Экс-министр здравоохранения Омской области «выдала» БК55 подробности «ковидных» закупок медтехники в 2020 году.
На прошлой неделе скандал вокруг экс-министра омского здравоохранения региона Ирины Солдатовой вышел на федеральный уровень.
В близких к Кремлю столичных «Известиях» впервые за последние годы прозвучала тема клановых войн за контроль над омским «куском пирога» в 28,8 млрд (бюджет ТФОМС на 2021 год, а есть еще федеральные миллиарды на закупки и стройку), жертвой которых и стала Ирина Солдатова, управленец новой волны, сделавшая блестящую карьеру, но не продержавшаяся в кресле главы омского минздрава и полгода.
Уголовное дело против нее, это видно невооруженным взглядом, было состряпано в спешке под улюлюканье СМИ, принадлежащих омским олигархам. А теперь выясняется, что заказ силовиков на экспертизу «ковидного» оборудования экспертного класса, закупленного при Солдатовой, исполнил в срочном порядке специалист по оценке недвижимости, при этом деньги, которые якобы украла экс-министр, оказывается поставщику до сих пор не выплатили. Саму же «воровку» лишили, причем многократно, права знакомиться с материалами проверок и даже защищать себя в суде в качестве третьей стороны.
Увы, это Омск, где произвол людей в погонах, действующих в интересах мафиозных главарей местных кланов, подмявших под себя государственную власть, как бы осуществляется от имени Закона.
Сегодня бывший министр Солдатова помогла корреспонденту БК55 достоверно проанализировать готовность региона к третьей ковидной волне.
— Ирина Геннадьевна, каждый день мы видим сводки о быстром увеличении количества инфицированных, госпитализированных, умерших. СМИ пестрят информацией о начале третьей волны новой коронавирусной инфекции COVID-19, во многих регионах отменяются мероприятия, закрываются места массового скопления людей, тотально требуется вакцинация. Как, на ваш взгляд, Омск готовился к первой и второй волнам ковид-19. И готов ли сейчас к третьей?
Поскольку начало пандемии пришлось на период моей работы в минздраве, могу с уверенностью сказать, что регион к третьей волне готов — для оказания медпомощи есть все необходимое — достаточно оборудования, обучены специалисты, отработаны подходы к диагностике и лечению. Сегодня есть опыт противостояния этой грозной инфекции. А вспомните, как все молниеносно начиналось в первую волну, затем более серьезную вторую…
— Было похоже на цунами…
— Первый случай COVID-19 диагностирован в России в конце января 2020 года, а уже с 30 марта в стране начался период тотальных локдаунов и самоизоляции. Общее число заболевших превысило 1 000 человек 27 марта, а уже через пару недель перешагнуло 10-тысячный рубеж.
К середине апреля коронавирус был уже во всех регионах России. И только с 12 мая началось постепенное снятие ограничений… Осенью заболеваемость вновь начала расти — 1 сентября число заболевших превысило 1 миллион человек, с октября новых случаев стало более 10 тысяч в сутки. В регионах снова вводились ограничения.
В ноябре министр здравоохранения Михаил Мурашко оценивал ситуацию с COVID-19 как очень напряженную — почти 900 тысяч заболевших. 6 декабря число новых случаев превысило 29 тысяч в сутки. Это при том, что еще в октябре 2020-го коечный фонд для больных ковидом с стране был заполнен на 89%.
— А в Омской области?
— В регионе была похожая ситуация, хотя сроки и темпы немного отличались. Первый случай коронавируса выявили 27 марта 2020 года. А самый пик первой волны пришелся на июль. 23 числа зафиксировано 129 зараженных за сутки.
За месяц заболеваемость удалось снизить, но всего через 2 месяца началась вторая волна, более серьезная и продолжительная. По информации из открытых источников, больше всего инфицированных было в начале января 2021 года — 258 случаев.
