Это произойдет, если ее обвиняемый во взятке клиент — подполковник юстиции Оляницкий сядет в тюрьму.
БК55 обещал опубликовать стенограмму второго разговора адвоката Натальи Романовской с представителем одного из основных свидетелей обвинения по делу о взятках в Омском Следкоме — Сергеем Большенко.
Напомним: в Кировском райсуде Омска рассматривается уголовное дело в отношении бывшего начальника следственного отдела по Кировскому округу Омска Романа Оляницкого, его подчиненной Ксении Бычек (Гордеевой) и адвоката Николая Хорошмана.
Оляницкий обвиняется по двум преступлениям: получение взятки в крупном размере (п.«в» ч.5 ст. 290 УК РФ) и организация фальсификации доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении (ст.33 — ч.3 ст. 303).
Несколько заседаний суд ожидал допроса одного из основных свидетелей обвинения Евгения К. (БК55 не называет фамилию, поскольку свидетель убежден, что ему угрожает опасность).
И вот он, наконец, явился и дал показания (о них мы еще расскажем).
После этого присутствующие, особенно адвокат Романовская, были буквально шокированы выступлением неожиданно появившегося в суде представителя Евгения К. — Сергея Большенко.
Он поведал суду, что адвокат подсудимого Оляницкого Романовская настаивала, чтобы Евгений К. в суд не являлся — иначе его «на ленточки порвут». Да не просто рассказал, а предъявил аудиозаписи двух бесед с Романовской, которые суд приобщил к материалам дела.
Запись второго разговора доказывает, что Евгению К., вероятно, и впрямь есть чего опасаться.
Итак, цитируем стенограмму второго разговора Большенко с Романовской, который состоялся в сентябре (первый разговор можно посмотреть ЗДЕСЬ).
Романовская: Здрасьте! Ну вы переговорили? (с Евгением К. — авт.).
Большенко: Я связался. Ну как сказать? По поводу 2019 года — он говорит, что в 2020-м, зимой было (речь об обысках как у свидетеля).
Романовская: Так, а в 2019-м ничего не было?
Большенко: Ну как бы да…
Романовская: Судья говорит, что он звонил якобы. Сдуру он звонил, сдуру!
Большенко: Ну, а хорошая новость в чем?
Романовская: Ну, хорошая новость — кто осведомлен, тот вооружен. То есть его собираются вызвать на видео-конференцсвязь и после нее арестуют. Вот и все!
Большенко: То есть ему не появляться…
Романовская: Послушайте, это ваши проблемы…
Большенко: А что делать, чтобы избежать?
Романовская: Ну, он должен хорошо дружить с головой… Туда (в суд? — авт.) незачем. Он с Хорошманом разбаламутил такую ситуацию… То есть я просто предупреждаю, что может быть такое…
Большенко: А чем ему помочь? Ваше предложение — что-то сказать надо?
Романовская: Что надо сказать, я вам сказала в прошлый раз. Если он не понимает…
Большенко: Вы имеете в виду 2019 год?
Романовская: Я так думаю, в 2019-м были истории, которые его сподвигли — не с полпинка и не со своей головы он пошел туда (видимо, речь о передаче денег Хорошману в ходе оперативно-розыскного мероприятия ФСБ — авт.). Вот и все. Просто пускай вспомнит, как оно было.
Большенко: Хорошо. Если он подтвердит, что было, а его проверят — и не было, тогда как?
Романовская: Ну, это я не знаю. У меня такое ощущение, что это все было, вот и все… Единственное, что я вас предупреждаю — вполне возможно, что такая ситуация (видимо, арест после показаний в суде — авт.) произойдет. Вот и все. Потому что многие люди пострадали.
Большенко: Ну, а чем помочь?
Романовская: Я вам еще раз говорю: время лечит. Вот и все (интонации жесткие). Да, да, да. Потому как в материалах дела он настолько уже в центре событий — и Знаменщикова так жестко его топит, и его так топит Сушич… Он думал, что он останется в тени? А он немножечко не понял, с кем он общается. Там люди неадекватные (возможно, адвокат имеет в виду зависимость Знаменщиковой и диагноз ее гражданского мужа Сушича, озвученный им в суде — авт.). В любой момент могут в воздухе переобуться! И за 5 тысяч (рублей)… Им одни 5 заплатили, а другие — 10 перезаплатили. Вот тебе и пожалуйста — они начали сливать все. Понимаешь? Так что… сейчас он в крайне нехорошем положении… Ну, если он хочет сесть как можно быстрее — что называется, явка с повинной — пусть пишет и приходит. Если он не хочет садиться — пусть какие-то другие выводы для себя делает…
Большенко: Но он пока свидетель, правильно?
Романовская: Это святой наив. Это делается вот так (щелчок пальцами)!
Большенко: Честно говоря, я думал, что будет что-то…
Романовская: Веселенькое?
