Накануне Омский областной суд вынес решение по апелляциям прокуратуры и экс-руководителя НПО «Мостовик» Олега Шишова — виновен, но свободен (ПОДРОБНОСТИ).
Шишов с группой поддержки появился в здании Омского областного суда буквально минут за 20 до начала заседания. Он был серьёзен и сосредоточен, но заметно нервничал, как и его друзья, и родные.
Наконец всех пригласили в зал, где помощник судьи попросила представиться и предъявить документы. Председательствующая судья удивилось, что в зале суда так много «сочувствующих».
Но, как оказалось, помимо представителей прессы присутствовали еще две дамы из налоговой инспекции, чья роль впоследствии свелась к полной солидарности с обвинением.
Докладчиком выступил судья Чернышев, который скороговоркой — минут за 15 — зачитал решение суда первой инстанции, попутно внося в документ какие-то поправки — кажется, что-то напутали с датами.
Справка:
5 июля Первомайский районный суд вынес приговор по уголовному делу в отношении Олега Шишова, которое рассматривалось в суде еще с декабря 2019 года. Его признали виновным в неуплате налога на доходы физических лиц на сумму 91,2 миллиона рублей (ч.2 ст. 199.1 УК РФ в особо крупном размере). Его приговорили к двум годам лишения свободы условно и и освободили от наказания по амнистии, приуроченной к 70-летнему юбилею Победы в Великой Отечественной войне.
Согласно версии обвинения, Олег Шишов с 1 января по 31 октября 2014 года не исполнял обязанности налогового агента и не перечислил в бюджет налоговой РФ особо крупную сумму. Прокуратура в прениях сторон просила назначить Шишову наказание в виде 5 лет с отбыванием в колонии общего режима со штрафом 300 тысяч рублей, а также лишить права занимать руководящие должности в коммерческой или иной организации на 2,5 года.
Приговор суда не устроил ни прокуратуру, ни Шишова, который виновным себя не признал, ни его защиту. Соответствующие апелляционные жалобы были поданы: 15 июля от прокурора, на следующий день — от самого Олега Владимировича и его защитника.
После доклада судьи Чернышева начались прения и председательствующая на заседании судья Винклер Татьяна Ивановна предложила взять слово Шишову, но он попросил разрешения выступить «более подробно» после стороны обвинения.
Далее слово предоставили защитнику экс-директора «Мостовика» Андрею Мотовилову. Он, как впрочем, выступавший позже и сам Олег Шишов, ничего нового не сказал.
Начиная с 1 апреля, когда была введена процедура наблюдения, право подписи платежных документов получил представитель иностранной компании некто Шинкаренко и именно он решал, какие платежи пройдут, а какие нет. Это, в том числе, подтвердила и бухгалтерия предприятия. Личного интереса, на котором так настаивало обвинение, Шишов не имел, так как гасил кредиты не за счет недоплаченных налогов, а за счет новых кредитов. Тем более, что сам он на тот момент от зарплаты отказался. По зарплате сотрудникам были большие долги, которые Шишов планировал погасить после того, как с ним рассчитаются за олимпийские объекты, чего, к сожалению, не произошло. Так о каких налогах речь? Кстати, до этого момента, как отметил и адвокат, и сам Шишов, налоги платились исправно и составляли львиную долю налогов Омской области.
Видимо, ни чем новым не «порадовала» и представитель обвинения, механически «оттарабанившая» текст. Она, напротив, утверждала, что на тот момент еще генеральному директору НПО «Мостовик» Шинкаренко был «не указ», Шишов всё решал самостоятельно, имея таки «личный интерес». Адвокат к её выступлению отнесся индифферентно, тогда как Шишов слушал достаточно внимательно и даже делал кое-какие пометки.
В последнем слове Олег Владимирович был достаточно эмоционален, порой трогателен и слегка бессвязан, ненамного изменив предыдущее «последнее слово». Попросив прощения за отступление, он вспомнил о тех «уникальных, особо опасных и особо сложных объектах», которые построила его компания. В том числе, самые сложные и опасные олимпийские объекты: санно-бобслейная трасса, вокзалы Олимпийский парк и Адлер в Сочи, большая хоккейная арена на 12 тысяч мест и т. д. Так и не сбывшиеся надежды, что с ними рассчитаются после завершения строительства и, соответственно, будут погашены все кредиты и задолженности, в том числе и по зарплате — закрыли олимпийский «Ремстрой».
Работало у него больше 20 тысяч человек, всем платили «белую» зарплату на банковскую карту, поэтому отчисления в НДФЛ и Пенсионный были больше, чем «у некоторых заводов».