Сегодняшние цифры оперативных сводок уже перешагнули этот рубеж.
— В чем отличие первой и второй волны в Омске?
— В том, что к началу второй волны, совпавшей с моим уходом из ведомства, больницы уже были вооружены всем необходимым для борьбы с инфекцией.
Был разработан план дополнительного разворачивания коек — завершались подготовительные работы в стационарах, новые больницы готовились стать ковидными госпиталями, чтобы всем хватило мест в стационарах и нагрузка распределялась равномерно. В работающих стационарах стояло все необходимое реанимационное оборудование и, самое важное, были обученные специалисты, которые знали, как и чем лечить людей.
— То есть можно было начинать работать в полную силу?
— Именно так.
Повторюсь, уже был готов план перепрофилирования новых стационаров, проведены подготовительные работы по проведению в них кислорода, обучены специалисты. Все это вместе с поставкой медтехники позволило следующему руководству ведомства продолжить реализацию антиковидной стратегии региона и быстро развернуть более 3 тысяч коек, не пришлось дополнительно ничего делать. Дальше нужно было только контролировать процесс.
Именно это и подтверждает, что сейчас все готово к встрече «врага». Врачам осталось переориентироваться под особенности вируса в лечении и диагностике, остальное у них уже есть.
— Были особенности закупок в пандемию?
— Да, были… В тот момент Правительство нашей страны оказало беспрецедентную поддержку регионам. Средства для оснащения стационаров необходимым медицинским оборудованием были выделены из федерального бюджета. И после признания пандемии чрезвычайной ситуацией регионы получили право закупки техники у единственного поставщика…
— Для чего это?
— Для срочной помощи пациентам! Требовалось максимально сократить сроки закупки и поставки. Все понимали, что для оказания качественной и своевременной медпомощи пациентам дооснащение больниц и поликлиник в регионах жизненно необходимо. Минимально необходимое количество коек определил федеральный Минздрав, утвержден был и порядок оснащения.
— Ирина Геннадьевна, в каком вообще состоянии были омские стационары, когда вы стали министром?
— Состояние материально-технической базы — просто плачевное! По пальцам можно было пересчитать те стационары, в которых было хотя бы несколько относительно новых аппаратов ИВЛ, где можно сформировать полноценные реанимационные места. Поэтому реанимационное оборудование и стало для нас безусловным приоритетом в закупке.
— Сами главврачи понимали, какая медтехника требуется для перехода в статус ковидных госпиталей? Ведь никто кроме них лучше не знает свои больницы…
— Я бы хотела отдельно подчеркнуть еще раз — все перепрофилирования, коечный фонд, закупка и поставка оборудования согласовывались с главными врачами учреждений здравоохранения: ГКБ № 11 — Лисичкиной, МСЧ № 4 — Филатовым, ИКБ № 1 — Толох, БСМП № 2 — Поповым, КМХЦ — Бережным, ОКБ — Полежаевым, ОДКБ — Горбуновым, ГДКБ № 3 — Сухаревым., Роддом № 4 — Старостенко; главными специалистами минздрава Омской области — анестезиологом-реаниматологом Литвиновым, иинфекционистом — Навроцким.
Именно они утверждали количество коек, подтверждали потребность в той или иной технике, формировали штатное расписание — хотя сейчас (возможно, под давлением) это отрицают. Несмотря на занятость этих главврачей, мы почти в ежедневном режиме проводили с ними совещания — очно или в режиме ВКС, приезжали в больницы, созванивались для уточнения деталей, создали группу в мессенджере для оперативной связи, согласования и решения возникающих вопросов — работа велась круглосуточно!
Каждый из них понимал и знал, что именно ему нужно из оборудования для реанимации, палат интенсивной терапии; сколько «кислородных» коек у него должно быть; есть ли возможность поставить стационарный рентген или КТ; сколько дополнительно реанимационных мест нужно сформировать. Порядок оснащения един для всех и каждый ковидный стационар должен ему соответствовать.
