Адвокат подполковника Оляницкого продвигает версию, будто он действовал по указке руководства.
БК55 продолжает рассказ о состоявшемся на этой неделе судебном заседании по уголовному делу в отношении бывшего начальника следственного отдела по Кировскому округу Омска Романа Оляницкого, его подчиненной Ксении Бычек (Гордеевой) и адвоката Николая Хорошмана. Оляницкий обвиняется во взятке (которую передал Хорошман) и организации фальсификации уголовного дела, Бычек — в фальсификации.
Следует отметить, что обстановка в зале заседаний Кировского райсуда (но не в самом уголовном процессе) изменилась. Если раньше она напоминала театр мод (адвокат Оляницкого Наталья Романовская и подсудимая Бычек на каждое заседание являлись в новом образе — наряды ни разу не повторялись), то теперь похожа на дружеские посиделки.
Судья Дмитрий Литвинов
Подходя к залу судебных заседаний 7 сентября, Романовская несколько раз повторила своему клиенту Оляницкому (у которого непроизвольно сжимались кулаки): «Мы очень дружелюбны!».
И — без промедления принялась изливать свое дружелюбие на юную помощницу прокурора, заведя с ней беседу. Девушка в ответ то и дело кивала и улыбалась — со стороны обе напоминали лучших подруг, встретившихся после долгой разлуки.
(Если клиент обвиняется в тяжком преступлении, от пом. прокурора может зависеть, какое наказание потребует госбвинение).
Кроме четверых понятых, в этот день допросили свидетеля Алевтину Курицыну — владелицу частного детского сада «Алфавит», куда ходила дочь обвиняемой Бычек.
Отвечая на вопросы пом. прокурора, Курицына рассказала, что в октябре 2019 года Бычек привела дочь на праздник в садике ненарядной. Директор поинтересовалась причиной, и Бычек рассказала о неприятностях на работе.
Цитируем часть допроса.
Курицына: Бычек сказала, что на работе складывается неблагоприятная ситуация — речь идет о документах и вещах, которые она делать не хочет… что замешаны высокопоставленные лица.
К допросу приступила Романовская.
Романовская: Угрозу с чьей стороны Бычек описывала?
Курицына: В моем понимании давление со стороны начальника было.
Романовская: В чем оно выражалось?
Курицына: Сложилось впечатление, что, так как дело касается какого-то высшего руководства, ей вообще не стоит в это лезть.
И тут адвокат Романовская, по обыкновению, начинает рассказывать историю (имеющую ли отношение к реальности?).
Романовская: Со слов Бычек вам известно, что речь идет о каком-то высшем руководстве, которое в чем-то заинтересовано. И кто ей об этом говорит? Что существуют какие-то силы, которые не нужно трогать?
Курицына: Она мне этого не говорила, не произносила фамилии.
Романовская: Ее пугала сама ситуация и какие-то непонятные люди, которые в руководстве где-то. А кого-то она выделяла? Она не называла человека, который ей перспективы рисовал неблагоприятные?
Курицына: Перспективы неблагоприятные, сказала, ей рисовал начальник.
Тут пом. прокурора попросила огласить показания, данные Курицыной в ходе предварительного следствия. Судья их зачитал: ни о каких «высших чинах» там — ни слова.
Курицына ясно говорит: Бычек ей жаловалась, что выполнять противоправные действия ее заставляет начальник, оказывая давление. (Начальником Бычек был Оляницкий — авт.).
То есть все эти истории о «каком-то высшем руководстве, которое в чем-то заинтересовано», похожи на мифотворчество.
И хотя опытная адвокатесса говорит очень расплывчато — «какое-то высшее руководство» (ведомство Следком не называется), «в чем-то заинтересовано» (взятки и фальсификация не упоминаются) — она сильно рискует. Потому что в контексте этого уголовного дела такими вопросами-ответами создается видимость, будто речь идет об указаниях по взятке и фальсификации со стороны руководства Оляницкого.
То есть, пытаясь выгородить своего клиента, Романовская бросает тень подозрений в тяжких преступлениях на тех, кому ни в коем случае нельзя марать честь мундира?
… Сегодня в Кировском райсуде Омска состоится очередное заседание по этому уголовному делу. На нем планируется допросить бывших подчиненных Оляницкого — следователей отдела по Кировскому округу.
И они, вероятно, подтвердят показания своих коллег-следователей, которые выступили на предыдущих заседаниях. А показания были таковы: войти в кабинет Оляницкого мог любой следователь (или вообще любой посетитель следственного отдела?), в том числе в его отсутствие. И любой мог там взять ключи от кабинетов и гербовую печать.
(Получается, любой мог и сфабриковать всевозможные документы по уголовным делам? Протокола, и так далее…).
Вопросы на сей счет всегда задает Романовская. Понятно, что это такая стратегия защиты ее клиента.
Но ведь и эти вопросы вкупе с ответами могут бросать порочащую тень и на следственный отдел по Кировскому округу, и на Омский следком в целом…
Наташа Вагнер
