Приехавшая в Омск мама разделенных сиамских близняшек Зиты и Гиты говорит: «Я самый счастливый человек: в моем доме два ангела». Зита, которой не стало в 2015 году, по-прежнему незримо присутствует в жизни своей мамы.

— Вы говорите, что любой ребенок — счастье. Как маме, которая близка к отчаянию, принять такую точку зрения?

— Может быть, мы найдем в течение жизни ответы на свои вопросы. Нас всех создал Всевышний. Представьте: Бог глядит на тысячу женщин и доверяет именно этой маме этого ребенка, свое творение. Он знает, что она сможет это сделать. Конечно, изначально никто не скажет, родив особенного ребенка: «Ой, я так рада». Но даже мама, которой морально трудно прийти к этому, однажды поймет, для чего ей это было послано. Когда я родила Зиту и Гиту, я долгое время думала: почему я не ослепла? Почему я это увидела? И только с годами я поняла, что это награда, что я самый счастливый человек: в моем доме два ангела. Зита всегда незримо присутствует с нами. Я точно знаю: я больше взяла от девочек, чем дала им. Для меня, как для мамы, примером стала их стойкость. Когда Гита в конце дня снимает протез, она плачет от боли. Когда Зита тяжело болела, она поднималась по лестнице в свою комнату сама. Я ей говорила: «Зитуль, давай я тебя отнесу?» Знаете, что она мне отвечала? «Нет. Тогда меня не будет, тогда я инвалид. Я хочу сама. Я есть!» У меня везде статусы стоят: «Я есть». Это слова моего ребенка, и они меня научили многому.

— Как вам омский хоспис?

— Я думала: хоспис — смертельный приют. Но когда я сюда зашла, я замерла. Насколько удивительно здесь все продумано! Человек заходит сюда и испытывает радость. Здесь — не на смерть, а на жизнь. Я видела, как моя дочь два месяца умирает дома, я спасала ее сама, это очень трудно. А здесь людям помогают выжить, справиться, облегчить боль. Услышала разговор: одна женщина радовалась, что ее ребенок сказал какое-то слово. Кто-то не поймет, для кого-то машины, дорогая одежда — это счастье. У нас — мам, у которых не такие дети, как все — счастье, когда ребенок поел, не температурит, сказал слово, сделал первый шаг. Мои дочери после каждого протезирования учились заново ходить. И когда получалось, когда ходьба не приносила страданий — это было счастье. Недавно сюда принесли ребенка — на руках, а сейчас он ходит, пусть с помощью доктора, но он идет. Мне, чужому человеку, который здесь несколько дней, хотелось плакать от радости.

Зумрият Резаханова и Валерий Евстигнеев

Какое счастье, что есть такой хоспис. И ведь открыть, вдохнуть в него жизнь — это одно. Это нужно было головой пробивать стены, равнодушие. А теперь нужно всех здесь накормить — и мам, и детей. Оказать медпомощь, содержать персонал, закупить все необходимое. Валерий Алексеевич (Евстигнеев, руководитель — прим. ред.) подходит, обнимает мам, он с ними сердцем — это так нужно. Это такой стимул, такую надежду дает. Я восхищена, хотя думала, что меня уже трудно удивить. Я никогда не забуду это место, обязательно приеду сюда с Гитой, я должна ей показать! Город просто обязан его поддерживать, и власти, и люди, всем миром помогать. Нельзя думать: пусть что хочет, то и делает, это меня не касается, зачем она вообще рожала… Это нельзя, это не по-человечески, не по-божески быть маме одинокой среди толпы.

В Доме радужного детства Зумрият Резаханову восхищает все, вплоть до мельчайших деталей: к примеру, круглые окна

«Мама не должна оставаться один на один со своими проблемами»

— Вы приехали поддержать омских мам?

— Девочки, наверное, думают, что у меня тяжелая ситуация… А на самом деле для меня они герои. Смотрю на них каждый день и думаю: а я смогла бы? Мои дети сами себя обслуживают. Эти женщины сидят самоотверженно со своими детьми, там, за окном, жизнь, у них тут — своя… Я преклоняю колени перед мамой, которая таскает на своей спине уже дяденьку, и он даже не знает, кто эта женщина. Дети растут, и вот ему уже 30, 40 лет, а мама все ухаживает за ним. Я не знаю, смогу ли как-то помочь, но я точно уеду отсюда мотивированной, благодарной. Для меня честь, что меня сюда пригласили! Я многому научилась у этих мам. Их искренние улыбки… С утра до вечера ты видишь страдание своего ребенка — и «стираешься». К вечеру ты уже пустой человек, а утром «рисуешь» себя и гордо идешь по жизни. Я говорю этим женщинам: вы красивы, вы королевы.