— Можно ли подробно о том, что регион получил для борьбы с ковидом?
— Всего Омской области было выделено из федерального бюджета 1 млрд 236 млн руб. Закупка оборудования разрешалась только для учреждений, оказывающих помощь пациентам с COVID-19, причем в соответствии с перечнем оснащения. Для нас самое важное было развернуть как можно больше полноценных реанимационных мест — тех коек, на которых будет оказываться помощь самым тяжелым пациентам. А ведь это совсем не знак равенства аппарату ИВЛ!
— В чем отличие?
— Каждое реанимационное место должно быть оснащено подводкой медицинских газов — консолями, монитором для оценки жизненных функций, инфузоматами или шприцевыми насосами, аспиратором или отсосом, концентратором и, конечно, аппаратом ИВЛ — причем не простым, а только тем, который имеет необходимые режимы вентиляции легких. От качества и класса аппарата ИВЛ при лечении именно ковида во многом зависит исход заболевания, прогноз и качество дальнейшей жизни.
Почему это так сложно и важно? Пациент, который попадает в реанимацию, требует постоянного и пристального наблюдения, ведь персонал не может находится рядом с ним постоянно. Монитор помогает следить за давлением, сердцебиением, уровнем насыщения крови кислородом, данными ЭКГ, только с его помощью можно заметить начальные изменения и вовремя скорректировать лечение.
Плюс пациентам с ковидом нужна интенсивная лекарственная терапия: капельница, и не одна — зачастую одномоментно вводится 2 или 3 препарата. Современные методики лечения подразумевают четкий расчет дозировок, скорости и времени введения препаратов. Для безопасного введения лекарств необходимы шприцевые насосы, минимум два на каждого пациента. Концентраторы, отсосы — вообще весь комплекс приборов реанимационного места работает на то, чтобы врач мог адекватно и своевременно оценить состояние пациента, выбрать правильный режим вентиляции, подобрать нужную терапию.
Самый важный аппарат при ковиде — ИВЛ.
— Я слышала, вы почти отказались от закупки аппаратов ИВЛ, с которых «выходят» живыми 2 процента пациентов? А закупали фирменные, после которых пациенты чаще выживают.
— На момент закупки оборудования был дикий ажиотаж в стране и в мире. Рынок стал крайне дефицитным, новые поставки никто гарантировать не мог. Аппарат ИВЛ — это очень сложный реанимационный прибор, огромное количество режимов вентиляции, настроек и особенностей. Каждая модель имеет свои преимущества и недостатки.
Принимая решение о закупке того или иного аппарата, мы в первую очередь руководствовались классом оборудования — экспертный, высокий или средний, универсальностью применения — взрослые и дети, наличием основных и вспомогательных режимов вентиляции и многими другими техническими характеристиками, которые согласовывали с главным специалистом минздрава.
Почти все аппараты ИВЛ приобрели самого высокого, экспертного, класса — они имеют неинвазивный и обычный режимы работы, дают возможность «мягко» и постепенно переводить и снимать пациентов с ИВЛ, увеличивая шансы каждого на благоприятный исход, снижая риск возникновения осложнений.
— Что еще приобреталось для реанимаций?
— Любая реанимация должна иметь в своем распоряжении аппарат рентгенографии — не только стационарный, но и передвижной (не всех пациентов можно транспортировать на исследование), возможность экспресс-проведения анализов крови, аппарат УЗИ и еще много вспомогательного оборудования.
Реанимация — это вообще отдельный мир, в котором решения иногда принимаются за секунду, а врачебная интуиция, чуткость и внимательность команды специалистов в совокупности с навыками и техникой определяют финал борьбы. Именно поэтому так важно было дать врачам максимально современное оборудование в достаточном количестве.
