Омский музыкант, 7 лет назад уехавший в Санкт-Петербург, приехал в родной город с концертом. В составе коллектива есть индийские инструменты — и балалайка. Игру на табла омич осваивает в Индии и Израиле.
Всё началось, когда «физруку» по образованию и инструктору фитнес-клуба Юрию Лебедеву на новый год подарили этнический барабан. Тогда недавний студент был озадачен поиском своего настоящего дела в жизни, и неожиданный подарок он воспринял как знак судьбы.
«Я прошел неформальные движения, работал спасателем, слесарем, менеджером по продажам — делал «холодные» звонки. Но самое полезное, что я сделал на этом поприще — упал со стула и проломил стену. Ее потом завесили плакатом».
Обучение игре на барабане поначалу давалось с трудом: простой ритм Юрий не мог освоить неделю. Тогда, в далекие «доинтернетные» времена, первым вспомогательным материалом для него стали диски с этнической музыкой. Потом были репетиции с другими обладателями барабанов. «Это был адский треш, зато искренне», — вспоминает музыкант.
Когда появился интернет, он скупил все видеошколы игры на этнобарабанах, которые только смог обнаружить в сети.
Первым учителем Юрия стал преподаватель ударных инструментов омской «Шебалинки» Эдуард Кургуз, который бывал на мировых музыкальных фестивалях непосредственно у носителей культуры. После работы в фитнес-клубе Юрий бежал на занятия, дома же, не выпуская барабана из рук, изучал видеошколы. На хобби уходили все деньги и все свободное время.
Тем временем Антон Панькин, который сегодня является одним из ключевых «двигателей» этнокультуры и исторической реконструкции в Омске, побывал в Праге и был зачарован игрой на волынке.
«Он, как и я, начал «вибрировать» от этой истории», — вспоминает Юрий, который познакомился с Антоном вскоре после того, как тот приобрел волынку.
Вскоре родился этно-проект SpieleBand, в «золотом составе» которого было семь музыкантов. Кстати, группа существует до сих пор — правда, ее состав трансформировался и сокращался, в том числе из-за «поуехавших» в разные города омичей.
Омск как маленькая Африка
Начало 2010-х. Фестиваль «Барабасы». Множество людей с африканскими барабанами играют прямо на набережной, рядом разворачивается фаер-шоу — для прохожих все это в новинку. С легкой руки Юрия и Антона в Омске начала зарождаться «этнотусовка», которая, что удивительно, в какой-то мере жива до сих пор.
Через школу барабанов Drum’n’Pipe, созданную Юрием, прошли десятки омичей, многие из которых по сей день вспоминают те времена с большой нежностью. В свое время, чтобы купить инструменты для школы, Юрию пришлось занимать деньги у друзей. Сначала занимались на «неаутентичных» джембе европейского производства, и уже позже с помощью московских коллег удалось заказать инструменты из Гвинеи, которые звучали куда лучше немецких аналогов.
Воспитав несколько «поколений» барабанщиков, Юрий Лебедев уехал в Санкт-Петербург, оставив школу на преемника — Александра Юркова.
«В Омске, чтобы существовала какая-то тема, которая тебя интересует, нужно быть пассионарной личностью, быть самым крутым в плане знаний и навыков и «держать» эту среду. Но если ты самый продвинутый, ты не развиваешься. А в Петербурге такие среды существуют практически сами по себе, потому что в них поддерживают жизнь опытные люди. Ты погружаешься в эту среду, и она тебя развивает», — объяснил мотивы своего отъезда музыкант.
Поначалу в Санкт-Петербурге он продолжал преподавать, но после первых же поездок на учебу за рубеж перестал: появилось к себе слишком много вопросов.
Можно и палкой получить
Самостоятельно учиться игре на индийском ударном инструменте, табла, Юрий начал 13 лет назад. Сегодня у него есть два Учителя, один из которых, Ustad Sabir Khan, живет в Калькутте. Музыкант в 33-м поколении, он возглавляет одну из шести индийских школ игры на табла. Его семья практикует музыку с XI века. Сабир Кхан начал играть в четыре года, к 15 годам был уже состоявшимся музыкантом.
«Если учитель понимает, что воспитывает будущего профессионала, он будет требователен и суров. Среди классических музыкантов можно услышать страшные истории о том, что учитель бил ученика палкой, пристегивал его, чтобы тот усердно занимался. Индийская классическая музыка — не личное сочинение, а общее достояние, и ты, как музыкант, должен развиться до невероятного уровня, чтобы ее транслировать», — рассказывает Юрий.