Большенко: А это печальное…
Романовская: Это печальненькое… Печальненькая информация! Но я вам еще раз говорю: это информация, которая дает вам шанс… Если я вам сказала: «Засада!» — это чё, плохо что ли? Вы бы сказали мне спасибо…
Большенко: Спасибо. Но можно выиграть сражение, но не выиграть…
Романовская: Ребята, а для этого нужно включать мозги, понимаешь? Вот! А для того, чтобы включились мозги, нужно время — вот я вам про что говорю. Так что…
Большенко: Ну, а вы говорили про меня — я в суде понадоблюсь?
Романовская: В Кировском райсуде по Оляницкому?
Большенко: Да.
Романовская: Ну если вы придете и скажете, что… можете подтвердить, что он не придет, так как боится за свою жизнь, здоровье…
Большенко: Но это ему поможет?
Романовская: Кардинальным образом это ни на что не повлияет. Но просто это ваше время… если сочтете нужным, в два часа в понедельник.
Большенко: А Евгению что сказать? Я посоветуюсь — просто он думал, что что-то поменяется…
Романовская: Нет, нет, нет. Просто я не ожидала, что Знаменщикова будет так жестко, понимаешь? То есть ее дотюкали уже сейчас до последней точки… И что он ей адвоката нанял, все это она сливает, понимаешь?
Большенко: Почему?
Романовская:… Я понимаю, что Исаенко (адвокат) — Евгений его пригласил, что это его связи. Потому что у этой дуры ну откуда вообще деньги на адвоката? Там чё говорить-то, между нами, девочками? Чё смеяться? И я неоднократно звонила Исаенко, спрашивала, как и что…
Большенко: Ничего хорошего?
Романовская: Дело вот в чем (смеется) — я же разговариваю не только с Исаенко, я же… со всех сторон имею информацию. Исаенко-то — он молчит, как партизан. Я бы на его месте тоже молчала. Но мы же взрослые люди, мы же знаем, как дети делаются…
Большенко: Ну, а та сторона — она прям крови хочет?
Романовская: А потому что ту достали уже! Ту жалобами закидали, им нужен какой-то экшен. Там нужен экшен!
Большенко: В общем, только время…
Романовская: Видишь, он же в рамках этого дела — он же не в розыске, он же свидетель. Вот, понимаешь! Вот же в чем фишка! (намек на то, что при неявке Евгения К. в суд его не будут искать? — авт.).
Большенко: А то прям посадят, поменяют?
Романовская: Да! Да! Потому что еще по городу всплывают аналогичные случаи…
Большенко: Ну, а как, с кем поговорить, чтобы… На встречу я не пойду в любом случае… (непонятно, о какой встрече речь — авт.).
Романовская: А что значит пойти на встречу? Ну это все садятся конкретно по полной программе — Хорошман садится, Оляницкий садится, понимаешь? И на этом фоне говорить, что от Евгения отстанут… Конечно, не отстанут! Конечно, не отстанут!
Большенко: Хорошо, я так ему и скажу. Ситуацию поменять можно, чтобы та сторона была довольна?
Романовская: Хорошо, хорошо! Если обвинение скажет: «Ой, да они такие хорошие! 290-й (статьи УК РФ о взятке) тут не было, потому что провокация… Если обвинение с этим согласится — да ладно, пожалуйста! Мы 303-ю эту запросто возьмем (статью УК РФ о фальсификации доказательств: видимо, она клиенту Романовской не так страшна, как о взятке — авт.). «Тут 290-я у вас просто вот висит на соплях!»
Если это будет установлено, если та сторона согласится, что все это лажа, полная лажа — тогда пожалуйста! Так пускай он будет жить!
А так… эту ситуацию всегда будут расшатывать, расшатывать, расшатывать, понимаешь? Тут уже какой-то паллиатив идет не с точки зрения, что вот вы простите его…
Да я же его понимаю! Мне же его (Евгения? — авт.) жалко! Но этого же (Оляницкого? — авт.) тоже жалко! Так вот, коль скоро сошлись эти интересы, я говорю, что жалобы на Евгения будут до Берлина! И будут тюкать, тюкать, тюкать…
Подключим телевидение, всяких этих вот «СМИ-шми» (презрительно) и прочих…
Большенко: То есть если жертва будет с той стороны, то и с этой?
Романовская: Да!
Большенко: Война?
Романовская: Война будет по полной программе! Сейчас вот в тихих, деликатных, очень демократичных рамках, понимаете? Я неслучайно сейчас нигде не вылажу с этой темой, все идет очень тихо. Я потому что жду каких-то шагов. Но, понимаете, грубо говоря, через месяц-полтора будет приговор. Если приговор будет прям плохой-плохой, то тогда уже будет так.
Содержатся ли в словах адвоката Романовской реальные угрозы для жизни свидетеля обвинения — это вопрос к экспертам.
Наташа Вагнер