— То есть работу по оснащению ковидных госпиталей не назовешь просто «освоением средств»…
— Не было задачи просто потратить федеральные деньги! Была только одна цель — дать медикам возможность работать, качественно лечить пациентов, применять современные методики. Но это просто невозможно без оборудования! Как невозможно, например, сшить платье без швейной машинки и ниток.
— Ирина Геннадьевна, вы наверняка помните цифры по закупкам? КТ, рентгенаппаратов, концентраторов, ИВЛ — сколько всего?
— Нам удалось приобрести 1 878 единиц медицинского оборудования. Из них: 2 компьютерных томографа; 13 рентгенаппаратов — 6 стационарных и 7 передвижных; 6 аппаратов УЗИ; 101 газораспределительную консоль; 254 аппарата ИВЛ — еще 153 удалось одними из первых получить бесплатно, итого 407; 14 наркозно-дыхательных аппаратов; 300 пульсоксиметров; 245 мониторов; 461 инфузионный насос; 70 концентраторов кислорода; 90 отсосов; 135 увлажнителей кислорода.
— На самом деле объем большой…
— Во-первых, количество полностью соответствовало порядкам оснащения, во-вторых — этого было абсолютно достаточно для работы. Ни одному врачу в Омском регионе не пришлось выбирать, какого пациента перевести на ИВЛ или подключить к монитору, как например в Италии или Испании… Закупленный парк оборудования позволял вовремя проводить санитарную обработку техники, быстро производить замену прибора в случае неисправности.
— Были какие-то еще особенности у приборов?
— Даже самые простые (на первый взгляд) пульсоксиметры были закуплены непростыми. Каждый знает, как важно при коронавирусе следить за насыщением крови кислородом. Но обычные приборы позволяют делать это только в режиме реального времени, то есть «сейчас». Закупленная же техника позволяла сохранять данные измерений за сутки, строить графики и кривые градиента для каждого пациента. Такая автоматизированная аналитика очень помогает врачам.
Особенно хотела бы выделить портативные аппараты для определения газов крови — это то, без чего современный грамотный анестезиолог-реаниматолог не подходит к пациенту и не может качественно оказывать ему помощь.
Таких приборов, позволяющих именно у постели больного понять, что именно сейчас происходит в организме пациента, правильно ли подобрана инфузионная терапия, в Омской области не было нигде. Даже некоторые лаборатории в стационарах не могли выполнить этот важный анализ (так называемое кислотно-щелочного состояния крови или КЩС) — нет оборудования, либо делали его однократно в день и только в рабочее время.
Нам же удалось найти 19 таких аппаратов — в результате каждый ковидный стационар получил возможность диагностики.
— Очень важно, чтобы в больницах умели работать на новой технике…
— Инженеры обучали врачей-специалистов работать с каждым новым видом оборудования. Всегда была возможность проконсультироваться с экспертами ведущих федеральных учреждений Москвы или Санкт-Петербурга. У медиков появился максимум возможностей для диагностики и лечения.
И добавлю — пандемия коронавируса рано или поздно закончится, а современное и качественное медицинское оборудование останется в регионе на долгие годы, поможет спасать жизни омичей. Новое оборудование, современные методики, обученные специалисты — это новый уровень медицины Омской области. Омские больницы должны быть не хуже столичных.
— Спасибо за подробное интервью. Не могу не спросить про обвинения в ваш адрес, будто медтехника закуплена по завышенным ценам…
— Я бы хотела сказать только одно… Надеюсь, что очень скоро восторжествует правосудие. Следствие и суд, наконец, станут открытыми, честными, объективными, беспристрастными и смогут признать, что ущерба никакого нет, все оборудование приобретено по среднерыночным ценам, быстро и экономически грамотно! И я в это искренне верю!
Можно по-разному относится к «приезжим» чиновникам, не поддерживать перемены… Но самое главное в любой работе — результат.
ЧИТАЙТЕ ПО ТЕМЕ:
