Одна из свидетельниц утверждает, что слышала, как происходило жестокое преступление.

Вчера в Омском областном суде состоялось очередное заседание по уголовному делу против Ольги Смаглюк (бывшего секретаря Первомайского суда) и Дмитрия Астафьева. Их обвиняют в том, что они июньской ночью после импровизированной вечеринки зарезали троих молодых людей в общежитии на Бородина, а потом подожгли комнату. Потерпевших суд уже допросил, поэтому сегодня наступила очередь свидетелей.

Первая из вызванных на это заседание четырёх женщин оказалась, пожалуй, наиболее информированной (во всяком случае, она в этом уверена). Эта гражданка живёт в комнате аккурат под той, в которой произошла трагедия, и пост-фактум, по её собственному мнению, стала свидетельницей ещё в 7 вечера.

– Я поднималась в лифте с двумя парнями из тех, что погибли, – рассказала она. – Они были с баклажками с пивом... ну такими, по 2-3 литра. И от них уже пахло!

Далее выяснилось, что у одного были длинные волосы, собранные в хвост, у другого – выдвинутая вперёд нижняя челюсть и глаза, глядевшие в разные стороны. Уже ночью вечеринка стала достаточно шумной: свидетельница услышала громкий диалог с участием 3-4 мужчин и 2 женщин. Суд уточнял как мог – двух или всё-таки одной? Оказалось, что слышны были определённо два женских голоса. Диалог был как будто позитивный; потом пели, потом женщина сказала: «Я обиделась», а мужчина ответил: «Да успокойся, это просто песня».

Это место в показаниях особенно заинтересовало всех присутствующих: ведь обвинение утверждает, что Ольга Смаглюк отомстила за некую «словесную обиду», а с чем конкретно эта обида могла быть связана, непонятно.

Прекрасной слышимости в советских панельных домах суд обязан и другими деталями случившегося: например, около трёх ночи свидетельница, ложившаяся спать, узнала, что один из молодых людей сверху выходит в «ВКонтакте», чтобы пообщаться с какой-то «девочкой». Позже в полусне она услышала, как в комнату наверху заходят какие-то люди; по её словам, были женские и мужские шаги.

– Потом, как будто мешок с картошкой упал у дверей, – взволнованно рассказывала свидетельница. – И я говорю: «О, кто-то лицом упал!» Потому что звук был такой. Потом, будто кто-то упал с дивана...

Следующей новостью для женщины стало сообщение о пожаре – около 5 утра. Она поднялась к той самой комнате позже, когда огонь уже почти был потушен, и увидела Смаглюк, которая смотрела на происходящее и была заметно выпивши.

Дальше, по словам свидетельницы, произошла едва ли не очная ставка:

– Я говорю: «Там были и девушки!» А она сразу отвечает: «Почему ты это говоришь? Я в 3 часа уже спала».

Дальше была сентенция про кошку и мясо с уже найденным хозяином. Свидетельница к тому же определила, что про обиду говорила именно подсудимая, так что сейчас она явно считает себя человеком, который раскрыл убийство.

Стороны процесса не были готовы с этим согласиться. Первыми заявили протест потерпевшие, которые попросили повторить описание людей в лифте:

– Среди наших детей не было длинноволосых и косоглазых, – заявил отец одного из погибших, и в его голосе звучала явная обида.

Потом адвокат рассказал о явном противоречии: в первых своих показаниях свидетельница говорила, что не узнала женский голос сверху, а в последнее время уже уверенно заявляет, что это была Смаглюк.

– Я до сих пор после этих событий в себя прихожу, – так прозвучали объяснения, которые адвокат, по его признанию, так и не понял.

На этом свидетельницу отпустили. Далее вызвали одну за другой ещё двух соседок подсудимых, которые рассказали дополнительные подробности. Тем утром, когда пожарные уже тушили огонь, а большая часть жильцов собралась внизу, во дворе, Смаглюк присоединилась к ним не сразу: она была в своей комнате и скидывала вниз тёплые вещи для одного из детей (ночь была прохладная). Астафьев сидел на подоконнике. Позже они оба спустились: Смаглюк безуспешно пыталась дозвониться до хозяйки выгоревшей комнаты (та позже увидела 50 «пропущенных»), Астафьев рассказывал кому-то, что около 11 часов ему предлагали присоединиться к злополучной вечеринке, но он отказался. Потом, вечером, стало известно, что Смаглюк задержана по подозрению в убийстве и будто заподозрили её потому, что именно она вызвала пожарных.

Последней допрашивали мать подсудимой. По её словам, в тот самый день Ольга должна была приехать к ней, в Таврическое, чтобы прополоть картошку, но почему-то отложила поездку до утра. Далее обсудили алкогольную тему.

– Ну как «пила»? – ответила пожилая женщина вопросом на вопрос. – Как все! Да и она на двух работах была, когда ей пить?

Тут вмешалась одна из потерпевших: по её словам, в показаниях, данных следствию, мать подсудимой таки подтверждает, что попойки были каждодневными и что во хмелю её дочь становилась агрессивной. Судья Николай Гаркуша нашёл эти показания в деле: там говорилось именно это. Но свидетельница заявила, что всё не так:

– Я ничего этого не говорила. Разве же я буду на собственную дочь наговаривать? А показания эти я не читала: я инвалид по зрению, вообще читать не могу.

Таким образом, тема осталась непрояснённой. В ближайшие дни суд продолжит допрос свидетелей, так что жильцы того самого дома на улице Бородина продолжат рассказывать, как они узнали о пожаре, что они заметили за подсудимыми в то раннее утро и насколько часто обвиняемые в убийстве пили спиртное. Нам же пока остаётся констатировать, что линия защиты неясна и что бывшей секретарше Первомайского суда в любом случае стоило 3 июня прошлого года заняться прополкой картошки. Незачем было это откладывать...