Ему удалось попасть к гуруджи (так называют человека, указывающего путь) на индивидуальные занятия — такой чести удостоены лишь те, на кого учитель делает ставку. Для интереса он посетил и групповые уроки.
«Четырехкомнатная квартира, в центре большой зал, там возвышение, где на подушках возлежит учитель. На занятие приходит человек 30. Сначала занимаются таблисты: каждый подходит к барабану и показывает домашнее задание. Если оно выполнено, получаешь следующее. Если нет, уходишь ни с чем и приходишь снова через неделю. Потом занимаются вокалисты. Все это занимает где-то три часа. Когда я попал в дом учителя, почувствовал себя немного гоблином. Он и люди его круга образованные, знают 3-4 языка, объездили мир. Ощущение как когда попадаешь в горы: чувствуешь свою ничтожность. Начал учить хинди, чтобы понимать речь на групповых занятиях: обидно, когда все смеются над шуткой гуруджи, а ты не понял».
У другого учителя, израильского музыканта Ишая Афтермана, занятия проходят иначе. «У гуруджи я могу посидеть дома, попить чай. В Израиле пришел, час 50 евро, и до свидания. Качество контента крутое, но подход совсем другой, сухой. Ты не чувствуешь себя как-то связанным с педагогом».
Жертвы гарантированы, успех — нет
В настоящее время Юрий гастролирует по России в составе квартета «Раги Ганги». Помимо табла, также, в квартете есть ситар, балалайка и контрабас. По словам Юрия, со спросом на необычные музыкальные проекты в России все обстоит непросто: на такие выступления охотно идут в филармонии, считая сами стены концертных залов своеобразным знаком качества. Если же речь идет о более локальных площадках, собрать зрителей гораздо труднее.
«Я считаю, что людям, которые живут на постсоветском пространстве, безнадежно и, возможно, навсегда испортили музыкальный вкус некачественными поп-проектами. Запрос на тренды у слушателя, конечно, поганый — тут можно даже не стесняться в выражениях. Если ты хочешь, чтобы на твой концерт пришло много слушателей, ты должен понимать, что они хотят. А массовый слушатель хочет то, к чему я даже прикасаться не хочу. Коллективам, которые производят оригинальный авторский продукт, непросто. Все зависит от вкуса, а вкус плохой. Думаю, в российских городах примерно одинаковая ситуация. Хотя в Петербурге, Москве много людей, у которых есть хороший вкус, время и финансы, чтобы пойти на концерт, но они пресытились, и по-снобски относятся ко всему, что происходит. Впечатлить их сложно».
Между тем, Юрий понимает: все те усилия и даже жертвы, которые требует от тебя путь музыканта, вовсе не гарантируют тебе успеха и всеобщего обожания. «Никто тебя не просил об этом, это твой личный выбор, и не факт, что это будет востребовано. Многие музыканты, которые полностью отдаются своему пути, не имеют в жизни больше ничего, их жизнь похожа на тоннель. Когда мы видим сияющего человека на сцене, он существует здесь и сейчас — это одна из причин, по которой практика музыки так завораживает. Его личность в этот момент не существует — никаких комплексов и зажимов, сплошной поток осознания. Но счастлив ли он в остальное время? Это вопрос. Меня впечатляет широта личности моего гуруджи: у него в жизни есть все — музыка, семья, еще что-то. Есть люди, которые утверждают, что можно реализоваться в нескольких направлениях — возможно, это так, но я пока в этом не преуспел».
Когда Юрий Лебедев приехал в Омск с концертом «Раги Ганги», конференц-зал омской Пушкинки был полным — и зрители чувствовали тот самый заряжающий свет и энергию, исходящие от своего земляка.
Омич порадовался недавним переменам в городе. «Я был приятно удивлен такой масштабной реконструкции. Грустно только, что для этого потребовался такой повод, как визит президента. В одной из книг о креативности я прочитал: для того, чтобы у человека работало творческое начало, его не нужно принуждать к этому — достаточно организовать пространство так, чтобы оно работало на вдохновение. Если ты живешь в бардаке и разрушенном городе, это не способствует такому состоянию. А когда среда облагораживается и структурируется, это позитивно для психологического состояния. Думаю, это пойдет на пользу омичам».
Один из секретов мастерства, который Юрий слышал от нескольких своих своих учителей, заключается в том, что, познавая безбрежное искусство музыки, ты должен постоянно находиться в статусе ученика. Но когда ты выходишь на сцену, ты должен перестать быть учеником и показать все свое мастерство. Как подчеркивает Юрий, это два совершенно разных состояния, и переключаться из одного в другое крайне сложно — но, если оценивать с позиции зрителя, этим искусством музыкант овладел в полной мере.
Юлия Ожерельева
