Это представитель прессы. В сети интернет была размещена информация еще до заявления Следственного комитета о возможности СУ СК заявить ходатайство об изменении меры пресечения в суд.
- Вы считаете, что следком натолкнули на подачу ходатайство о заключении Дубина под стражу?
- Ситуация была спровоцирована. Высказывалась критика, не совсем обоснованная в сторону защиты. И я, и мой коллега предпримем меры, чтобы человек понес соответствующее наказание в законном порядке. Затрагивались не только честь и достоинство, это было оскорбление личности и меня, и моего коллеги, в том числе и дискредитация нашего подзащитного. И вообще, положительную статью обо мне в последний раз опубликовали в 1982 году, после этого я бонусов от прессы не имел.
- Но даже при таком внимании прессы не было сообщений о том, что вашего подзащитного избивали, например... Не считаете, что это благодаря журналистам?
- Ну почему же. На Илье Владимировиче были обнаружены телесные повреждения. Об этом есть акт судебно-медицинского освидетельствования. Он их получил тогда, когда его задержали первый раз. Его задержали 7 июня в послеобеденное время, а со своим коллегой нашли его только 1.30 ночи 8 июля. На тот момент уголовное дело даже еще не было возбуждено.
Венера Мухамеджанова
Другие интервью читайте в рубрике «Интервью дня» (2-я колонка сайта)