— Что может мама сделать в ситуации, когда ребенок болен?

— Болезнь — это данность, нельзя изменить это. Но облегчить все, что можно, дать ему путевку в жизнь — это обязанность мамы. У каждой мамы должна быть мотивация: помочь своему ребенку жить дальше. Потому что мы будем не всегда, и мы не имеем права оставить после себя беспомощного ребенка, который в лучшем случае будет где-то в доме инвалидов. А часто бывает, что, когда мама умирает, ребенок через какое-то время тоже уходит. Смотрите: не бывает ведь такого, чтобы мама не покормила своего ребенка. Даже если она не работает, хоть откуда найдет и покормит. Это цель: я должна. Вот мы так же должны не унывать и не оплакивать состояние ребенка, а стремиться помочь ему.

— У себя на родине вы тоже помогаете нуждающимся?

— Когда я после смерти Зиты попала в кардиологию, я поняла, что так «дешево» умереть я не умею права. Я не могу. Я 24 года была воином и просто возьму и умру? И я решила открыть детский центр. Хочу быть рядом с такими же мамами, как я, делиться опытом. У нас в Центре социальные услуги — к сожалению, не реабилитация. Учим читать, писать, жить в социуме, чтобы они не смотрели на жизнь сквозь окно, а тоже в обществе жили. Сейчас у нас 20 детей. Еще помогаем школе, пожилым людям. Кто-то приходит, говорит: мне нечем накормить семью, я добываю продукты, деньги, одежду. Теперь приехала в Омск. Муж (не знаю, как он меня терпит) говорит: спасибо, что забежала на кофе. Дома меня практически нет.

Сын говорит: у тебя же внуки, ты бабушка! А я говорю: «Нет, сынок. Если не я, то кто?» И когда у меня спрашивают: «У вас такие проблемы, зачем вам помогать другим?», я отвечают: «Если не я, то кто?» Меня с детства приучили: к каждой религии нужно относиться с глубоким уважением, потому что это добро. Я мусульманка, я читала Ветхий Завет, Библию: мне было интересно. У нас говорят: не ложись спать, если ты знаешь, что рядом голодный сосед. Да, это испытание. Как мы себя поведем, поможем или проявим равнодушие? Человек должен достойно нести это свое «звание». Моя дочь Зита всем говорила: «Если у вас есть сердце, носите его с собой, не забывайте его дома». И я всегда призываю всех словами своего ребенка.

— Как сейчас дела у Гиты?

— Сейчас она заканчивает женский колледж. Со здоровьем проблемы есть, но мы лечимся, каждый месяц капаем, поднимаем иммунитет… Боремся, не падаем духом: поняли, что это еще одно испытание. Гита полностью выучила Коран, читает, переводит. Она делает видеозаписи, где призывает людей делать добро. Обучает Корану многих желающих по всему бывшему Союзу. Будет преподавать в нашем исламском университете Коран, мечтает стать теологом, получить высшее образование. Я девочкам говорила с раннего детства: инвалидность — она в голове. Сейчас Гита говорит это всем.

— Как убедить людей в том, что нужно помогать?

— Родители должны учить детей добру. Наше общество, по сути, жестокое, оно отвергает тех, кто не такой, как другие. Безусловно, добра больше, но есть люди, которые ранят. Мы должны в наших детях, внуках воспитать толерантность по отношению к людям, которые оказались в сложной ситуации. Проходя мимо мамочки с больным ребенком, просто улыбнись, и у нее в сердце уже другое чувство будет. Когда моему внуку было 11 лет, он копил на игровую приставку. Несколько лет копил. Однажды, придя со школы, он сказал: «Оказывается, у нас так много сирот и полусирот». Им дали поручение, чтобы каждый класс одел такого ребенка. Поздняя осень, они мерзнут, нечего носить… Внук сказал: «Давай я сам одену ребенка!» Знаете, как я обрадовалась? Говорю: «Давай!» Мы пошли и одели двоих. Внук шел такой гордый, потому что он это сделал. Надо воспитывать в своих детях это: чужой беды не бывает.

Юлия Ожерельева

Фото: Александр Катаев