Долгоиграющий судебный процесс продолжается, несмотря на забывчивость свидетелей из городской администрации.
В Центральном районном суде вчера прошло очередное заседание по делу Вадима Меренкова – бывшего зама Юрия Гамбурга в омской мэрии и бывшего главы регионального минимущества. Процесс этот идёт уже давно, и пресса от него, кажется, немного устала: на заседание явился ровно один журналист. Автор этих строк.
Собственно, кроме судьи, подсудимого, прокурора и защитника вообще никого не было.
Сейчас дело находится на стадии допроса свидетелей. Судья Сторожук, по-видимому, рассчитывал увидеть сразу четверых, но явились только двое. Первый – начальник отдела архитектуры, строительства и землепользования администрации Советского округа Омска Оксана Денисова, которая заинтересовала суд исключительно как член одной комиссии при департаменте имущества.
Комиссия эта ведает предоставлением земельных участков под нужды, не связанные со строительством. В частности, именно она раздала ставшие знаменитыми огромные участки «под огороды», из-за которых уже пришлось отсидеть своё Юрию Гамбургу.
Обвинение, конечно, хотело услышать от свидетельницы, что Меренков, в своё время возглавлявший комиссию, в отдельных ситуациях всё решал единолично. Но Денисова объяснила, что таких случаев «не помнит». Впрочем, иногда подсудимый старался убедить коллег, что правильно будет принять определённое решение.
– Он давил на кого-то? – постарался уточнить адвокат Андрей Мотовилов.
– Нет, не давил, – рассказала свидетельница. – Просто объяснял, что решение это в любом случае временное или что, если мы откажем, заявитель пойдёт в суд и выиграет дело.
На наводящий вопрос Денисова ответила, что всё происходило в формате дискуссии, а не указаний и повиновения.
Тут встрепенулась представительница прокуратуры: по её словам, следователю (это было ещё дело Гамбурга) Денисова говорила совсем другие вещи. Судья нашёл соответствующий протокол и зачитал показания. И действительно: в далёком 2014-м глава отдела архитектуры и строительства САО заявила под роспись, что в некоторых случаях Меренков принимал решения единолично, вопреки воле большинства.
– Просто время разное, – начала объяснять свидетельница. – 2014 год и сейчас...
– Так ваша память когда лучше была? – мрачно поинтересовался судья. – В 2014 году или в 2018-м? Тогда вы говорили одно, сейчас – другое. Какие слова верны?
Ответом было молчание. Представительница прокуратуры решила помочь свидетельнице:
– С ваших слов записывал следователь? – спросила она.
– Не помню, – сказала Денисова. А подумав, добавила. – Вообще не помню, чтобы меня допрашивали...
Судье пришлось показывать свидетельнице подписи в протоколе. Далее выяснилось, что показания всё-таки принадлежат Денисовой, и картина начала меняться: теперь свидетельница признала, что Меренков всё-таки принимал решения без учёта мнения большинства и что иногда в протоколах заседаний появлялись не те решения, которые были приняты в реальности.
– Было ли такое с огородами в Кировском округе? – спросили Денисову. Но этого она уже не помнит.
Далее в зал заседаний пригласили второго свидетеля – Игоря Кожухова, который с 2015 года занимает должность заместителя директора департамента транспорта омской мэрии. В том же департаменте он работал и раньше и заседал в той же комиссии. Судье пришлось дважды зачитывать этому свидетелю его права: в первый раз, по признанию Кожухова, слова о возможной ответственности заставили его насторожиться, а потому остальное он как-то пропустил.
Вообще Кожухов был весьма словоохотлив, но слова его, как правило, были слабо связаны с сутью дела. Ценной информации явно не хватало: случались ли на заседаниях комиссии дискуссии, он не помнил, было ли давление со стороны Меренкова на остальных, не помнил тоже. С гипотетическими заявлениями Меренкова типа «вот это надо принять, потому что так хочет руководство», была та же беда.
– Могу предположить... – начал было свидетель в какой-то момент.
– Не надо предполагать! – оборвал его Сторожук.
Ничего не помнил Кожухов и про «огороды».
– Моя позиция такая: если люди садят огороды – пусть садят! – объявил он с удивительным простодушием.
Тут опять вмешалось обвинение: и этот свидетель говорил на следствии другие вещи. Например, что в комиссии он регулярно заседал только с 2011 года, а до того появлялся там изредка (между тем суд интересуют события 2008-2009 годов). Опять было недоумение, чтение протоколов, вопросы типа «Это ваша подпись? А вот эта? А здесь?»
Озадаченный и заметно насторожившийся Кожухов отвечал утвердительно. По его словам, 4 года назад он был слишком категоричен, а следователь некоторые данные (в частности даты) добыл из своих источников.
– Я теперь стал опасаться... – рассказал он судье. – Наверное, мне стоило юриста нашей организации привлечь уже во время того допроса. Я же не юрист...
Тут Сторожук, кажется, потерял терпение.
– Здесь нет никаких сложных юридических вещей, – констатировал он. – Ну что-то конкретное вы сказать можете? Мы потратили уже час времени, но вы не сказали ничего, что имело бы ценность для суда. Все ваши показания абсолютно неконкретны, они могут быть использованы и обвинением, и защитой в своих интересах!
– Ну что вы на человека-то насели? – подал голос Мотовилов. – Как знал, так и ответил...
Кожухов, явно пожалевший, что не привёл в суд юриста «своей организации», пообещал, что теперь будет отвечать конкретно. Или хотя бы постарается. Состоял ли он в комиссии? Состоял. Ходил ли он на заседания в конце 2008 года? Не помнит. Слышал ли о несоответствиях между реальными решениями и протоколами? Нет.
Наконец, после 3-часового заседания заместителя директора департамента транспорта отпустили восвояси. Можно предположить, что он при этом испытал большое облегчение. Ещё можно предположить, что многие свидетели по делу Меренкова (как минимум те, что заседали в пресловутой комиссии) испытывают непростые чувства во время допросов. Шутка ли, человека судят за те самые решения, которые принимала (как минимум формально) комиссия! Тут память и в самом деле может отказать.