— Меня обвиняют в том, что имея финансовые возможности, мы не платили налоги. Но в этот период мы даже зарплату не могли платить, хотя, конечно, должны её платить в первую очередь. Но мы платить не могли, потому что каждый реестр, каждый платеж контролировали люди банка… Я никого не обвиняю… но здесь принимали решение «органы опеки»… Я не снимаю себя ответственности, но обвинив меня, что я где-то умышленно имел личную заинтересованность — гособвинение, как минимум, должно было мне эту личную заинтересованность предъявить. Зачем вы повторяете, что я гасил кредиты за счет выручки? Кредиты гасились за счет новых новых кредитов. Зачем вы повторяете неправду? Вы в детали не вникли, читаете то, что вам дали. Не это пугает в ситуации, я смотрю на многих предпринимателей, которые тоже попадают под этот пресс… Я был председателем бюджетного комитета 22 года, для меня прокуратура была органом справедливости и правды. Зачем вы искажаете факты? Я для себя записал несколько — ах, во-о-от что он так старательно записывал! — всю эту неправду, все эти домыслы, все эти нарушения закона… Поэтому я извиняюсь, что горячусь…
Тяжкий вздох:
— Мне просто трудно переживать … вспоминать больше всего… На самом деле я переживаю за судьбу многих десятков тысяч семей, омичей — вот где трагедия! Меня разорили и всё остальное — ладно, я один. А их за что?! Они ведь настолько старались, день и ночь работали, сутками, чтобы сделать красиво и здорово. И не только в Сочи. Это люди, которые выполнили уникальные объекты. Мы создали нечто такое необычное… Может скажите, что я не по сути дела говорю… но это всё для меня взаимосвязано. Да, я стремился спасти «Мостовик»: и как налогоплательщика, и как работодателя, и как организацию, которая выполняла уникальные и опасные работы. Слава богу, закончили благополучно и запустили, не допустили никаких отклонений. И это ни суд и никто не принимает во внимание, к сожалению.
В очередной раз указал на нелицеприятное участие в этой истории Сбербанка:
— Эти доказательства мы тоже предъявляли… особенно насчет дебетовой… Сбербанка… (неразборчиво). Не хочу дальше комментировать. Они были крупнейшим кредитором, они реально присутствовали, когда нам давали эти поручения и реально брали на себя обязательства кредитования. Поэтому всё целевое ушло исключительно на важные задачи государства и если бы я там хоть копейку где-то увидел или, не дай бог, какой-то актив, то со мной точно разобрались бы. Поэтому моя совесть чиста и я прошу суд отнестись объективно и без доказанной личной заинтересованности, при доказанности, что я не мог… (невнятно), что признал гособвинитель в прениях …и навязанная им (Сбербанком) английская компания… Как я мог ей управлять? … Я не мог управлять английской компанией — они управляли нами… был создан новый бюджетный механизм для того, чтобы мышь не проскочила: только туда, только туда. Все наладилось и они управляют… в Сбербанке был открыт единственный расчетный счет…
Закончил просительно оптимистично:
— Прошу суд учесть наши доводы. Я точно знаю, что не преследовал никаких личных интересов, потому что их, в принципе, не было… Надеюсь, что мы еще успеем что-то придумать, чтобы Омская область перестала стагнировать, стала развиваться и люди отсюда перестали бежать, а начали сюда приезжать. Поэтому надеюсь, что нам в этой жизни что-то удастся сделать. Спасибо.
Суд удалился на совещание, решение должны были объявить через полчаса, в 16-00. Все быстро разбежались, но минут за 15 до времени «ч» Шишов вместе с женой и прочими сочувствующими стояли у входа в зал заседаний.
Олег Владимирович нервно мерил шагами коридор и его понять можно — решалась не только его судьба, но и, практически, жизнь. Как он сам говорил, если его еще раз отправят за решетку, он оттуда просто не выйдет. Да и невооруженным глазом было заметно: от прежнего гендиректора «Мостовика» осталась ровно половина. Мягко говоря, его супругу все эти «судебные годы» тоже не украсили. Народ из команды Шишова нервно посматривали на часы. Шепот:
— Уже без пяти.
Кто-то украдкой заглянул в дверь нет, ни кого, рано.
Наконец всех пригласили в зал заседаний и председатель коллегии огласил приговор:
— Приговор оставить без изменения, апелляционные представления и жалобы — без удовлетворения.
Показалось или нет, но Шишов и Ко вздохнули с облегчением: да, не оправдали. Но оставили на свободе. Всё. Всё?
Ульяна Нескорова
